### * * * #### **Татта, 3 июня 1806** Когда эсминец «Маратх» под командой Муиза-уд-Дина ошвартовался в порту Татты, четвертого Майсурского принца на причале встречали оба старших брата. Муиз-уд-Дин представил Кришнараджу обоим братьям и спросил: — Мухи, а ты что не в Африке? — Да вот, Ясмина решила что Типуабад для меня маловат стал. Дала два месяца отпуска и велела после этого принимать Гуджарат. — А ты, Халик? — Мой полк сейчас расквартирован тут, в Синде. Так мы можем показать Кришнарадже не только современный военный корабль, что ты уже сделал, но и современную армию. Глаза у юного раджи, естественно, загорелись. И следующую неделю он торчал на полигоне и в военном городке Первого бронекавалерийского полка армии Ясмины. Подозреваю, что лично Лейк дал бы немало, лишь бы оказаться на его месте. Но Лейку этого никто не показыал. Полк Абдула Халика был укомплектован ветеранами, прошедшими как минимум Удджайн и Нагпур, а кое-кто и под Джайпуром успел повоевать. Мы рассматривали эту часть как заготовку для первой полноценной механизированной дивизии, если не корпуса. Вот сейчас освоят эти люди технику и тактику блицкрига, будем полк разворачивать сначала в бригаду, а через пару кампаний и дальше. Все нынешние рядовые станут сержанами, взводные — батальонными командирами и так далее. Поэтому с самого начала сюда изо всей армии отбирались лучшие. Ну, кроме сикхов. У тех были свои элитные подразделения, к которым Ранджит Сингх относился очень ревниво. Это будут горные стрелки и парашютисты, спецназ. А здесь те, кто пойдет в наступление. Поэтому здесь редко какому бойцу было меньше тридцати лет, все грамотные, все умеющие держать в руках не только винтовку, но и гаечный ключ. И к мальчишке, проявляющему такой неподдельный интерес к их любмимой технике, они относились по-отечески. А еще здесь целый батальон был укомплектован ирландцами. В отличие от традиционной для индийских армий ситуации, когда европейские наемники служат на офицерских должностях, а рядовые местные, здесь ирладцами были все. И Абдул Халик знал, что при разворачивании батальона в полк, а потом и в бригаду, эта ситуация сохранится. Но, естественно, об этом не распространялся. Юный Водейяр облазил все виды машин, бывших на вооружении у полка, от 12-тонных колесно-гусеничных танков, клонов БТ-7, только с двумя шестицилиндровыми паровыми машинами Добла вместо бензинового двигателя, до последней обозной полуторки. Надо сказать, что в этом полку, несмотря на название, лошадей не было совсем. Только машины. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Через неделю Абдул Халик решил, что техники Кришнарадже хватит, и сплавил его Мухи-уд-Дину. Тот устроил юному радже парочку экскурсий по тогровому порту Татты, благо его тут все прекрасно помнили еще по тем временам, когда пять лет назад он тут был субударом. А потом предложил поехать на охоту. Как выяснилось, где-то в приречных лесах низовьев Инда завелся тигр, наносивший немалые убытки крестьянскому скоту. Как объяснил он своему подопечному, корова у индуистов считается священной не просто так, а потому что от коровы и вола зависит жизнь крестьянина. И если какая-то драная кошка покушается на этих драгоценных животных, то она не лучше людоеда, и долг дворянина — защитить ввереных ему императрицей людей от разорения и, возможно, голодной смерти. Кришнараджа многократно читал описания охоты раджей на тигра. Всегда это были сотни загонщиков, слоны, десятки шатров, слуги, пиры. В общем грандиозный пикник на природе, а не охота. Ничего похожего в этот раз не было. Погрузили на речной грузопассажирский пароходик, ходивший до Мултана, приставая у каждой прибрежной деревушки, четырех верховых лошадей и парочку вьючных, и отправились вчетвером — Мухи-уд-дин, его денщик, Кришнараджа и один местный следопыт. Когда Кришнараджа спросил, почему так скромно, Мухи-уж-Дин ответил: — Мы же на охоту едем, а не людей посмотреть и себя показать. Те королевские охоты, про которые ты читал, а я успел поучаствовать при дворе отца, ставят целью не добыть зверя, а покрасоваться дург перед другом. Они проехали от пристани десяток миль, и остановились в небольшой деревушке. Следопыт распрашивал местных, когда они последний раз видели следы тигра, а Мухи-уд-Дин поил лошадей у местного колодца, пытаясь остаться незаметным. Водейяр ему помогал, как мог. Вдруг из одного из домиков вышла молодая женщина с кувшином и подошла в колодцу. Поставив кувшин на землю, она бросила взгляд на возившегося у колоды для поения скота человека в запыленной полевой форме без знков различия и всплеснула руками: — Субудар-сахиб! Это вы! Мухи-уд-дин вгляделся в лицо крестьянки и тоже узнал ее: — Да, Душьянта, это я. Как вы, отсроились? Как малютка? — Уже ходит и учится говорить. Мы назвали мальчика Топчулана, Пушка. — Хорошо. Вот подрастет еще немного, назначу ему стипендию, пусть едет в Лахор учиться на инженера, а когда выучится, отольет мне пушку лучше той, что тогда пришлось утопить. Душьянта скрылась в доме с кувшином и вскоре появилась, таща за руку двухлетнего карапуза. По мальчику было видно, что голодать ему не приходится. — Вот, сморит Топчу, это дядя субудар. Он самый главный в нашей провинции. — Уже нет. Я теперь буду субудар в Гуджарате. Когда крестьянка увела мальчика, Кришнараджа спросил у своего спутника: — А что это за история с пушкой? — Понимаешь, в позапрошлом году было сильное наводнение. Они здесь вообще-то регулярно случаются. Естественно, все корабли, которые мы смогли собрать, занимались спасением людей из затопленных деревень. И вот я на «Черепахе» тоже. «Черепаха» штука мелкосидящая, по затопленным полям прекрасно проходит. Ну и набилось на борт спасенных столько, что уже в огнеметные бойницы волна почти захлестывает. А тут проплываем мимо купы полузатопленных деревьях, и на них сидит семья вот этой женщины. Она тогда беременная была вот этим мальчиком, ну и муж ее, какие-то старшие родичи, в общем человек семь. Ну не выдержит кораблик еще полтонны груза. А оставить и вернуться за ними потом нельзя, течение вот-вот эти деревья вырвет. Тогда я приказал выбросить за борт пушку. Облегчили кораблик, спасли и этих людей тоже, вывезли их к Хайдарабаду, там большой лагерь для спасенных был. Мне потом Рихард-сахиб втык сделал. Мол, спасательная операция спасательной операцией, а разбазаривать корабельное имущество нечего. Надо было сразу догадаться и в порту обе пушки оставить. Заставил из своего жалования новую пушку оплачивать. Правда, награда за спасенных мне тоже полагалась, и одно другое почти перекрыло. ### * * * ### Вернувшись в Майсур Кришнараджа Водейяр рассказал об этой истории Пурнайе. И добавил: — Я тоже хочу править как Мухи-уд-дин. Чтобы можно было приехать в любую деревню без охраны и меня узнавали и благодарили. — Ты очень прав, малыш, — ответил регент. — Но это непростая задача. Вот смотри, например, — и он расстелил на столе карту окрестностей Майсура, — вот здесь можно построить плотину. Образуется вот такое водохранилища, и люди пашущие землю здесь, здесь и здесь перестанут страдать от жажды. Но вот эту, эту и эту деревни затопит. Их придется переселить. Как ты думаешь, благое это дело или нет? Кришнараджа прикинул площадь затопления и площадь орошения, и сказал: — Благое. А у плотины можно поставить завод, чтобы вода колеса крутила. И тогда часть тех, кто покинет свои дома, сможет устроиться на него, и из крестьян стать ремесленниками, подняться в статусе. — Э, у нас тут не Лахор, — возразил Пурная, — где рабочий с механического завода ходит по городу гордый, как воитель. Не все крестьяне согласятся что переход в ремесленники это повышение статуса. Владеть землей считается престижным. — А всех и не надо. Кто хочет пусть идет на завод, а на освобдившиеся поля посадим тех, кто хочет остаться землепашцем. — Считать надо... Молодой раджа достал свою записную книжку: — А у меня все уже посчитано. — Откуда? — удивился регент. — Ну знаешь, этот проект ты не из головы выдумал. Его тебе подкинула имперская разведка. Через честных торговцев, которые хотят на этом нажиться, естественно. Поэтому у Мухи-уд-Дина в Татте он тоже был и мы с ним потратили несколько вечеров, разбирая преимущества и недостатки разных вариантов.