Моран и Тоска
-------------

*15 января 1802, Лахор*

Вечером после совещания мы опять пригласили Моран. После того, как она
отработала свою программу, Дженнифер спросила её:

— А ты не хочешь послушать, как поют в Европе?

— Хочу. А ты умеешь петь? Помнится, тогда, после мятежа вы устроили
европейские танцы, но песен не было.

Моран совершенно не стеснялась Дженнифер. Она была уверена, что она, со
своей молодостью и красотой легко затмит стареющую наложницу Ранджита
Сингха в его единственном глазу. О том, какую роль на самом деле в
Империи играет Дженнифер, она пока не подозревала.

— У меня есть гораздо более интересная штука — машина, которая умеет
записывать звук и изображение и потом показывать. Поэтому я могу тебе
показать представление европейского оперного театра, где участвуют
десятки певцов, и мужчин и женщин. Пойдем.

Дженнифер увела Моран в свою комнату, где она оставила ноутбук, и
запустила «Тоску». 

Моран с не отрываясь смотрела на действие на экране, следя больше за
сюжетом, чем за техникой пения.

— Какая-то неправильная таваиф, — сказала она, когда действие
закончилось. 

Дженнифер решила не углубляться в тонкости различия социального
положения певиц в Италии и таваиф в Индии. 

— Почему неправильная?

— Ну вот, поссорилась она с художником. Правильно сделала. От этого
художника никакого проку в качестве постоянного любовника. Денег у него
немного, доходы нерегулярные. Но вот почему она с начальником городской
стражи так обошлась. Это-то верный кандидат.

Дженнифер задумалась. С циничной точки зрения таваиф, может быть оно и
так. Но романтические пьесы о таких удачливых куртизанках не пишут.

— Знаешь, Моран, все великие книги и пьесы написаны о неправильных
людях. Про правильных просто писать не интересно. Возьми, скажем, нашу,
европейскую литературу. Тристан и Изольда, что правильные? Или Гамлет? 
Да и у вас герои Махабхараты по всем меркам странные.

Моран кивнула головой, соглашаясь.

— А как тебе техника пения? Ты посмотри, — она прокрутила видео так,
чтобы было видно зрительный зал ла Скала. — Такой огромный зал, да еще и
балконы с ложами. И всем слышно.