Английские визиты ================= *22 августа 2003 года, Москва* Ко второй половине августа «стажировка» Ясмины в нашем мире была закончена. Для нас с ней были подготовлены костюмы, в которых можно рискнуть появиться в Англии наполеоновских времен, и не быть там принятыми за демонов или чего похуже, я собрал целый рюкзак полезных технических приспособлений, потратив не только все деньги, изъятые у садху Пунджи, но и все свои сбережения. И вот мы отправились. Для этого мы доехали на электричке до хорошо знакомой всем московским туристам станции Подосинки и отошли от станции на несколько километров в лес. В будний день большая часть популярных полян для стоянки была пуста, и можно было использовать любую из них как стартовую площадку. Несмотря на то, что мы были в лесу одни, Ясмина решила попробовать метод, предложенный Сашей Мартовым для смены формы в людных местах: Она из человеческой формы превратилась в маленькую серую кошечку, выскользнула из опустившейся на землю одежды, подождала, пока я уберу одежду в рюкзак и только потом приняла истинную форму. Я забрался ей на спину, не снимая рюкзака, и она легко, несмотря на то что несла на себе довольно увесистого меня и рюкзак чуть ли не в половину моего веса, несколькими взмахами крыльев поднялась в воздух. Когда она поднялась чуть выше верхушек деревьев, что-то вдруг неуловимо изменилось в окружающем мире, и вместо бескрайних русских лесов под нами оказались ровные квадраты возделанных полей, а на юге сверкала на солнце широкая полоса Ла-Манша. Элен де Буань ------------- *22 августа 1798, Дорсет* — Первый, кого нужно посетить в Англии, это генерал де Буань, — заявила Ясмина. У него, насколько я знаю, поместье где-то в Дорсетшире. — Почему ты хочешь начать именно с него? — удивился я. — Это человек, который знает всех, и все знают его. Когда он служил у моего отца, не было ни одного британского офицера в Индии, с которым он не пил бы виски, и ни одного маратхского раджи, который хотя бы раз с ним не обедал. Это живой светский альманах «Кто есть кто». Думаю, что за те два года, которые он провел в Англии, он не изменил своим привычкам, поэтому у него мы узнаем всё про то, где сейчас интересующие нас люди, и получим рекомендательные письма к тем из них, с которыми я не знакома. А еще он женат на Нур. Нур — ну она такая, такая... — деловитая и серёзные принцесса внезапно превратилась в восторженную восемнадцатилетнюю девчонку. — Когда я только появилась в Дели, и отец меня начал обучать как наследницу, первые уроки европейской культуры мне преподала Нур. Она дочь персидского эмигранта, который у нас в Дели вырос в крупного военачальника. Нур с детства любила всё европейское, и к тому моменту как познакомилась с де Буанем уже свободно владела английским языком. Когда я только-только появилась в Дели, многие придворные смотрели на меня как на какую-то дикарку с северных гор. Что в общем-то было чистой правдой. Но не Нур. Владея и классической персидской, и европейской культурой, она понимала что люди могут быть очень разными. Она мне очень помогла освоить не только европейские, но и делийские обычаи. Так получилось, что наше путешествие по Англии наполеоновских войн началось с Дорсетшира. Естественно, первый же кабатчик в Дорсете рассказал нам в подробностях как добраться до дома «индийского генерала, лорда де Буаня». Графом его здесь пока не называли. Видимо итальянский король еще не присвоил это звание савойскому авантюристу. Мы наняли в Дорсете экипаж и отправились в поместье, расположенное всего в десятке километров. Ясмина порывалась это расстояние пролететь, но надо было соблюдать некоторые приличия. Поэтому мы ехали как нормальные люди конца XVIII века в экипаже, с кучером и лакеем на запятках. Лакей был нужен в основном для того, чтобы отнести владельцу поместья притащенную из будущего, отпечатанную на лазерном принтере визитную карточку Ясмины, где было написано «Ясмина Аздахак, наследная принцесса Дели». Сама Ясмина прекрасно знала, что этот титул устарел на два месяца, но до Англии информация о смерти Аздахак-шаха не могла успеть дойти, и опять же, одно дело когда визиты в компании всего лишь одного спутника наносит принцесса, и совсем другое, когда в таком не соответствующем статусу виде по чужой стране шляется императрица. Де Буань, сам поспешил навстречу гостье, только прочитав визитную карточку. Это был человек чуть старше средних лет, с коротко стриженными седыми волосами и чисто выбритым волевым подбородком. Естественно, мы были приглашены к обеду. К обеду вышла и заняла место по правую руку от хозяина невысокая женщина, на взгляд примерно ровесница Ясмины. — Это Адель, моя жена, — гордо представил ее де Буань. Ясмина не смогла сдержать своего удивления: — А где же Нур? Савоец смутился: — Ну, понимаешь, такое дело... В общем, она сейчас живёт отдельно. Я купил ей хороший коттедж в двух милях отсюда, и нанял учителя детям... С некоторым трудом Ясмине удалось перевести разговор с этой неловкой для хозяев темы, и заняться обсуждением тех людей, с которыми она хотела увидеться в Англии. — Чарльз Уилкинс? Конечно я знаю старика Чарльза. Он живёт в Лондоне, в квартире, совершенно не соответствующей, на мой взгляд, статусу человека, который столько сделал для Британии, и к тому же семейного. Но он всегда был скромнягой и школяром. Конечно, я напишу ему пару строк. — Корнуоллис-старший? По-моему, он сейчас в Ирландии, но не могу сказать точно. Пожалуй, езжайте-ка вы в Портсмут, это миль семьдесят отсюда, ночь на дилижансе, там сейчас служит младшим флагманом его младший брат Уильям. Он наверняка в курсе, где и что поделывает старший. — Натаниэль Халхед? Нет, лучше с ним сейчас не общаться. Когда я приехал в Англию, это имя в приличных кругах упоминать не полагалось. Он связался с какими-то сектантами и даже выступал в их защиту в парламенте, за что светское общество подвергло его остракизму. Жалко, толковый был мужик, я общался с ним в начале 80-х в Мадрасе. Возможно, Уилкинс что-то про него знает. — Гемфри Деви? Это тот молодой поэт из Корнуолла, который бросил поэзию и занялся химией? Нет, с ним я лично не знаком. Мне про него Кольридж как-то упоминал. Вроде бы он сейчас работает в Бристоле. В общем, покинули мы гостеприимное поместье часа через три, нагруженные рекомендательными письмами и ценными сведениями, и Ясмина решительно скомандовала кучеру править к коттеджу госпожи де Буань. На звук дверного колокольчика выглянула женщина лет тридцати, одетая скорее в персидском стиле, чем в английском. — Нур, ты выглядишь совсем как в Дели, — приветствовала её Ясмина на фарси. — Ясмина, — наконец узнала мою спутницу хозяйка дома. — Как ты повзрослела. Они крепко обнялись, потом переместились в дом, непрерывно, перебивая друг друга, тараторя на фарси. Дом, за исключением прихожей, был тоже отделан в восточном стиле. Кругом ковры, подушки, даже и не скажешь что находишься в Англии. Через некоторое время, когда первая потребность в обмене новостями между женщинами была удовлетворена, хозяйка дома заметила, что их фарси я не понимаю. И перешла на английский. Английский у неё был безупречным, хотя почему-то чувствовалось, что это язык ей не родной. — Понимаешь, Ясмина, — рассказывала она. — Я всю жизнь считала европейскую культуру чем-то таким, прекрасным, к чему хочется стремиться. Я выучила английский язык, потом познакомилась с Бенуа де Буанем и прожила с ним почти десять лет. Позволила ему увести себя с детьми в Англию, крестилась здесь и приняла имя Элен. Но прожив здесь пару месяцев я начала понимать, что я — персиянка. Что наш родной образ жизни мне гораздо милее. Некоторое время мы постоянно ссорились с Бенуа из-за этого. Он-то настоящий европеец, он вернулся домой из нашей Индии, и хотел жить как здесь все живут. А мне вот чего-то в здешнем образе жизни не хватает. В Индии я чувствовала себя человеком Запада, в Англии — человеком Востока. В конце концов он познакомился с этой Адель, и я даже с некоторым облегчением позволила ему со мной расстаться. Он, конечно меня и детей обеспечил, но у него теперь другая семья и другая жизнь. А я тут вот зависла между Западом и Востоком. Она замолчала, опустив руки на колени. Ясмина некоторое время не нарушала тишины, а потом предложила: — А возвращайся-ка ты в Дели. При моём дворе найдется место для дамы, знающей европейские обычаи и владеющей европейскими языками. Ты знаешь, что такое европейские салоны и чем они отличаются от наших котха, ты способна организовать вокруг себя светское общество. — Ты фактически предлагаешь мне роль высокопоставленной таваиф. А ты знаешь, что европейцы переводят таваиф словом куртизанка. Хотя это слово происходит от court, в смысле королевский двор, его основное значение — продажная женщина. — Но ты же прекрасно знаешь, что хозяйки салонов здесь — женщины с прочным положением в обществе. Никакие не куртизанки, а обычно жёны сановников или богатых землевладельцев. — То-то и оно, что жёны. Ни там у нас, ни здесь, женщина не значит ничего если она не при муже. Замужняя женщина может многое, если муж не возражает. На женщину, которая делает то же самое, не имея мужа, будут смотреть косо. — На вдову — не будут. — Ну так то на вдову. А меня Бенуа, можно сказать, выгнал. Что по мусульманским обычаям, что по христианским это репутации не прибавляет. — Да кто у нас там в Индии будет разбираться, выгнал, не выгнал. Он уехал в другой мир, всё равно что умер. — И есть ещё проблема с моей роднёй. Ты знаешь, мой отец всегда недолюбливал Бенуа, и считал что я могла бы найти себе лучшую партию. А если он узнает, что я крестилась... Ты ведь знаешь что по исламским законам вероотступник заслуживает смерти. — Ну исламские законы у *меня* в Империи будут действовать постольку, поскольку они не мешают её процветанию. Ты знаешь, что Акбар Великий отменил даже джизию. Сейчас для того, чтобы противостоять военной угрозе Ост-Индской Компании, нужно объединить усилия и мусульман и индуистов, и джайнов, и привлечь возможно больше военных специалистов-христиан. Поэтому при моём правлении веротерпимость будет больше, чем при Акбаре. А если кто с ним не согласен... А твой отец, к моему огромному сожалению, погиб при осаде Джайпура. Так что реально претендовать на какую-то власть над тобой некому. В общем подумай. — Ясмина вытащила из кармана чековую книжку, выданную Бенгальским банком и выписала чек. — Этого явно хватит на дорогу и тебе, и детям. После этого Ясмина рассказала о своих планах. — И как же ты тут собираешься наносить визиты в сопровождении только одного спутника мужского пола? Когда юная девушка в Старой Англии путешествует, у неё обязательно должна быть компаньонка, дама средних лет, иначе репутация девушки будет абсолютно разрушена. — Де Буань по-моему, не высказал никаких сомнений в моей репутации. — Бенуа знает тебя ещё по Индии. Там весь Дели знал, что падишах воспитывает наследницу для своего трона, и никого не удивляло, что ты ведёшь себя по-мужски. В конце концов Раззию в Дели помнят. Но здесь, в Англии, ты пока никто. Абстрактная индийская принцесса, мало ли их там, на Востоке. — Н-да, — задумалась Ясмина. — Пожалуй, ты права. Но где ж мне взять такую компаньонку. Разве что ты согласишься... Но у тебя же дети... — Дети — как раз не проблема. У них есть гувернантка, есть учителя. Бенуа хорошо позаботился об их образовании, так что оставить их на неделю-другую, или сколько ты планируешь пробыть здесь, я вполне могу. Принцесса порывисто вскочила с подушек и обняла хозяйку дома: — Спасибо, я была уверена, что ты мне поможешь. После этого мы рассчитались с кучером, заявив что останемся здесь ночевать, а потом нас отвезут куда надо на коляске из поместья. А через полтора часа уже входили в дверь небольшой, но приличной гостиницы на северной окраине Портсмута. Ясмина решила не скрывать от Нур свою драконью сущность. Та, хотя для неё превращение девушки в огромного монстра и было несколько неожиданным, быстро привыкла, и прекрасно перенесла перелёт.