Ящик электрозапалов ------------------- *15 июня 1805 г, Термез* Паровой дилижанс прогрохотал по второй арке железного арочного моста, опирающегося на так удачно расположенный посредине широченной Аму-Дарьи островок, и вкатился на узкие улочки старинного Термеза. «Где-то я такие арки видел, — подумал Михаил Илларионович. — Ах да, В Таврическом Саду такая же стоит, только деревянная. Тогда, тридцать лет назад господа академики так и не дали добро на строительство моста через Неву. А теперь, значит, Иван Петрович здесь развернулся.» Тем временем дилижанс подъехал к ставшему уже привычным по долгому пути через Пенджаб и Афганистан стандартному имперскому караван-сараю. — Стоянка здесь долгая, масло менять будут. Я пробегусь по окрестным чайханам, посмотрю куда стоит сходить, — сказал Федя Толстой своему начальнику и лихо спрыгнул с борта машины на землю. Но реализовать свою задумку Толстой не успел. Стоило только Кутузову спуститься с машины на землю, как к нему подошёл человек совершенно европейского вида, с длинной бородой, одетый в ту легкую рубашку и пробковый шлем, какие с легкой руки Беринга распространились среди европейцев, работающих в Империю. — Михаил Илларионович, здравия вам, — обратился он к генералу. «Правильно, — подумал тот. — Нечего тут превосходительствами и благородиями мериться. Армия дорожных строителей, которой командует здесь Кулибин, не меньше иного армейского корпуса будет, а пороха, говорят, тратит в день побольше, чем в ином генеральном сражении.» А вслух сказал: — И вам здравствовать, Иван Петрович. Кулибин сразу взял быка за рога: — Время обеденное. В этом городишке есть только две приличных чайханы. Поэтому приглашаю вас к ибн Хакиму на базарной площади. Это всего десять минут ходьбы отсюда. Кутузов махнул ординарцу и они направились вслед за инженером. Глядя на то, как легко шагает инженер, который на целую дюжину лет его старше, Кутузов тяжело вздохнул. Конечно и его здоровье сейчас существенно лучше того, что было три года назад, когда он сошел на индийский берег в Сурате. Но почти семидесятилетнего инженера работа в только что преодоленных русским посольством горах буквально омолодила. Жалко что воинский долг призывает в Европу. Пожить бы еще тут года три, среди этих факиров, брахманов и пандитов, глядишь бы головные боли совсем прошли. Впрочем кое-каким рекомендациям этой хаким-ханум, лейб-медички императрицы, можно будет следовать и самостоятельно. В чайхане разговор зашел о грядущей кампании в Австрии. Почему-то Иван Петрович был уверен что корпусу Кутузова придется с боями отступать через горные долины Альп. А значит надо будет иметь дело с горными дорогами. Сейчас Кулибин считал себя крупнейшим в мире специалистом по горным дорогам, и, проехав через Афганистан от Пешавара до Кабула и от Кабула до Термеза, Кутузов был с этой оценкой вполне согласен. По мнению Кулибина, лучшим средством для того, чтобы остановить наступающие по горной дороге превосходящие силы противника, был пулемет на перевале. Какую из диковинных военных машин, с которыми его познакомили в Дели, инженер называет русским словом «пулемет»? Наверное, митральезу. Но предложить Кутузову пару десятков митральез, необходимых для арьергарда корпуса из нескольких дивизий, а генерал оценивал численность войск, которые ему предстоит возглавить, тысяч в пятьдесят, Кулибин не мог. И дело даже не в том, что их у него не было. Сколько-то может и было, надо же защищать стройку от набегов местных горцев, но у генерала, получившего приказ прибыть в Петербург возможно более срочно, не было возможности взять с собой сколько-нибудь заметный груз. Поэтому Иван Петрович предложил более инженерное решение. Пороховые мины, которыми устраиваются обвалы или, лучше, снежные лавины. К тому времени, когда войска выдвинутся достаточно далеко в вверх по долине Дуная, в Австрии уже ляжет снег. Вот где только взять людей, способных распознавать места скопления снега, который может неожиданно для противника рухнуть вниз? Кулибин долго пытался разъяснить принципы выделелния лавиносборов, но к тому моменту, когда подали чай, махнул рукой. После обеда инженер проводил генерала обратно к месту стоянки паровика, и показал под навесом для багажа у караван-сарая два небольших ящика и четыре свертка, похожих на обшитые тканью небольшие бочонки. — Вот это — ящик электрозапалов. Здесь их тысяча штук, советую не меньше половины потратить на тренировки ваших саперов. Это — электрические взрывные машинки. Их две дюжины, потому что они неизбежно будут теряться и ломаться. Но на тысячу запалов вам должно хватить. А это — катушки с проводом. Провода всего по километру на каждой катушке. Дал бы больше, у меня его тут целый пакгауз. Но вам больше во вьюках или на почтовых не увезти. Поэтому старайтесь после взрыва провод подобрать, особенно при учебных взрывах. «Интересно, — подумал он, вновь усевшись на жесткое сидение в открытой части салона дилижанса. — Вот Кулибин — он точно русский патриот. Взял и по собственной инициативе, явно от запасов своего строительства отсыпал мне хоть чего-то, что может пригодиться на войне. А Беринг, и этот лахорский инженер, которого здесь все зовут только по отчеству?» Хотя вот ведь Беринг постоянно приглашал его на штабные игры в Делийской военной академии, и местность, которую моделировали на огромном, покрытом толстым слоем песка столе, больше напоминала, как теперь понял Кутузов, не афганские горы и не Ассам, а Австрийские Альпы. А Васильич, прощаясь, вручил ему конверт с предсказанием хода генерального сражания, написанного каким-то его знакомым факиром, и просил вскрыть непосредственно в перед сражением в присутствии Государя. Интересно, где они в действующей армии возьмут переводчика с индийского языка? Сам Кутузов может быть и прочитал бы текст на урду, все таки за три года кое-чему научился, но инженер говорил о том, что Император должен убедиться своими глазами.