Ян Хессинг в Дели ----------------- *12 мая 1799, Дели* Менять сюзерена, когда тебе уже шестьдесят лет и здоровье подводит — не самое приятное занятие. Но у голландца Яна Хессинга, которого все окружающие, и европейцы, и индийцы, звали на английский манер Джоном, не было другого выхода. Династии Схиндия больше не существовало. Основные силы Даулата Схиндии были разбиты, сам он погиб в бою, а королевство его было присоединено к Империи, вассалом которой довольно неожиданно оказался и неспокойный сосед Яшвант Холкар. Хессинг надеялся в ближайшее время получить какую-нибудь непыльную должность коменданта небольшой крепости. Не шумного столичного Удджайна, а чего-нибудь типа Гвалиора, где и просидеть оставшиеся ему 2-3 года. Насчет своего состояния здоровья он не обманывался. А тут — сначала позорное поражение от мальчишки Холкара, который младше его сына Джорджа, а потом необходимость подтверждать своё звание на экзамене тоже перед какой-то зелёной молодёжью. Ну там, конечно, был Ранджит Сингх, который несмотря на молодость успел отличиться, разгромив трехтысячный английский корпус в открытом бою втрое меньшими силами. И был де Пиль, который вполне достойный офицер, хотя и молод. Так думал Хессинг трясясь в почтовом дилижансе Индур-Дели, пущенным сразу после того, как армия Схиндия была разгромлена и Гвалиорское царство официально присоединено к Империи. Забавная всё-таки политика у этой девочки. Никаких внутренних таможен, почтовая служба и пассажирские перевозки налаживаются сразу после присоединения новых земель, цены на хлеб падают. Дилижанс въехал в ворота в городской стене и почти сразу же остановился у караван-сарая. Когда Хессинг в предыдущий раз был в Дели с посольством от Схиндия (ох, славно они тогда посидели с де Буанем), этого караван-сарая ещё не было. Хессинг и его жена, Алиса, выбрались из кареты, и прежде чем Алиса успела начать распоряжаться, у неё был план снять комнату в караван-сарае на время, пока будет подыскиваться постоянное жилье, к ним подошёл молодой офицер в чине мансебдара: — Хенсинг-сердар, — мне поручено проводить вас в расположение джатского полка. Там найдется приличная комната для вас и мэм-сахиб, на время пока вы подыщете нормальное жильё. «Интересно, откуда они узнали что я прибываю этим дилижансом?» — подумал старый наёмник. Он не знал, что к началу войны с Гвалиором первая в Империи телеграфная линия уже связала Дели с Агрой. И обо всех кто проезжал из Удджайна через Агру в Дели, сообщали по телеграфу. Буквально на следующий день Хессинг был удостоен аудиенции у императрицы. Без излишней помпы, в сопровождении лишь десятка всадников-сикхов, вооруженных какими-то необычными ружьями, она прискакала в джатские казармы проконтролировать, как разворачивается военная академия, место преподавателя в которой Хессингу уже было предложено. Он оценил это как то, что его, больного старика не хотят видеть в качестве строевого офицера. Но оказывается, сама императрица, у которой, в отличие от того же Даулата Схиндия не было ни каких причин питать теплые чуства к нему, очень внимательно следит за этой историей, и лично порекомендовала посетить её лейб-медика. На следующий день, с трудом взгромоздившись на лошадь, Хессинг направился в императорский дворец, где, естественно, и обитал этот загадочный медик. Медиком оказалась молодая девушка вполне персидского облика, представившаяся как Ситора. Она приняла полковника, одетая в белый полотняный халат и такую же шапочку. Впрочем приятный внешний вид медика и двух ассистенток, одетых в такую же одежду, совершенно не сгладил неприятных ощущений от осмотра. Его давили, прощупывали, прослушивали с помощью какой-то холодной железной хреновины, от которой шли гибкие трубки к ушам Ситоры, заглядывали в горло. Чуть наизнанку не вывернули. Можно подумать, из этого будет какой-то результат. Как будто Хессинг сам не знает, что застарелая малярия неизлечима. Как он и полагал, ему были назначены отвары каких-то трав, совершенно безобразные на вкус, и диету, составленную по принципу «ничего доставляющего удовольствие не есть», Его впечатление от Ситоры было: «Девочка красивая и старательная, и, наверное, не зря такой пост заняла. Не держать же при женщине-императрице мужика лейб-медика. Но, похоже, Ясмина переоценивает её способности именно как врача». Пока Хессинг, вернувшись домой рассказывал всё это Алисе и Джорджу, который после перехода в армию Империи тоже оказался в Дели, на каких-то офицерских курсах переподготовки, сохранив заслуженное звание капитана, Ситора потребовала внеочередной аудиенции у Ясмины. Вернее, просто явилась в тронный зал, никого не спросив и тихо подождала у стеночки, пока Ясмина отпустит очередного визитера. Раньше такое поведение для неё было не слишком характерна и Ясмина с Дженифер долго бились, пытясь отучить девушку замыкаться в своей скорлупе и научить проявлять инициативу. — Ясмина, — спросила Ситора, когда императрица освободилась, — тебе очень нужен этот голландский полковник? — Ну нужен. Хорошие офицеры-европейцы всегда нужны. А этот еще, несмотря на солидный возраст и опыт не потерял способности учиться новому. А что? — У него хроническая малярия с осложнениями на печень. Он протянет года два-три в лучшем случае, а с местными медикаментами я только смогу немножко облегчить его страдания. Если же притащить лекарств по этому списку из нашего мира, его можно будет поставить на ноги и он ещё лет десять будет вполне способен к военной службе. Ясмина задумалась. С одной стороны не настолько тот Хессинг и нужен, чтобы ради него предпринимать такие экстраординарные действия. С другой стороны, даже несмотря на участие в войне, она чувствовала что засиделась на троне. В конце концов, если не считать воздушных разведок, она вела себя в походе как монарх, возглавляющий свою армию, то есть из роли императрицы не выходила. А хотелось чего-нибудь такого, где-то попутешествовать, надеясь только на свои собственные способности, без армии за спиной. Сходить в другой мир за лекарствами для Хессинга — вполне себе повод. — Пиши список. — наконец скомандовала она. Ситора моментально вытащила откуда-то лист бумаги, исписанный по-латыни плохо-разборчивым почерком. Вечером Ясмина, я и Дженнифер сидели втроём в комнате американки и обсуждали эту авантюру. — К нам в Америку идти смысла нет, — сказала Дженни. — У нас на две трети препаратов из этого списка рецепт нужен. — У нас в России — тоже. Да к тому же у нас вечный дефицит хороших лекарств. Пожалуй, стоит сходить в Индию нашего мира. Там довольно развитая фармацевтика. Интересно, в таджикских медвузах учат тому, каким индийским фармацевтическим фирмам стоит доверять? Я повернулся к ноутбуку Дженнифер, стоявшему на столе и послал сообщение Ситоре через дворцовую локальную сеть. Вот так и живем — телефонного сообщения нормального до сих пор нет, а во дворце — компьютерная сеть. Поход в XXI век --------------- *15 мая 2004 года, Дели* По улице Чанди-Човк шли две девушки. Одна — типичная американка, в джинсах и футболке с какой-то экологической символикой, вторая — похоже, мусульманка из хорошей семьи, одетая в традиционную одежду, какую в XXI веке в Индии мало кто носит просто так. Они только что вышли из лавки древностей, где безуспешно пытались сбыть сначала кучку бижутерии, стилизованной под эпоху раннего английского завования Индии, но явно новодельной, потом несколько серебрянных монет эпохи Аурангзеба и Шаха-Джахана, на первый взгляд подлинных. Столкнувшись с явно настороженным отношением владельца лавки к этой продукции, Ясмина даже не стала доставать из-за пазухи мешочек с драгоценными камнями. Хозяин лавки отправил своего помощника-мальчишку по имени Ашур, чтобы проследить за подозрительными дамами. Они беседовали между собой на довольно старомодном урду. — Вот что меня удивляет, — сказала Ясмина. — Я владычица не самой бедной страны. У меня есть золото, драгоценные камни, ювелирные изделия, всё что угодно. Но почему-то в вашем мире, что у Рихарда в Москве, что в Глазго, что здесь, я могу расплачиваться только деньгами, награбленными у торговцев опиумом. Если я попытаюсь реализовать любые ценности, полученные честным путем, это вызовет подозрения. — Ну да, — вздохнула Дженнифер, — чтобы продать что-нибудь ценное, для чего у тебя нету бумажки о законности владения, нужно связываться с тем же криминалом. И ведь все эти законы об отмывании денег принимались якобы для борьбы с преступностью. — Забавно, — улыбнулась Ясмина. — Воюют с преступностью, а побеждают честных труженников. А преступники, наоборот, получают дополнительную область деятельности. — Вернее, область деятельности, которая могла бы быть честным трудом вытесняется в сферу преступности. Это урок, который тебе, как правительнице надо усвоить. Любая проблема имеет простое, очевидное, но неправильное решение. Решение бороться с преступниками путём жесткого контроля за всеми торговыми сделками — как раз такое. Потом Ясмина обратила внимаение своей спутницы на флаг Индийской Республики, развевавшийся над Красным Фортом. — Смотри, — показала она своей спутнице. — они тупо приклеили к бело-зеленому имперскому знамени оранжевый стяг маратхов. Интересно, а где хайдарабадский желтый? Где майсусрские красный и бордовый? Такое впечатление что этот флаг создавался тогда, когда территория государства над которым его подняли была вроде той, которую я сейчас контролирую. — Никогда не обращала внимания, — ответила та. — Надо вообще, Эммету рассказать. Пусть порадуется что флаг независимой Индии отличается от флага его любимой Ирландии только направлением полос. Тут они нырнули в двери небольшой аптеки, и Ашур лишился возможности продолжать слушать их чрезвычайно занимательную беседу. Он повернулся к лотку торговца пирожками и начал торговаться, чтобы его не заподозрили в том, что он за кем-то следит. Торговец, конечно, всё поймет сразу, но он-то свой человек. Девушки вышли из аптеки с большой холщовой сумкой в руках. «Чего ж они там накупили», — удивился Ашур. Они пошли дальше, и вдруг американка обратила внимание своей спутницы на яркие картонные коробки в витрине игрушечной лавки. Мальчишка пригляделся. Это были игрушки для богатых детей, которых родители хотят выучить на инженеров и мучают всякой физикой и химией. — Вот этот набор, — сказала Дженнифер, — стоило бы подарить тем ребятам, которых Рихард посадил разрабатывать беспроволочный телеграф. Там есть куча деталей, которые просто так, со слов Рихарда и Васильича не воспроизвести, а по образцу, глядишь, получится. Да и просто поиграть в эту игрушку им было бы полезно. Они зашли и в эту лавку, и вскоре вынырнули, упихивая в свою сумку красивую коробку. В этот раз Ашур пялился на то, как они совершали покупки, совершенно не скрываясь. Кто удивится, что бедно одетый мальчишка облизывается на витрину дорогой лавки игрушек. Разве что те, кто хорошо знает Ашура. Пройдя еще квартал они нырнули в небольшой пустынный переулок. Вот уж чего не стоило бы делать американке, даже в сопровождении местной подруги. Впрочем, как успел заметить Ашур, мусульманка Ясмина чувствовала себя здесь как бы не более чужой, чем американка Дженнифер. Ашур осторожно заглянул за угол, и увидел, что американка осталась одна и складывает в сумку одежду Ясмины. На усевшуюся у ног девушки кошку он не обратил внимание. Мало ли в Дели бродячих кошек. Наконец, девушка застегнула сумку и в тот же момент в переулке появился огромный серебряный дракон. Девушка вскочила ему на шею, монстр встал на задние лапы, оказавшись выше крыш невысоких домишек, взмахнул огромными кожистыми крыльями, поднялся выше крыш и исчез. «Ну вот, — подумал мальчишка. — Как я теперь расскажу хозяину, куда делись странные посетители? Он же спросит, с бетеля меня так таращит или я чего покрепче обкурился.» Тяжело вздохнув, Ашур запустил в рот очередную порцию бетеля и поплелся обратно в сторону лавки.