Уатт и Конгрев -------------- *1 февраля 1805, Бирмингем* Уатт медленно прошёлся вокруг странной конструкции, три фута шириной и шесть длиной, объединявшей в себе котельный агрегат высотой в человеческий рост и паровую машину, примерно вдвое ниже. — Вы знаете, Уильям, — обратился он к Конгреву, — я такое повторить не смогу. — Как?! — удивился тот. — Вы, изобретатель паровой машины, имея образец, не сможете повторить то, что в Индии производят чуть ли не десятками в день, минимум на двух заводах — в Дели и Лахоре. — Вот именно, что у них есть два завода. И у них есть тысячелетние традиции обработки металла, которых нет нигде в Европе. Вы посмотрите на это, — механик ткнул пальцем в шатун, матово блестевший смазкой. — Это сталь. Не чугун, а сталь, но это явно отливка. Никто в Европе не умеет лить сталь. А они, как вы говорите, производят стальные отливки сотнями в день на нескольких заводах. Но самое удивительное в этой машине, это котёл. Я в своё время был категорически против, когда Тревитик хотел установить на паровой повозке котёл с давлением в пять атмосфер, считал что это очень опасно. А тут не котёл, а витая трубка какая-то. На вид совершенно несерьёзно. Но рабочее давление пятьдесят атмосфер. Пятьдесят, Уильям. И, судя по вашим словам, они доверяют эксплуатацию этих машин неграмотным ткачам. Это всё потому, что у них есть металл, который в полсотни раз прочнее нашего. Мы с Уилкинсоном три дня возились с этой машиной. Джон просто плакал от зависти, видя тот уровень обработки железа, который у них доступен для массовой выделки. Глядя на эту машину я вполне готов поверить в страшные рассказы про железный корабль, неуязвимый для ядер, разгромивший какой-то отряд под Бенаресом. И в пушки, стреляющие десять раз в минуту. И в железный мост через Инд или Ганг. А Уилкинсон теперь мечтает о поездке в Индию. Он всегда был немножко сдвинут на металлургии, и теперь ему хочется увидеть эти чудеса своими глазами. Ну и что, что ему уже за семьдесят. Питер Вульф его на год старше, но ведь уехал. И теперь пишет оттуда письма, переворачивающие все представления о химии. Вы знаете Уильяма Волластона? Младшего партнера Смитсона Теннанта из Кембриджа. Наверняка ведь по вашим ракетно-взрывчатым делам вам приходилось иметь дело с этой фирмой. Уилкинсон с ним тесно сотрудничает по части теоретических изысканий в области обработки металлов. Конечно Волластон больше интересуется платиной, чем железом, но созданные им приборы очень помогают в определении качества металлических отливок. Так вот, мы с Джоном, когда поняли что не можем определить, какие именно сплавы употребляются в различных деталях этой машины, пригласили его для консультаций. Его новый аппарат позволяет определять состав сплава, разлагая с помощью призмы Ньютона свет, испускаемый раскаленным добела металлом. Мы установили, что в этой машине используется как минимум пять разных видов стали. Причем, похоже, что дело не в том, что это руды с разных месторождений, а в том, что эти примеси вносились в металл при плавке намеренно. Причем, Волластон утверждает, что некоторые из этих примесей представляют собой доселе неизвестные химические элементы. Это, впрочем, неудивительно. В одном из писем Вульфа написано, что на Земле имеется 90 элементарных веществ, из них более 60 — металлы. А нам известно пока что куда меньше. Если бы этот молодой швед, Шееле, не погиб так нелепо двадцать лет назад, может быть мы знали бы больше. Кстати, о шведах. Во всей огромной коллекции Уилкинсона мы нашли только один образец стали, содержащий мало фосфора. Он был как раз произведен где-то в глухом медвежьем углу Швеции. То ли у них там в Индии такие же высококачественные руды, как в Швеции, то ли они умеют как-то удалять из стали избыток фосфора, который приводит к повышению хрупкости. Слушая эту взволнованную речь изобретателя паровой машины, начальник секретной лаборатории Вулвичского Арсенала всё больше и больше мрачнел. — Значит, вы говорите, мистер Уатт, что эта машина обязана своими характеристиками уровню металлургии, который сейчас в Англии недостижим? — Не только, сэр Уильям, не только. Тут ещё есть уровень металлообработки. Вот как они сделали эту витую трубку, на которой нет ни единого шва? Подобные вещи делают ювелиры из мягких драгоценных металлов, но тут-то сталь. Уилкинсон, вы знаете, он крупнейший в Англии специалист по сверлению стволов, плакал, когда мы замеряли зазоры между деталями. — Про металлообработку у них рассказывают странные вещи. Говорят, что можно купить болт у кузнеца в Шикарпуре, а гайку — в Бенаресе, и эта гайка навернётся на этот болт. Но это, увы, на уровне слухов. Ну то есть наши агенты действительно покупали болты и гайки по всей Империи, и действительно они подходят друг к другу. Но получить информацию о том, как они это делают, нам пока не удалось. Мы потеряли нескольких агентов при попытке их внедрить на Лахорский завод. Мы попытались внедрить нескольких мальчишек подмастерьями к кузнецам, чтобы добраться если не до паровых машин, то хотя бы до техники попроще, но поработав несколько месяцев те почему-то вдруг проникались имперским патриотизмом и отказывались от дальнейшего сотрудничества. При этом там, в самом сердце Империи, сидят английские эксперты — тот же Вульф, наверняка известный вам Тревитик, и работают почему-то на императрицу Ясмину, а не на короля Георга. — А вы уверены, сэр, что интересы короля Георга и императрицы Ясмины противоречат друг другу? Вам же продали эту машину. Тесть Тревитика, Джон Гарвей, запатентовал от его имени в Англии почти всё интересное, касающееся этой машины, и ещё уйму всего про паровые экипажи. Когда я смотрел эти патенты, я кусал себе локти. Потому что сделать паровую повозку в обход них — вместо красивой и мощной машины, которые, как говорят, уже вытеснили конные дилижансы на трассе Бенарес—Пешавар, получится какое-то уродство вроде телеги того француза, которая проломила стену Арсенала. И тут Гарвей приходит ко мне с предложением — лицензия на все его патенты в обмен на лицению на все мои. Это при том, что он мог бы просто подождать. Срок действия моих патентов истекает буквально в ближайшие год-два. Спрашивается, зачем бы ему это делать, если Тревитик не собирается в ближайшее время продавать в Англии такие машины? Кстати, Гарвей приезжал ко мне в Бирмингем на паровой пролётке, которая смотрелась весьма изящно. Не тот сухопутный пакетбот, описание которого вы мне показывали, а весьма изящное ландо. Кучер-механик у него был явно из Индии. \* \* \* *5 февраля 1805, Лондон* Премьер-министр Гренвиль выслушал доклад Конгрева. — Ну что вы скажете на это, сэр Чарльз, — спросил он у сидевшего рядом Корнуоллиса-старшего. — Мне страшно, — ответил старый генерал. — Страшно? Вам?! — удивился Гренвилль. — Да. Фактически, то, что предлагает сэр Уильям, это контратака. Их контратака. Если мы сейчас откроем наши границы для индийской стали и индийских машин, то завтра не английская Ост-Индская компания будет орудовать в Индии, а индийская Вест-Европейская в Англии. Ясмина очень решительная девушка, и она сделала выводы из успехов английских купцов в Индии, начиная с Клайва. Так что теперь она постарается не упустить своего шанса. Я вообще хотел предложить снять все ограничения на поставку паровых машин на континент, чтобы успеть занять этот рынок до того, как в Египте достроят канал из Красного Моря в Средиземное, и в континентальную Европу хлынет поток индийских машин. Ведь машины это не ткань. Продай кому-то ткань, и он не вспомнит о тебе до тех пор, пока ему не понадобится другая одежда. А вспомнит — так будет выбирать, кто ему сегодня продаст дешевле и лучше. С машиной другое дело. Ей нужен механик, ей нужны запасные части. Причем части от одной машины к другой не подойдут, да и механик тоже хорошо бы был обучен работе именно с такими машинами. Поэтому, если бы мы успели создать в Европе сеть сбыта наших машин, сеть ремонтных мастерских, может быть нам бы удалось сохранить серьёзное положение на рынке. Но сейчас мы видим что даже рынок Англии оказывается не защищён от вторжения индийцев. Гарвей уже фактически работает их торговым представителем. Боултон и Уатт готовы ими стать. При этом сами производить такие машины они не могут — английские металлурги не в состоянии предложить им сталь и чугун нужного качества. Но отказаться от этого «щедрого» предложения сейчас — это остаться без современной техники в разгар войны с Францией. Брат писал мне, что Брюнель, поставив на свой завод по производству всякой деревянной мелочи для флота, индийскую машину, повысил производительность в полтора раза. А буксировшик Фултона с индийской машиной потребляет угля в шесть раз меньше, чем с машиной Уатта. То есть корабль с индийской машиной может находиться в море под парами неделями. В условиях, когда французы копят силы в Бресте, возможность патрулирования Канала судами, не зависящими от силы ветра, неоценима. Но за неё нам нужно продать душу английской промышленности если не дьяволу, то дракону. — По-моему, сэр Чарльз, вы излишне драматизируете. Вот что, а не вернуться ли вам на пост генерал-губернатора Британской Индии? Похоже, что никто в Компании кроме вас не представляет себе тех опасностей, которые таит политика сотрудничества с Дели. В Европе вы сделали что могли. В Ирландии относительно тихо, мир с Наполеоном подписан. А Уэлсли пора возвращать.