Копенгаген, ракеты и броня -------------------------- *9 сентября 1807 года, Копенгаген* Британский флот приближался к Копенгагену. Более 50 кораблей против менее 40 датских. Казалось бы, против такой силы у датчан нет никаких шансов. Вдруг из гавани показалось странное сооружение, над которым поднимался столб черного дыма. — О, гляди-ка пароход! — воскликнули офицеры, столпившиеся на шканцах «Центавра», флагмана командира авангарда Сэма Худа (не путать с его дядюшкой, тоже Сэмом и тоже адмиралом, ныне возглавлявшим Гринвичский Госпиталь, так как здоровье не позволяло ходить с море). Пароход приближался, и можно было уже разглядеть что над низкими бортами возвышается прямоугольная конструкция с сильно наклоненными внутрь стенами, в боках которой зияют пушечные порты. Над этим торчала дымящая труба и тонкая как тростинка мачта, на которой развевался датский флаг. — О, да это броненосец! — воскликнул один из офицеров. — Позовите Хонимана! — приказал капитан Вебли, командир линкора. Роберта Хонимана, бывшего командира 38-пушечного фрегата «Леда» пихнули к нему вахтенным начальником чуть больше года назад, когда в Портсмут пришел небольшой шлюп, доставивший выживших после попытке десанта на Мыс Доброй Надежды офицеров эскадры Попхэма. И теперь это был единственный в эскадре Гамбье офицер, имевший опыт сражения с броненосцами. Говорят он успел положить в противника аж два бортовых залпа, прежде чем тот накрыл его своим огнем. Хониман появился на палубе, ему показали надвигающегося противника. Офицер долго рассматривал его в подзорную трубу и наконец сказал. — Похоже, это местное изделие. Индийцы не ставят пушек в таких казематах. Они любят чтобы сектор обстрела побольше, и используют какую-нибудь поворотную башню. Интересно, у него пушки тоже местные или всё-таки у индийцев закупили. — А какая разница, — поинтересовался кто-то из лейтенантов. — Ну если у него пушки индийские, то надо сразу спускать то ли флаги, то ли шлюпки. А если местные — можно попробовать удрать. — Вы полагаете, индийцы продали бы датчанам пушки? — спросил Вебли. — Продали же они им паровую машину. Неужели вы думаете, что датчане то, что движет их корабль, купили у Боултона и Уатта? Это же явно фрегат, не меньше чем на полторы тысячи тонн. И делает он не меньше девяти узлов. Машины такой мощности умеют строить только в Индии. Когда борт броненосца окутался черным дымом, Хониман вздохнул с облегчением. Пушки европейские, заряжены нормальным порохом, а не тем черт знает чем, что используют в своих длинноствольных монстрах индийцы. Но когда одно из ядер, ударившись в борт «Центавра» взорвалось, он подумал, что что-то тут не так. Когда же пушки выплюнули второй залп не более чем через полминуты, он вообще отказался что-либо понимать. Впрочем тут было не до понимания. Нужно было воевать. На протяжении нескольких часов эскадра засыпала ядрами этот странный плавучий форт, уворачивалась от его огня, и теряла, теряла, теряла корабли. К тому моменту когда, было выведено из боя не меньше десятка линкоров, то есть силы примерно сравнялись, зашевелился датский флот, собираясь внести свой вклад в битву. В этот момент удачливый канонир с «Ориона» ухитрился сбить с датчанина трубу. Клубы дыма теперь валили прямо из крыши каземата. Хониман, который за последний год много времени потратил на общение с Фултоном, надеялся что теперь скорость броненосца упадет, он знал уже насколько для правильной работы парового котла важна хорошая тяга, но почему-то этого не произошло. На бизань-мачте флагманского «Принца Уэлского» (грот-мачту флагман уже потерял, половина орудий была выведена из строя и на баке горел пожар) взлетел флажный сигнал. — Как мы раньше не додумались, — пробурчал Вебли. И с угрюмым лицом приказал подавать из трюмов на палубу ракеты Конгрева. На эскадре было около трех сотен ракет, распределенных по пяти кораблям. И вот теперь, понимая что от ядер и брандскугелей нет никакого толку, Гамбье приказал обстрелять броненосец ракетами. Почему Вебли был так мрачен, Хониман понял уже через несколько минут, когда «Нассау», который, как и «Центавр» начал изготовляться к ракетной стрельбе, получил разрывное ядро на палубу и вспыхнул как свечка. За ним последовали «Брюнсвик» и «Голиаф», но вот «Центавру» и «Спенсеру» удалось отстреляться. Из более чем сотни выпущенных ракет в железный корабль попало от силы штук пять. Они раскололись от удара о броню и по стенам каземата потекло пылающее желе. Это никак не сказалось ни на маневренности, ни на интенсивности огня. Через несколько минут смесь догорела и только пятна копоти свидетельствовали о том, что новейшее секретное английское оружие не смогло причинить никакого вреда новейшему секретному датскому. Еще несколько попаданий в «Принца Уэлского» и тот окончательно вышел из боя, передав командование Сэму Худу. Тот сыграл отступление. Преследовали отступающих англичан обычные, деревянные корабли датского флота. Броненосец уполз обратно в гавань.