Сафари в Синде
--------------

*Майсур, 20 мая 1806 года.*

— Ты хочешь отправиться в путешествие? — спросил 12 летнего раджу
Майсура, Кришнараджу Водейяра,  регент и первый министр Пурнайя.

— Конечно хочу! — ответил мальчишка. — А куда?

— В Империю. Тебе пора уже учиться тому, как управляются разные
государства. Оставаясь в Майсуре ты много не увидишь. Поэтому я хочу
тебя отправить на летние каникулы в Татту.

— Но, дядя Кришначарья, в Татте же правит сын Типу-султана, Мухи-уд-дин.
Я для него враг, занявший его законный трон.

— Молодец, — похвалил мальчика регент. — Ты знаешь про политику
субконитента то, что известно всем. Но есть и второй слой. Мухи-уд-дин
прекрасно знает, что его отец лишил власти твоего отца. Поэтому он хочет
выгнать из Майсура англичан, но не имеет ничего против тебя лично.

— Но я тоже хочу выгнать из Майсура англичан.

— Да, и это возможно только при помощи императрицы Ясмины и сыновей Типу
Султана, которые ей служат. Поэтому тебе надо познакомиться и
подружиться с ними, причем так, чтобы англичане этого не знали. Для всех
ты будешь отдыхать в отдаленном поместье в горах. А реально ты с
доверенным слугой
перевалишь горы и спустишься на прибрежную равнину Кералы. Туда, где река
Валапапататанам достаточно глубока, чтобы по ней мог подняться имперский
корабль. Вам придется проскакать примерно сорок миль. 

Сборы раджи на летние каникулы, это занятие не одного дня. Так что
получилось так, что только через неделю Кришнараджа добрался до своей
летней резиденции в Нангале. 

Регент Пурнайя сопровождал его дотуда и в тот же день отправился обратно
в Майсур. Государственные дела не позволяли ему оставить столицу
княжества надолго.

В Нангале не было телеграфа. Не было и английских шпионов. Поэтому никто
не узнал, что на следующий же день юный раджа в сопровождении одного
слуги, отставного уланского сержанта по имени Хейдар, на закате покинул поместье. 

Утром они поменяли лошадей в небольшой деревушке и к позднему обеду
оказались в маленькой деревушке Колтхурутхи на берегу широкой реки.

\* \* \*

*Колтхурутхи, 30 мая 1806 года*

Через час после Хейдар разбудил Кришнараджу, который после тяжелой скачки,
занявшей всю ночь и полдня свалился в кровать как только его спутник договорился о
постое с каким-то крестьянином.

Все мышцы у юного раджи болели от непривычной нагрузки, но он
дисциплинированно поднялся и последовал за своим проводником на берег
реки.

Им пришлось посидеть на берегу под пение москитов довольно долго. Но вот
наконец, снизу показалась какая-то темная масса бесшумно скольившая
вверх по течению. 

Хейдар открыл крышку потайного фонаря и послал в ее сторону несколько
вспышек. В ответ замигал очень яркий огонь. От темной массы отделилось
пятно поменьше, и пошло к берегу. Когда оно оказалось совсем близко, оно
превратилось в обычную гребную шлюпку-четверку. На руле сидел молодой
человек лет двадцати — двадцати пяти. Давай, шопотом сказал он мальчику.

Тот запрыгнул в шлюпку и уселся на носовой банке. Шлюпка отошла от
берега и беззвучно пошла к черневшей посредине реки массе. Вблизи эта
масса оказалась довольно большим, футов двести длиной, хотя и очень
узким кораблем, сделанным из железа и покрашенным от ватерлинии до мачт
в какой-то неброский серый цвет, разобрать который в темноте было
невозможно. 

Гребцы закрепили висяшищие у борта тали и шлюпку выдернули на борт со
всеми людьми.

— Ты в каюту, или на мостик? — спросил у Кришнараджи молодой человек,
руливший шлюпкой.

Юный раджа слегка обалдел от такой фамильярности:

— Ты знаешь кто я?

— Знаю, — улыбнулся его собеседник. — А ты не знаешь кто я. Будем
знакомы, я Муиз-уд-Дин Султан, четвертый сын Типу. Дальше знакомиться
будем утром, потому что сейчас я нужен на мостике. Надо выходить  в
открытое море, по узкой реке, без бакенов, во враждебной стране. Я не
могу это полностью скинуть на подчиненных. Хочешь пошли со мной, только
сиди тихо в уголке и не задавай слишком много вопросов, не до тебя
будет.

Вблизи корабль уже не производил впечатления беззвучности. Палуба слегка
подрагивала под ногами от работы машин, лотовый на носу в голос объявлял
отметки глубины, команды рулевому стоящий у машинного телеграфа
Муиз-уд-дин тоже отдавал не шопотом.

Тем не меннее, у Кришнараджи создалось впечатление что корабль крался по
реке на цыпочках. Когда вдруг берега раздались и перед носом корабля
открылось бескрайнее море, он понял что это впечатление было
справедливым. Муиз-уд-дин резко бросил вперед обе ручки машинного
телеграфа и корабль прыгнул вперед как затаившийся в засаде тигр. 

Перед носом вспухали белые буруны разреземой волны, за кормой бурлила
пена, взбиваемая винтами. Черный дым из двух труб стелился чуть ли  не
горизонтально.

— Вау, — не смог сдержать восторга Кришнараджа. — Как здорово. Никогда
раньше не плавал с такой скоростью.

Муиз-уд-дин оторвал взгляд от горизонат и повернулся к пассажиру:

— Знаешь, я тоже до этого корабля ни разу не ощущал что такое двадцать
пять узлов. Хотя, конечно, двадцать узлов на маленьком катамаране
ощущаются сильнее, чем двадцать пять на эсминце.

south_africa.txt
engine.txt
cornwallis.txt
kutuzov-depart.txt
kutuzov-return.txt
cape.txt
trankebar2.txt
mysore.txt
iron.txt
copenhagen.txt
flight.txt
cruiser.txt
stambul.txt
mysore2.txt