Копенгаген, ракеты и броня
--------------------------
*9 сентября 1807 года, Копенгаген*
Британский флот приближался к Копенгагену. Более 50 кораблей против
менее 40 датских. Казалось бы, против такой силы у датчан нет никаких
шансов.
Вдруг из гавани показалось странное сооружение, над которым поднимался
столб черного дыма.
— О, гляди-ка пароход! — воскликнули офицеры, столпившиеся на шканцах
«Центавра», флагмана командира авангарда Сэма Худа (не путать с его
дядюшкой, тоже Сэмом и тоже адмиралом, ныне возглавлявшим Гринвичский
Госпиталь, так как здоровье не позволяло ходить с море).
Пароход приближался, и можно было уже разглядеть что над низкими бортами
возвышается прямоугольная конструкция с сильно наклоненными внутрь
стенами, в боках которой зияют пушечные порты. Над этим торчала дымящая
труба и тонкая как тростинка мачта, на которой развевался датский флаг.
— О, да это броненосец! — воскликнул один из офицеров.
— Позовите Хонимана! — приказал капитан Вебли, командир линкора.
Роберта Хонимана, бывшего командира 38-пушечного фрегата «Леда» пихнули
к нему вахтенным начальником чуть больше года назад, когда в Портсмут
пришел небольшой шлюп, доставивший выживших после попытке десанта на Мыс
Доброй Надежды офицеров эскадры Попхэма.
И теперь это был единственный в эскадре Гамбье офицер, имевший опыт
сражения с броненосцами. Говорят он успел положить в противника аж два
бортовых залпа, прежде чем тот накрыл его своим огнем.
Хониман появился на палубе, ему показали надвигающегося противника.
Офицер долго рассматривал его в подзорную трубу и наконец сказал.
— Похоже, это местное изделие. Индийцы не ставят пушек в таких
казематах. Они любят чтобы сектор обстрела побольше, и используют
какую-нибудь поворотную башню. Интересно, у него пушки тоже местные или
всё-таки у индийцев закупили.
— А какая разница, — поинтересовался кто-то из лейтенантов.
— Ну если у него пушки индийские, то надо сразу спускать то ли флаги, то
ли шлюпки. А если местные — можно попробовать удрать.
— Вы полагаете, индийцы продали бы датчанам пушки? — спросил Вебли.
— Продали же они им паровую машину. Неужели вы думаете, что датчане то,
что движет их корабль, купили у Боултона и Уатта? Это же явно фрегат, не
меньше чем на полторы тысячи тонн. И делает он не меньше девяти узлов.
Машины такой мощности умеют строить только в Индии.
Когда борт броненосца окутался черным дымом, Хониман вздохнул с
облегчением. Пушки европейские, заряжены нормальным порохом, а не тем
черт знает чем, что используют в своих длинноствольных монстрах индийцы.
Но когда одно из ядер, ударившись в борт «Центавра» взорвалось, он
подумал, что что-то тут не так. Когда же пушки выплюнули второй залп не
более чем через полминуты, он вообще отказался что-либо понимать.
Впрочем тут было не до понимания. Нужно было воевать.
На протяжении нескольких часов эскадра засыпала ядрами этот странный
плавучий форт, уворачивалась от его огня, и теряла, теряла, теряла
корабли. К тому моменту когда, было выведено из боя не меньше десятка
линкоров, то есть силы примерно сравнялись, зашевелился датский флот,
собираясь внести свой вклад в битву.
В этот момент удачливый канонир с «Ориона» ухитрился сбить с датчанина
трубу. Клубы дыма теперь валили прямо из крыши каземата. Хониман,
который за последний год много времени потратил на общение с Фултоном,
надеялся что теперь скорость броненосца упадет, он знал уже насколько
для правильной работы парового котла важна хорошая тяга, но почему-то
этого не произошло.
На бизань-мачте флагманского «Принца Уэлского» (грот-мачту флагман уже
потерял, половина орудий была выведена из строя и на баке горел пожар)
взлетел флажный сигнал.
— Как мы раньше не додумались, — пробурчал Вебли. И с угрюмым лицом
приказал подавать из трюмов на палубу ракеты Конгрева.
На эскадре было около трех сотен ракет, распределенных по пяти кораблям.
И вот теперь, понимая что от ядер и брандскугелей нет никакого толку,
Гамбье приказал обстрелять броненосец ракетами.
Почему Вебли был так мрачен, Хониман понял уже через несколько минут,
когда «Нассау», который, как и «Центавр» начал изготовляться к ракетной
стрельбе, получил разрывное ядро на палубу и вспыхнул как свечка.
За ним последовали «Брюнсвик» и «Голиаф», но вот «Центавру» и «Спенсеру»
удалось отстреляться.
Из более чем сотни выпущенных ракет в железный корабль попало от силы
штук пять. Они раскололись от удара о броню и по стенам каземата потекло
пылающее желе.
Это никак не сказалось ни на маневренности, ни на интенсивности огня.
Через несколько минут смесь догорела и только пятна копоти
свидетельствовали о том, что новейшее секретное английское оружие не
смогло причинить никакого вреда новейшему секретному датскому.
Еще несколько попаданий в «Принца Уэлского» и тот окончательно вышел из
боя, передав командование Сэму Худу. Тот сыграл отступление.
Преследовали отступающих англичан обычные, деревянные корабли датского
флота. Броненосец уполз обратно в гавань.