Ящик электрозапалов
-------------------
*15 июня 1805 г, Термез*
Паровой дилижанс прогрохотал по второй арке железного арочного моста,
опирающегося на так удачно расположенный посредине широченной Аму-Дарьи
островок, и вкатился на узкие улочки старинного Термеза.
«Где-то я такие арки видел, — подумал Михаил Илларионович. — Ах да,
В Таврическом Саду такая же стоит, только деревянная. Тогда, тридцать
лет назад господа академики так и не дали добро на строительство моста
через Неву. А теперь, значит, Иван Петрович здесь
развернулся.»
Тем временем дилижанс подъехал к ставшему уже привычным по долгому пути
через Пенджаб и Афганистан стандартному имперскому караван-сараю.
— Стоянка здесь долгая, масло менять будут. Я
пробегусь по окрестным чайханам, посмотрю куда стоит сходить, — сказал
Федя Толстой своему начальнику и лихо спрыгнул с борта машины на землю.
Но реализовать свою задумку Толстой не успел. Стоило только Кутузову
спуститься с машины на землю, как к нему подошёл человек совершенно
европейского вида, с длинной бородой, одетый в ту легкую рубашку и
пробковый шлем, какие с легкой руки Беринга распространились среди
европейцев, работающих в Империю.
— Михаил Илларионович, здравия вам, — обратился он к генералу.
«Правильно, — подумал тот. — Нечего тут превосходительствами и благородиями
мериться. Армия дорожных строителей, которой командует здесь Кулибин, не
меньше иного армейского корпуса будет, а пороха, говорят, тратит в день
побольше, чем в ином генеральном сражении.»
А вслух сказал:
— И вам здравствовать, Иван Петрович.
Кулибин сразу взял быка за рога:
— Время обеденное. В этом городишке есть только две приличных чайханы.
Поэтому приглашаю вас к ибн Хакиму на базарной площади. Это всего десять
минут ходьбы отсюда.
Кутузов махнул ординарцу и они направились вслед за инженером.
Глядя на то, как легко шагает инженер, который на целую дюжину лет его
старше, Кутузов тяжело вздохнул. Конечно и его здоровье сейчас
существенно лучше того, что было три года назад, когда он сошел на
индийский берег в Сурате.
Но почти семидесятилетнего инженера работа в только что преодоленных
русским посольством горах буквально омолодила.
Жалко что воинский долг призывает в Европу. Пожить бы еще тут года три,
среди этих факиров, брахманов и пандитов, глядишь бы головные боли
совсем прошли. Впрочем кое-каким рекомендациям этой хаким-ханум,
лейб-медички императрицы, можно будет следовать и самостоятельно.
В чайхане разговор зашел о грядущей кампании в Австрии. Почему-то Иван
Петрович был уверен что корпусу Кутузова придется с боями отступать
через горные долины Альп. А значит надо будет иметь дело с горными
дорогами.
Сейчас Кулибин считал себя крупнейшим в мире специалистом по горным
дорогам, и, проехав через Афганистан от Пешавара до Кабула и от Кабула
до Термеза, Кутузов был с этой оценкой вполне согласен.
По мнению Кулибина, лучшим средством для того, чтобы остановить
наступающие по горной дороге превосходящие силы противника, был пулемет
на перевале. Какую из диковинных военных машин, с которыми его
познакомили в Дели, инженер называет русским словом «пулемет»? Наверное,
митральезу.
Но предложить Кутузову пару десятков митральез, необходимых для
арьергарда корпуса из нескольких дивизий, а генерал оценивал
численность войск, которые ему предстоит возглавить, тысяч в пятьдесят,
Кулибин не мог. И дело даже не в том, что их у него не было. Сколько-то
может и было, надо же защищать стройку от набегов местных горцев, но у
генерала, получившего приказ прибыть в Петербург возможно более срочно,
не было возможности взять с собой сколько-нибудь заметный груз.
Поэтому Иван Петрович предложил более инженерное решение. Пороховые
мины, которыми устраиваются обвалы или, лучше, снежные лавины. К тому
времени, когда войска выдвинутся достаточно далеко в вверх по долине
Дуная, в Австрии уже ляжет снег. Вот где только взять людей, способных
распознавать места скопления снега, который может неожиданно для
противника рухнуть вниз? Кулибин долго пытался разъяснить принципы
выделелния лавиносборов, но к тому моменту, когда подали чай, махнул
рукой.
После обеда инженер проводил генерала обратно к месту стоянки паровика,
и показал под навесом для багажа у караван-сарая два небольших ящика и
четыре свертка, похожих на обшитые тканью небольшие бочонки.
— Вот это — ящик электрозапалов. Здесь их тысяча штук, советую не
меньше половины потратить на тренировки ваших саперов. Это —
электрические взрывные машинки. Их две дюжины, потому что они неизбежно
будут теряться и ломаться. Но на тысячу запалов вам должно хватить. А
это — катушки с проводом. Провода всего по километру на каждой катушке.
Дал бы больше, у меня его тут целый пакгауз. Но вам больше во вьюках или
на почтовых не
увезти. Поэтому старайтесь после взрыва провод подобрать, особенно при
учебных взрывах.
«Интересно, — подумал он, вновь усевшись на жесткое сидение в открытой
части салона дилижанса. — Вот Кулибин — он точно русский патриот. Взял и
по собственной инициативе, явно от запасов своего строительства отсыпал
мне хоть чего-то, что может пригодиться на войне. А Беринг, и этот
лахорский инженер, которого здесь все зовут только по отчеству?»
Хотя вот ведь Беринг постоянно приглашал его на штабные игры в Делийской
военной академии, и местность, которую моделировали на огромном,
покрытом толстым слоем песка столе, больше напоминала, как теперь понял
Кутузов, не афганские горы и не Ассам, а Австрийские Альпы.
А Васильич, прощаясь, вручил ему конверт с предсказанием хода
генерального сражания, написанного каким-то его знакомым факиром, и
просил вскрыть непосредственно в перед сражением в присутствии
Государя. Интересно, где они в действующей армии возьмут переводчика с
индийского языка? Сам Кутузов может быть и прочитал бы текст на урду,
все таки за три года кое-чему научился, но инженер говорил о том, что
Император должен убедиться своими глазами.