Урок латыни
-----------
*29 января 1800*
Я пришел в дворцовый лазарет. Те несколько комнат, которые Ясмина
выделила Ситоре. Не то чтобы у меня были проблемы со здоровьем,
наоборот, я себя чувствовал прекрасно, несмотря на непривычный климат.
Проблема моя была другого свойства. Тут в Дели постепенно образовалось
общество европейский интеллектуалов, тон в котором задавал Вульф.
С моей же подачи они организовали издание научного (или скорее
научно-популярного) журнала «Lux ab orient», который был рассчитан на европейскую аудиторию. Публиковались там в основном
данные об открытиях и изобретениях, которые все равно будут сделаны в
ближайшие нескольо лет, или которые в ближайшие сто лет не найдут
военного применения.
Задачей этого издания было сделать так, чтобы Индия воспринималась
европейскими учеными как центр научной мысли, чтобы послать свою статью
в наш журнал был престижно, а уж поехать поработать в наших
университетах...
Для своих мы издавали другие журналы, в основном на урду и хинди.
Ну так вот, этот журнал, как вы можете судить по названию, издавался на
латыни, а мои знания этого языка были далеки даже от онегинского «чтоб
эпиграфы разбирать». Поэтому я и стал брать частные уроки латыни. Ситора
с ее таджикским медицинским образованием знала латынь на удивление
неплохо.
Конечно, лучше всех в Дели преподавать латынь могла бы Ясмина. У
драконов есть какие-то свои методики быстрого обучения языкам, которыми
она воспользовалась для того, чтобы за два месяца в Москве научить меня
необходимому минимуму фарси и урду. Но Ясмина всё-таки императрица, у
нее других дел хватает. Позориться перед специалистами из местной Англии
ни я, ни Дженнифер не хотели. Оставались Ситора и Господин Архимед. Как
ни странно, в данный момент Александр Филиппович был занят куда сильнее,
поскольку кроме налаживания производства пенициллина и регидрона
занимался еще и фотографией. Которая нам была нужна как воздух для целей
разведки.
А вот у Ситоры профессиональные обязанности занимали куда меньшую часть
времени. Поэтому она взялась за обучение латыни меня и Дженнифер, что
позволило ей подтянуть свой английский. Местные разговорные языки ей уже
неплохо поставила Зейнаб.
В этот раз мы с Ситорой занимались вдвоем. Дженнифер вместе с Ранджитом
Сингхом уехала куда-то в Пенджаб.
После того, как мы покончили с программой занятия. Ситора вдруг спросила
меня по-русски:
— Рихард, а ты можешь мне дать совет в личном деле.
— Ну попробую. А про что?
— Про Бэнкса...
Что Роберт Бэнкс, медик, приехавший в Дели вместе с Кольбруком, а после
его отъезда фактически оставшийся за английского посла, запал на Ситору,
было заметно довольно хорошо.
— Он тебе нравится?
— А что, — грустно вздохнула она, — у меня здесь есть выбор?
— Это у тебя-то нет выбора? — удивился я. — Красавица, спортсменка,
комсомолка, — я улыбнулся, она улыбнулась в ответ, одна из четырех
человек в Империи, кто мог оценить эту шутку. — В смысле, красавица,
занимаешь один из высших постов в Империи. Да тебе стоит только мигнуть,
вокруг тебя все ясминины выдвиженцы штабелями сложатся, начиная от
Хессинга-младшего и кончая Радживом Дассом.
— Ну не знаю... По-моему все персы и афганцы в местном свете — слишком
восточные люди, чтобы потерпеть женщину имеющую собственную профессию и
собственное положение в обществе. А наёмники-европейцы? Пусть девадаси
из храма берут, как полковник Сомбре. Для нее это будет шаг вверх. А для
меня стать домохозяйкой при офицере наполеоновской эпохи — шаг вниз.
У Ясмины была привычка всех перешедших ей на службу офицеров от майора и
выше отправлять на обследование к Ситоре. Не избежала этого и бегума
Самру, которая, видимо в процессе рассказала девушке немало о том,
каково живется индийской девушке, вышедшей замуж за
наемника-европейца, и каких усилий ей стоило поставить себя в этой среде
как самостоятельную личность, а не как жену/вдову Вальтера Сомбре.
— Ты думаешь, что Бэнкс чем-то отличается в этом плане? То что ты
называешь «восточным» на самом деле старинное. Для нас, в XXI веке. А
здесь англичане местами как бы не патриархальнее индийцев. Ты в Англию с
ним поедешь? Спроси у Нур как оно там.
— А Ясмина отпустит?
— А как она может тебя не отпустить? Рабства на землях Империи уже
полвека как нету. Если ты хочешь следовать зову своего сердца, ни
Ясмина, ни я тебя удерживать не будем.
— Не знаю... — по-прежнему неуверенно отвечала Ситора. — Что я в этой
Англии забыла? Здесь ты, Ясмина, Зейнаб. Люди, которые впервые после
родной матери отнеслись ко мне по-доброму. Попробую уговорить его
бросить службу в Компании и остаться здесь. Здесь же полно англичан
служат, вот тот же Скиннер.
— Боюсь, что твой Роберт слишком большой патриот Англии, чтобы променять
Лондон на Дели навсегда. Он захочет привезти туда всё, что узнал здесь.
И статейками в «Lux ab orient» тут не отделаешься. Кстати, ты их ему
редактировала?
— Ну да, он мне их показывал, прежде чем в редакцию нести. Ведь там в
основном написано про то, что он от меня и моих пандитов узнал.
— Да, заметно. Я бы никогда в жизни не поверил, что человек начала XIX века без
может аж в трех медицинских статьях ни разу не сослаться на гуморальную
теорию, витализм, гомункулосов или еще какой-нибудь с нашей точки зрения бред.
Но если это редактировал медик XXI века, то понятно. Только факты и
выводы, никакого измышления гипотез. Поскольку редактор точно знал как
оно на самом деле, но не хотел этого знания раскрывать.
— Но я же не про статьи хотела поговорить, — не давала сбиться с темы
девушка.
— А что тут говорить? Ты все для себя уже решила. Тебе этот человек
сейчас нужен. Вот не знаю, сможешь ли ты с ним ужиться, или разочаруешься
в жизни с ним через месяц. Не так-то просто женщине из XXI века
переносить гигиенические привычки современного европейца. По-моему
мусульмане и сикхи в этом плане даже несколько лучше.
— Роберт ради меня был готов даже курить бросить. Я такой жертвы от него
не требую, мне запах английского трубочного табака даже нравится. Но
зубы он у меня уже чистит два раза в день.