О да, я знаю, мой брат,
С огнем опасна игра,
И ждут нас тысячи тысяч бед — один ответ:
Пусть ветер сжигает глаза,
И карой грозят небеса —
Вперед, непокорное племя несущих Свет!
Мартиэль
В Призрачных Землях день от вечера отличить трудно — из-за вечного полумрака не видно, когда ясное сияние талассийского солнца начинает тускнеть, готовясь смениться сумерками. Антен, конечно, не боялся оказаться в зараженном лесу ночью. Не боялся и при жизни, а теперь во всем Кель'таласе все равно не нашлось бы чудовища страшнее него. Но он обещал Фиэннесу вернуться к ужину.
Ему нравилась эта игра в жизнь, которую устроил для него младший брат — ужины на веранде, совместные верховые прогулки по Лесам Вечной Песни, сон каждую ночь. Для него все это было приятной роскошью, не более, а он давно привык обходиться необходимым. Много ли нужно неупокоенному? Доспехи, меч, такой же неупокоенный конь и чужая жизненная сила. Но Фиэннес упорно накрывал на стол и желал спокойной ночи, а Антен уже успел убедиться, что братец, как правило, все делает не просто так. Священник обладал какой-то странной, непонятной воину мудростью, проявлявшейся в совершенно неожиданных вещах. Хоть и любил притворяться наивным подростком. Ну ладно, ужин так ужин.
Антен был доволен своей сегодняшней работой. Он зачистил несколько разрушенных поселений недалеко от Транквиллиэна — и откуда там берется вся эта погань, просто из-под земли лезет. Полуразложившаяся ходячая нежить прекрасно договорилась с толпящимися в поселках призраками погибших жителей и местными летучими мышами-кровопийцами, разносившими заразу, и, похоже, собралась устроить там собственную мини-цивилизацию. Нет уж, этого Кель'таласу не надо. Стоило увидеть ужас в гниющих глазах умертвий, понявших, что меч, от которого им не уйти, держит в руках такой же неупокоенный, как и они — но неизмеримо, бесконечно более могущественный. Плеть против Плети. Болезнь, которой когда-то заразил мир Кил'джеден, пожирала сама себя.
Впрочем, под клинок Антена попалась не только нежить. Десяток злобных, насквозь больных рысей-мутантов напитали его вечный голод. Обычная еда — не более чем развлечение и роскошь, но убийство живущих было необходимостью. Осознание того, что он обречен убивать, уже почти не мучило мертвого воина... еще только почти.
Он находился примерно в получасе езды к западу от Транквиллиэна. Но в разрушенном городе ему делать было нечего, надо было выбираться к перекрестку Элрендар, и Антен решил срезать путь до моста прямо по лесу. Между ним и Элрендарским мостом раскинулось небольшое болото, но бывший рейнджер прекрасно знал все лесные пути. Он тронул Мрака и направился на северо-восток.
Проезжая неторопливой рысью по вьющейся среди топей козьей тропе, он услышал впереди характерные чавкающие всплески. Кто-то тонул в трясине. Антен взмахом руки призвал ледяную магию и помчался галопом по замерзающему под копытами коня болоту. За крупной кочкой он увидел над жижей испачканную голову — причем, похоже, детскую. При жизни Антен бы попытался, распластавшись на животе, подобраться поближе к трясине и протянуть утопающему меч в ножнах, но сейчас все было проще. Он подскакал к тонущему по ледяной корке, слетел с коня и, наклонившись, выдернул ребенка из трясины — только жижа разочарованно чавкнула. Посадил ребенка на седло перед собой, взлетел обратно на спину Мрака и продолжил путь, левой рукой придерживая спасенного.
Того била крупная дрожь — то ли от холода и изнеможения, то ли от страха. Ну, согреться удастся, когда они доберутся до северного берега Элрендара, а бояться уже нечего. Хотя холод, идущий от ходячего мертвеца, наверняка пугает ребенка не меньше перспективы утонуть в трясине.
— Не бойся, — сказал Антен. Маленький эльф вздрогнул, услышав глухой, потусторонний отзвук его голоса. Да уж, может, лучше было бы помолчать?
— В-вы рыцарь смерти? — спросил ребенок, изо всех сил стараясь не стучать зубами.
— Да.
— Вы меня убьете?
— Нет.
Интонация этого "нет" намертво отбивала охоту продолжать расспросы. Антен снова пустил коня галопом, крепко прижимая спасенного к себе. Тот, конечно, был весь в болотной жиже, но рыцари смерти брезгливостью не отличались. Вот уже впереди и дорога, и мост Перекрестка Элрендар, и золотистый свет Лесов Вечной Песни, и солнце на небе. Было около шести часов вечера. За мостом Антен свернул на восток и поехал по берегу реки. Там, недалеко от моста, река намыла уютный песчаный пляж, со стороны дороги полностью скрытый ивовыми зарослями. Оказавшись на желтовато-белом речном песке, рыцарь смерти остановил коня, спрыгнул, стащил ребенка с седла и поспешил к лесу — собирать хворост. К счастью, здесь давно никого не было, лес был нерасчищен, так что за несколько минут хвороста набралась приличная куча. Вытащив ее на пляж, Антен потащил замерзшего эльфенка к воде, наполовину снял, наполовину сорвал с него заскорузлую, пропитанную болотной жижей одежду и принялся отмывать ребенка, одновременно растирая его песком. Вообще-то силищи рыцаря смерти хватило бы, чтобы таким способом с кого угодно живьем содрать кожу, поэтому Антен действовал очень осторожно. Рейнджеров учили подобным вещам, это была часть обязательного курса выживания, который не раз спасал жизнь и самим Следопытам, и тем, кого им приходилось выручать. Антен, конечно, давно перестал быть рейнджером, но ничего не забыл.
Оттерев-растерев спасенного и по мере сил отполоскав его волосы, Антен скинул плащ — к счастью, теплый, из хорошей шерсти — и завернул в него ребенка. Донес до кучи хвороста, опустил на песок и поджег сухие ветки.
— Грейся. Я пойду за дровами.
Хворост прогорит быстро, а девочку — теперь стало видно, что это девочка — надо подержать в тепле, прежде чем ехать дальше, чтобы дать ей согреться как следует. Если бы Антен был живым, он обнял бы ее, согревая, но он больше не мог делиться теплом собственного тела. Так что пусть это делает сухостой, которого в такой близости от Призрачных Земель было немало. Притащив охапку сухостоя и подкинув дров в костер, Антен вернулся к воде, прополоскал вещи девочки, насколько мог, и развесил на подходящей ветке. Одежда ее доброго слова не стоила — изношенная рубашка и штаны, в которые она уже с трудом влезала. Ничего удивительного, в Кель'таласе доход многих родов был весьма ограничен. Впрочем, может быть, девочка просто специально надела старые вещи, собираясь гулять в Омраченных Лесах.
Антен подошел к костру и сел на землю в двух шагах от девочки. Он, в отличие от живых, не страдал от холода, но ему нравилось тепло. Теперь, наконец, можно разглядеть маленькую недоутопленницу. Щуплая, бледненькая, с мелкими, почти мышиными чертами лица, традиционным магическим светом в глазах, который после восстановления Солнечного Колодца начал превращаться из зеленого в бирюзовый, и спутанной копной рыже-каштановых волос. Уже не малышка, но еще не подросток, хотя ближе к последнему. Рыцарь смерти подумал о том, что если бы она утонула, ему бы, вероятно, пришлось расправляться с ней во время одной из последующих зачисток. Девочка, в свою очередь, во все глаза смотрела на необычного эльфа со снежно-белыми волосами, иссохшим темным лицом и ледяным сиянием в глазах.
— Как тебя зовут?
— К-кайли.
— Из какого ты рода, Кайли? Где твой дом? — Неизвестно, сможет ли она найти дорогу домой, но Антен, конечно, знал все талассийские кланы наперечет и мог найти ее дом по фамилии.
Девочка неожиданно опустила голову с мрачно-смущенным видом. Но когда тебе задает вопрос рыцарь смерти, не ответить очень трудно, так что она буркнула, глядя исподлобья:
— Не из какого. Я в приюте живу.
— Хорошо, я отвезу тебя в приют. — Местонахождение приюта Антен тоже знал. Конечно, отсутствие родителей — не повод не иметь фамилии, особенно в Кель'таласе, где от множества семей в живых остались только младшие дети, собственный род Антена не исключение. Но, судя по ее видимому возрасту, во время разрушения Луносвета Кайли была совсем малышкой. Вероятно, ее нашли под обломками в разрушенном городе.
— Меня накажут за то, что к ужину опоздала... — вздохнула девочка, теребя край шерстяного плаща.
— Значит, поедем ужинать к нам. — Логики в этом было мало: если Кайли в приюте накажут за задержку, зачем же задерживать ее еще больше? Но глаза девочки радостно вспыхнули.
— А как вас зовут?
— Антенариос.
— А из какого вы рода?
— Солнечный Луч.
Раньше Антен отчаянно смущался, когда ему приходилось называть свою фамилию. "Это просто насмешка над Солнцем. Ну какой я теперь Солнечный Луч?" — спросил он после одного такого случая Фиэннеса. "Какой-какой... зимний!" — немедленно ответил языкастый братец. И на недоуменный взгляд Антена пояснил: "Солнце светит и зимой. И греет тоже — если бы оно вдруг погасло, Азерот превратился бы в мертвый кусок льда. Вот и ты такой. Страж спящего мира." Эта концепция намертво отбила у рыцаря смерти идею стесняться собственной фамилии.
Они посидели так еще полчаса. Кайли окончательно отогрелась, отдохнула и расслабилась, влезла в просохшую одежку и со вздохом отдала Антену его плащ — похоже, мягкая теплая шерсть понравилась ей куда больше приютской одежды. Рыцарь смерти загасил костер, и они продолжили путь на север.
— Держись, — сказал Антен и слегка дернул поводья. Мрак легко перемахнул через невысокий забор.
— Фиэннес, ты где?
— На грядке! — из-за дома вывернулся братец с перепачканными землей руками и коленками. Похоже, земля была у него даже на кончике носа. — О, у нас гости?
— Накрывай на стол.
— С удовольствием! Только переоденусь. — Священник скрылся в доме. Антен соскочил с коня, спустил Кайли на землю и отвел Мрака в стойло. Он никогда не привязывал коня: стоило Антену отойти, и черный неупокоенный зверь замирал, как статуя, и не двигался до возвращения хозяина. В принципе, конюшня была нужна ему не больше, чем Антену кровать, но мы же играем в жизнь, не так ли?
Через полчаса они втроем собрались на веранде за столом. Антен без меча и доспехов, в повседневой одежде, выглядел почти обычным эльфом. Фиэннес смыл землю с носа и сменил поношенную рабочую одежду на ало-золотую мантию. Кайли, запущенная в умывальню, отыскала там расческу и по мере сил привела в порядок волосы.
— Чего желает маленькая леди? Могу предложить рыбный суп по-пандаренски, олений стейк по-награндски, хлеб с пряностями по-мулгорски и луноягодный лимонад.
— Фиэннес, не завирайся. В Награнде оленей не водится.
— А где я тебе в Азероте талбучатину возьму? Не придирайся. Так что предпочитаете, госпожа Кайли?
— А можно все? — выпалила девочка, но тут же смутилась, покраснела и пролепетала: — Немного... Попробовать...
— Воля дамы — закон! — объявил золотоволосый эльф и поставил перед Кайли тарелку с ароматным рыбным супом. — Прошу!
— Фиэннес... — Антен побарабанил пальцами по столу.
— Что? — с невинным видом обернулся к нему младший брат.
— Что ты дамский угодник, весь Кель'талас знает, но она же еще ребенок!
— И что, она из-за этого не дама, что ли? — возмутился священник.
Антен только покачал головой. На самом деле, несмотря на немаленький интерес к женскому полу, ни плейбоем, ни завсегдатаев "вечеринок" на вилле Сальтерила Фиэннес не был. Он искренне восхищался соотечественницами и считал, что каждая из них достойна уважения и преклонения. Конечно, от приключений он не отказывался, но никогда не уговаривал и не настаивал, и его немногие подруги, в общем, остались довольны. Антен знал, что брат надеется в один прекрасный день встретить ту, кто останется рядом с ним навсегда. Но такой пока не нашлось. "Нет второй Антариссы," — как-то вырвалось у него.
Попробовав рыбный суп, Кайли забыла о всяком смущении и принялась уписывать за обе щеки. За супом последовал обещанный стейк, от которого девочка пришла в восторг, а уж луноягодный лимонад привел ее в состояние полного блаженства. Антен задумчиво откусывал кусочки от своего стейка, наблюдая за маленькой гостьей и за Фиэннесом в роли радушного хозяина. В такие минуты ему порой казалось, что сквозь черты младшего брата проступает другое лицо — полузабытое в смерти, но все равно самое дорогое. Фиэннес не только склонностями, но и внешне был очень похож на мать.
— Я отвезу Кайли в приют, потом поеду к Заэрлану отчитываться, — сказал Антен, помогая Фиэннесу убрать со стола.
— Давай, буду ждать.
Когда незадолго до полуночи Антен вернулся из Луносвета, его встретил Фиэннес со встревоженным лицом.
— Я должен сказать тебе неприятную вещь... — начал он и замялся.
— Что она украла? — спокойно спросил рыцарь смерти. Фиэннес перевел дух:
— Твою побрякушку на оружие, которая с рубином. А как ты догадался?
— Это очевидно. Приютские дети не воруют только в том случае, если боятся.
Священник кивнул.
— То есть ты знал, что она что-нибудь украдет?
— Был уверен. Но ничего действительно ценного, что она могла бы унести, ни в коридоре, ни в гостиной нет. Пусть играет.
— Тоже верно.
Братья уже не вспоминали о маленькой гостье, когда через несколько дней к ним явился посыльный — мальчик-подросток — и сообщил, что господина Антенариоса просят приехать в приют как можно скорее.
К счастью, у Антена был свободный день, так что он оказался дома. Рыцарь смерти немедленно оседлал Мрака и предложил подвезти мальчика до приюта. Подросток явно разрывался между желанием прокатиться и страхом перед нежитью, но первое победило. Для мальчика эта поездка была настоящим приключением — кому из приютских воспитанников, кроме него и Кайли, приходилось ездить с рыцарем смерти?
В приюте Антена встретила встревоженная воспитательница — замороченная эльфийка в темной одежде и белом переднике, несколько десятков разнокалиберных испуганно-любопытных личиков и стоявшая с мрачным видом Кайли. Девочка кинула на рыцаря смерти косой взгляд, но тут же опустила голову.
— Господин Антенариос, простите, что пришлось вас побеспокоить, но я была вынуждена это сделать. После того, как маленькая Кайлинна побывала у вас в гостях, я обнаружила у нее ювелирное изделие, которое она могла только украсть. Скажите, пожалуйста, это ваша вещь? — воспитательница протянула Антену его рубиновую магическую подвеску.
— Да.
Среди воспитанников пробежал испуганный шепоток. Воспитательница вздохнула:
— Я так и думала. Господин Антенариос, я возвращаю вам ваше имущество и прошу прощения за недостойное поведение воспитанницы Кайлинны. Заверяю вас, что она будет наказана за воровство со всей возможной строгостью.
— Одну минуту.
Все присутствующие удивленно воззрились на Антена. Он обернулся к Кайли:
— Кайли, что ты предпочитаешь — чтобы тебя наказывала госпожа воспитательница или я?
Девочка секунду подумала, потом подняла голову и бесстрашно посмотрела в ледяные глаза.
— Вы.
— Прекрасно. Госпожа воспитательница, как мне оформить опеку над Кайли?
Женщина вытаращила глаза:
— Это невозможно!!!
— Почему?
— Потому что... — Эльфийка смешалась было, но взяла себя в руки и твердо продолжила: — Простите меня, господин Антенариос, но вы же нежить! Я не могу отдать вам ребенка.
Антен поднял брови:
— Насколько я помню, по нашим законам взять малолетнего сироту под опеку может любой состоятельный гражданин Кель'таласа, не находящийся под судом. То, что опекун не должен быть нежитью, там не сказано.
— Я поставлю этот вопрос перед попечительским советом Луносвета! В связи с появлением рыцарей смерти в Кель'таласе следует ввести в закон такую поправку.
Вероятно, эту проблему можно было решать по-разному. Но Антен не разбирался в бюрократических тонкостях и выбрал самый простой способ — он же, по его опыту, самый эффективный.
— Я обратил внимание, что одежда Кайли нехороша. Насколько я вижу, вещи других воспитанников тоже находятся в подобном состоянии.
— Правительство не может выделять нам больших дотаций! Почти все доходы казны уходят на рекультивацию Лесов Вечной Песни и попытки уничтожить Мертвый Шрам.
— Я знаю. Достаточно ли будет пожертвования в две тысячи золотых монет, чтобы обеспечить детей достойной одеждой в преддверии холодного сезона?
Женщина вытаращила глаза, подбирая челюсть, потом выговорила:
— Д-да. Да, безусловно. К-конечно, господин Антенариос, достаточно!
— Я готов немедленно подписать обязательство о переводе этой суммы на счет приюта в течение суток, если мне будет предоставлена опека над Кайли.
Воспитательница немедленно изменила тон с восхищенного на возмущенный:
— Мы не продаем детей!
Кто-нибудь другой, вероятно, обиделся бы, но только не рыцарь смерти.
— Это не продажа, — сказал он, стараясь смягчить голос, насколько мог. — Это добровольное пожертвование гражданина Кель'таласа в пользу детей, осиротевших на войне. Просто у меня есть и свои интересы.
Женщина устало закрыла глаза. Она явно не знала, как следует поступить. С одной стороны, идея отдать ребенка неупокоенному воину противоречила всем ее представлениям. С другой — он предлагает две тысячи золотых, а хоть зимы в Кель'таласе и мягкие, все же в протертых до дыр рубашках до весны дожить нелегко. Эльфийка тяжело вздохнула и посмотрела на Кайли. Девочка по-прежнему стояла с мрачным видом, но воспитательница видела, что Кайли напряжена до предела. Похоже, она действительно хочет, чтобы Антен ее забрал. Конечно, он ее спас, потом она была у него в гостях и вернулась на вершине блаженства. Вот только побывать в гостях и оказаться подопечной — это совсем разные вещи...
— Господин Антенариос, я должна посоветоваться с лордом Сальтерилом.
— А он здесь при чем? — не понял Антен.
— Ну как же, он же глава попечительского совета!
— САЛЬТЕРИЛ???
— Ну да, и я не могу... — она замолчала на полуслове: вообще-то рассмешить рыцаря смерти не легче, чем победить Короля-Лича, но Антен, несколько секунд ошарашенно смотревший на воспитательницу, вдруг расхохотался.
— Господин Антенариос! Что вы нашли в моих словах смешного?
— Сальтерил, надо же. — Антен оборвал смех. — Хорошо, отправьте посыльного к лорду Сальтерилу. Я подожду здесь.
— Здесь? Но лорд Сальтерил, вероятно, занят!
— Чем? Вечеринки потому и называются вечеринками, что происходят вечером, а сейчас полдень. Может быть, конечно, он еще спит. Так разбудите, и пусть займется своими прямыми обязанностями.
— Но если он не сможет...
— Тогда я подам лорду Лор'темару прошение об инспекции попечительского совета. Чтобы его служащие затребовали полный отчет о доходах и расходах и уточнили, почему у детей в приюте нет теплой одежды, а Сальтерил купается в роскоши.
Женщина вздохнула. Она не хуже Антена понимала, куда девается немалая часть правительственных дотаций. Но если она ничего не могла с этим сделать, потому что ей было что терять, то рыцаря смерти нельзя ни подкупить, ни запугать. Воспитательница подошла к Антену вплотную и что-то спросила у него на ухо. Тот ответил ей так же тихо. Эльфийка внимательно посмотрела на него, потом кивнула и принялась писать записку для лорда Сальтерила.
Мрак шел ровной рысью. Стоял солнечный день, впереди между деревьев уже видны были стены Луносвета.
Антен думал о том, что он скажет Фиэннесу. Хотя дела у братьев шли неплохо, две тысячи золотых и для них были немаленькой суммой. После событий в Дреноре они решили обосноваться на родине, но купили дом не в Луносвете, а в Легком Ветерке: во-первых, жилье в деревне было не в пример дешевле, чем в столице, во-вторых, им обоим хотелось жить на природе, а в-третьих, с домом шел немаленький участок земли. Фиэннес немедленно развел аптекарский огород, на котором проводил опыты по акклиматизации лечебных и ароматических трав со всех концов Азерота. Антену же для работы с металлом требовалось отдельное каменное здание и недешевое оборудование, так что деньги пришлось откладывать, а пока он ездил в общественную кузницу в Луносвет. Рыцарь смерти пытался вычислить, насколько дольше им придется копить на кузницу, учитывая, что их теперь трое, и что скажет по этому поводу младший брат. Хотя формально Антен, как глава рода, имел полное право распоряжаться деньгами и решать, кому жить в доме, он не хотел вызывать недовольство Фиэннеса.
— Господин Антенариос? — рыцарь смерти чувствовал, что Кайли напряжена до предела.
— Да?
— Вы меня убьете?
— Я тебе уже сказал, что нет. Почему ты решила, что я собираюсь тебя убивать?
— Ну, вы же рыцарь смерти. Рыцари смерти всех убивают.
— Во-первых, не всех. А во-вторых, если ты думала, что я тебя убью, почему ты выбрала мое наказание, а не приютское?
Девочка резко втянула воздух и выпалила:
— Да лучше вы меня убейте, чем опять поставят перед строем и будут часами нотации читать! Я плохая, я позор приюта, я знаю... надоело.
Антен кивнул и направил коня к Вратам Пастыря.
В Луносвете он в первую очередь повел девочку в таверну, обедать, и чуть было не предложил ей выбрать блюда из меню, но вовремя сообразил, что она просто не поймет написанных там мудреных слов. К счастью, хозяйка трактира Веландра была его давней знакомой — в ее таверне Следопыты часто отмечали разные мелкие торжества вроде повышения в звании. Поэтому Антен просто попросил трактирщицу подать хороший обед для голодного ребенка. Веландра немедленно организовала какой-то суп с клецками, паштет и салат, а Антен заказал себе шалфокуня по-талассийски и стакан даларанского белого — просто за компанию.
Посмотрев на миску с ароматным дымящимся супом, Кайли вздохнула:
— А в приюте наказанных без обеда оставляют...
— Ты больше не в приюте.
Возражать не приходилось, так что девочка приступила к еде.
После обеда, расплатившись с Веландрой и получив ее обычное приглашение заходить еще, Антен отправился на базар, разыскал одежную лавку и попросил торговку Зиандрель подобрать для Кайли приличную одежду.
— В каком стиле? — В ответ на недоумевающий взгляд Антена продавщица пояснила: — В романтическом, скромном, элегантном, небрежном?
— В удобном.
К счастью, опытная торговка хорошо представляла себе, что может считать "удобным" военный. Так что она обеспечила Кайли тремя костюмами из плотного хлопка и одним шерстяным, в немарких тонах, парой домашних платьиц, теплым плащом, стопкой белья и комплектом из берета с шарфиком. Посмотрела на все это, покачала головой и решительно положила сверху длинное платье из золотистого шелка:
— У девочки должно быть красивое платье! Хотя бы одно.
Кайли стояла с совершенно круглыми глазами. Мало того, что она и мечтать не могла о таких прекрасных вещах, но то, что рыцарь смерти спокойно расплачивается за них, означает ведь, что он действительно не будет ее убивать? Иначе какой смысл тратить деньги на одежду для нее?
— Я — солдат, и наказывать тебя буду по-солдатски. Тридцать приседаний, тридцать отжиманий, тридцать подтягиваний. Потом уборка в доме и помощь господину Фиэннесу в огороде. И так каждый день, до нового приказа.
Кайли неожиданно улыбнулась:
— Есть, командир!
Антен внимательно посмотрел на нее, но сказал только:
— Выполняй.
В тот же день он зашел к оружейнику и купил короткий охотничий лук на мелкую дичь. Вернувшись домой, протянул лук старательно приседавшей Кайли:
— Попробуй натянуть.
Девочка попробовала — для ее роста лук был длинным — но тетива почти не подалась.
— Не получается! — воскликнула она с отчаянием, удивившим ее саму. Оказывается, она ужасно боялась разочаровать Антена. А вдруг он вернет ее в приют?
— Не получается, так не получается, — ответил рыцарь смерти и унес лук к себе в комнату.
Вечером, вернувшись с занятий в жреческом колледже, Фиэннес обнаружил во дворе турник под детский рост и минуту стоял, раздумывая, что бы это значило. В гостиной он нашел Кайли, которая, высунув от усердия кончик языка, водила карандашом по листу бумаги, и Антена, наблюдавшего за процессом с терпением мертвеца.
— О, леди Кайли снова у нас в гостях!
— Фиэннес, Кайли будет жить у нас. Я взял ее под опеку.
Священник сел, чуть не промахнувшись мимо стула.
— Сколько ты заплатил Сальтерилу?
— Две тысячи. Стало быть, ты знаешь, что он глава попечительского совета.
— Еще бы мне этого не знать. В приюте постоянно случаются болезни и травмы. Наших студентов туда часто приглашают — и им практика, и сиротам лечение. Так что я прекрасно знаю, кто подписывает бумаги на оплату работы целителей. Да Тьма с ним, с Сальтерилом. Я рад за тебя, — улыбнулся священник.
Вечером, когда Кайли ушла спать, братья сидели вдвоем в гостиной. Антен распустил свой роскошный хвост, и белоснежная лавина волос укрыла плечи. В полурасстегнутой белой рубашке, прикрыв глаза и откинувшись в кресле, он совершенно не походил на грозного рыцаря смерти, и только иссохшие черты лица и абсолютная неподвижность, невозможная для живого существа, выдавали в нем ходячего мертвеца.
Кое-кто в Кель'таласе утверждал, что Фиэннес поступил неправильно, приняв неупокоенного брата, и что ему, как священнику, следовало бы убедить Антенариоса прекратить свое существование, чтобы душа вернулась в естественный круговорот событий. Фиэннес считал, что в этих словах есть доля правды, но убеждать Антена ни в чем не собирался. Пусть брат сам решает, что ему делать со своим телом, душой и судьбой. Фиэннес любил его таким, какой он есть — и, может быть, сильнее, чем в детстве.
— Я тревожился, что тебе может не понравиться мой поступок.
— Почему? — удивился священник.
— Потому что я взял деньги из отложенных на кузницу и привез Кайли домой, не посоветовавшись с тобой.
— Вообще-то идею насчет приютских тебе подал я, так что сердиться на тебя за Кайли было бы несколько непоследовательно. А про деньги я скажу, что это еще дешево. Еще никто из рыцарей смерти не брал ребенка из приюта. Это же потрясение основ! А какой Сальтерил рвач, я прекрасно знаю. Так что я думаю, что ты все сделал правильно.
Антен ничего не ответил, только его руки, железной хваткой стиснувшие подлокотники, расслабились.
— Но я хочу спросить тебя кое о чем, — мягко сказал священник. — Я понимаю, ради чего ты забрал Кайли, и чего надеешься от нее добиться. А если она не захочет?
— Я не стану ее принуждать.
— Не разочаруешься?
— Нет. Возможно, я возьму другого ребенка. Или ты к тому времени женишься и заведешь своих.
Новая жизнь Кайли понравилась. Поначалу она сильно уставала, подтягиваться у нее не получалось, а уборка выходила плохо, потому что на дежурствах в приюте она привыкла убираться по принципу "лишь бы отвязались". Но ее никто не ругал, не устраивал публичных выговоров и не лишал обеда, просто показывали, как надо. Зато у нее теперь была отдельная комната — маленькая, но своя. Ее больше не тянуло удирать в лес и бродить там, не разбирая дороги, потому что в приюте это была для нее единственная возможность побыть наедине с собой. Теперь она могла просто зайти к себе и закрыть дверь. Но главное — ее заворожила идея наказания, которое не унижало, а поднимало ее в собственных глазах. Ей нравилось представлять себя солдатом, защитником Кель'таласа, пусть провинившимся, но вообще-то грозным и уважаемым. Казалось бы, хитрая приютская девчонка, навострившаяся обманывать воспитателей и проказничать у них за спиной, должна была бы всеми возможными способами увиливать от наложенных на нее каждодневных обязанностей, но Кайли совершенно честно пыхтела на турнике, старательно возила тряпкой по полу и внимательно слушала объяснения Фиэннеса по поводу того, как рыхлить палочкой грядку, не повреждая посадки.
Фиэннес казался очень молодым и зачастую вел себя как мальчишка-подросток, так что Кайли очень удивилась, узнав, что он — один из высших жрецов Кель'таласа, совмещающий целительство с преподаванием в жреческом колледже, дипломатическими поездками, работой на Мертвом Шраме и исследованиями в области ботаники и фармацевтики. Он говорил, что мирное время скоротечно, и надо успеть сделать как можно больше, пока кому-нибудь опять не понадобилось устроить очередную войну. Кайли ежилась от таких слов. Фиэннес был с ней ласков и доброжелателен, не жалел улыбок, так что логично было бы, если бы девочка привязалась к нему. Но она готова была из кожи выскочить, лишь бы заслужить хотя бы тень одобрения от Антена. Он спас ее из болота, забрал из приюта, отдав немаленькие деньги, и не побоялся ради нее перейти дорогу всесильному попечителю Сальтерилу. Кайли была уже достаточно большой, чтобы все это понять и оценить, но в первую очередь ее завораживала отстраненная холодность рыцаря смерти. Попытаться растопить этот сверкающий лед, добиться если не улыбки и доброго слова, то хотя бы намека на них — вот что будоражило ее фантазию. Все мы стремимся к невозможному, и эльфийские дети не исключение.
Братья почти каждый день уезжали по делам, и Кайли оставалась дома одна. Назначенная Антеном повинность, хотя и забирала много сил, все-таки не занимала все время от рассвета до заката, и девочка первые два дня бродила по дому, осматривая все уголки и разглядывая разные диковинные вещи — от коллекции оружия в гостиной до поливальной установки на огороде. На третий день Кайли стало скучно, и она, вспомнив приютские привычки, выскользнула со двора на улицу. Через полчаса она уже играла с деревенскими детьми в мяч и догонялки. Забыв о времени, девочка с упоением носилась по деревне и вздрогнула, услышав холодное:
— Кайли.
В десятке ярдов от нее остановил Мрака Антен. Девочка замерла, с ужасом глядя в ледяные глаза. Как она могла забыть, что надо вернуться домой до его возвращения? Так заигралась, что все из головы вылетело!
— Через час приходи ужинать, — сказал рыцарь смерти и направился к дому.
— Уфф, — отмерзла Кайли и обнаружила, что на физиономиях других ребят тоже рисуется облегчение.
— Это что, был твой опекун? — спросил Маттелис, старший в компании.
— Да.
— Не повезло тебе.
— Ха! Наоборот. Господин Антенариос заморозит на месте любого, кто меня обидит! — воскликнула Кайли, срываясь с места и продолжая игру. Дети посмотрели на девочку с новым уважением. Да, с таким опекуном не забалуешь, но и бояться уже ничего не придется. Кроме него самого, конечно.
Когда Кайли немного освоилась, Антен спросил у нее, что она умеет. Читать, писать и считать в приюте учили, там даже была небольшая библиотека. Общее представление о мировой истории и географии там тоже давали, историю Кель'таласа преподавали достаточно подробно, но Кайли, похоже, была принципиальной двоечницей и даже не смогла толком ответить, кто такой Дат'ремар. По поводу шитья девочка смущенно сказала, что может только подшить обтрепавшийся край одежды и пришить пуговицу, но оказалось, что сам Антен в этой области умеет не больше. О домоводстве Кайли имела самое отдаленное представление, петь не умела, оружием не владела, о началах какого-либо ремесла и речи не шло. Девочка глотала слезы: конечно, суровый воин не захочет иметь дело с такой незнайкой! Хоть бы шить училась поприлежнее — это было единственное ремесло, которому девочек пытались обучать в приюте, но Кайли шитье не интересовало, и она всеми силами увиливала от занятий. Кто же знал, что ее захотят взять в семью? Сирот, имевших хоть какую-то родню, сразу забирали на воспитание родственники, а у тех, кто, как Кайли, вообще не ведал родства, шансов оказаться в семье практически не было.
Антен, видя, что ей не по себе, сказал в своей обычной лаконичной манере:
— Если будешь учиться, научишься.
Кайли озадачилась. Значит ли это, что Антен предоставляет ей право самой решать, учиться или нет? Или он имеет в виду, что она научится, если не будет увиливать от занятий? В приюте у Кайли не спрашивали, хочет ли она учиться, просто гоняли на уроки. Кайли была изрядной девочкой наоборот, и для нее удрать с занятий было чем-то вроде дела чести. Антен же вообще не пытался учить ее чему-либо, кроме того, что входило в назначенное им солдатское наказание. Ни текстов о былом величии Кель'таласа, ни требований рассказать о животном мире Призрачных Земель, ни задачек на проценты.
— Господин Антенариос...
— Да?
— А как мне учиться?
Он прищурился:
— Смотря чему.
— Ну... чему скажете...
— Пока — тому, что тебе самой интересно.
Кайли вообще-то ничего не было интересно, но, чтобы угодить Антену, она сказала:
— Про этого... великого Дат'ремара.
Рыцарь смерти кивнул, достал с полки книгу и протянул Кайли.
Книга оказалась интересной, хотя девочка многого не понимала. Но если, например, непонятные слова она просто пропускала, то мотивы некоторых персонажей ее сильно озадачили. Ей очень хотелось спросить у Антена, почему же все-таки Малфурион изгнал Дат'ремара, ведь без помощи Солнечного Скитальца не удалось бы победить Пылающий Легион. Но Кайли боялась показаться глупой. Может быть, ответ удастся найти в какой-нибудь другой книге? Девочка вернула увесистый том опекуну и попросила "еще что-нибудь про те времена, если можно". К ее удивлению, уголки губ Антенариоса чуть-чуть приподнялись.
Дни складывались в недели, и вскоре Кайли обнаружила, что отжимания и приседания стали нетрудными, и даже подтягивания начали получаться. Она ничего не сказала Антену, но рыцарь смерти сам заметил перемены и добавил по десятку раз к каждому упражнению, а также короткую пробежку. Бегать Кайли любила и умела, так что бег как часть наказания ее несколько удивил. Тем более что Антен не стал жестко задавать трассу, вместо этого выдав ей небольшие часики и приказав бегать по двадцать минут. К ее удивлению, это оказалось труднее, чем она думала — хорошо бегать, если можно останавливаться, когда захочешь, но попробуй побегай двадцать минут без остановки!
Антен постоянно уезжал то на зачистку нежити, то на патрулирование границ, то еще куда-то, но каким-то образом он всегда абсолютно точно знал, что Кайли удалось сделать, а что нет. После того, как девочка вынуждена была признаться себе, что не в состоянии пробежать не только двадцать минут подряд, но и десять, она ждала рыцаря смерти с ужасом. Но Антен, вернувшись с задания, посмотрел на прячущую взгляд Кайли и сказал:
— Ты бегаешь слишком быстро. У тебя дыхание сбивается.
— А что же делать?
— Бегать медленно.
— Это как??? — в представлении Кайли медленный бег был чем-то вроде горячего снега: никому не нужная бессмыслица. Ведь бегают именно для того, чтобы оказаться где-то еще как можно быстрее!
— Сейчас покажу. Быстро бегать тоже важно, но в первую очередь нужно научиться правильно дышать при беге.
— А зачем? — вырвалось у Кайли против воли.
— Солдаты не спрашивают. Солдаты выполняют приказы.
— Есть, командир! — с улыбкой выпалила девочка.
Антен показал девочке технику кросса и все двадцать минут бегал с ней по лесу, наблюдая и выправляя движения и дыхание. От него это не требовало никаких усилий, приходилось только постоянно заставлять себя бежать гораздо медленнее, чем обычно. А Кайли с непривычки запыхалась и пошатывалась, но Антен сказал, что со временем она научится и сможет бегать гораздо лучше, чем раньше. Девочка решила, что такая перспектива ей очень по душе, но говорить об этом не стала — она же наказана, и если рыцарь смерти узнает, что наказание ей нравится, он же заменит его на другое, куда менее симпатичное?
Через несколько дней Антен сказал:
— Я даю тебе еще одно задание. У птиц началась линька, ты будешь собирать перья.
— К-какие перья?
— Смотри, — он продемонстрировал Кайли три пера. — Вот это маленькое серое перо принадлежит хвостохлестке. Ты их, несомненно, не раз видела и слышала в лесах. Побольше, с зеленоватым отливом — перья рассветниц. А большое золотисто-рыжее — маховое перо наири. Возьми их и собирай такие же. Мне нужно, чтобы ты собирала в день не меньше ста перьев.
— Зачем?
— Солдаты не спрашивают, солдаты выполняют приказы.
— Есть, командир... — вздохнула девочка. Собирать перья было совсем не так весело, как бегать, и к тому же требовалось каждый день приносить целую сотню! А тут еще Антен протянул ей небольшую книгу:
— Здесь описано, где живут эти птицы, и какие у них привычки. Это поможет тебе находить места гнездовий. Постарайся не пугать птиц.
Кайли совсем приуныла. Мало того, что ей выдали нудное, неинтересное и непонятно для чего нужное задание, так над ним еще и думать надо! Первым ее порывом было забросить книгу куда подальше и вспомнить навыки увиливания от заданий, но она посмотрела в холодное лицо Антена и вспомнила его еле заметную улыбку, когда она попросила у него еще одну книгу по истории. Ведь это была ее маленькая победа! А если она не выполнит задание, он больше никогда ей не улыбнется.
Но книга неожиданно оказалась интересной. Ее писал натуралист-энтузиаст, рассказывавший о жизни птиц с таким жаром и вкусом, что девочка увлеклась, хотя раньше ей никогда не приходило в голову интересоваться подробностями жизни животных. Она прочитала разделы о хвостохлестках, рассветницах и наири и не заметила, как перешла к непокидаям и звездопевицам. Опомнившись, Кайли засунула книгу к себе в шкаф, надеясь, что Антен не потребует ее назад сразу же, и можно будет вечером почитать еще. Она убежала в лес и, к собственному удивлению, легко нашла требуемые перья, хотя собирать их все-таки было очень скучно. Тем не менее девочка притащила домой мешок перьев и предъявила их Антену, вглядываясь в его лицо — улыбнется или нет?
Он не улыбнулся и посадил ее перебирать перья, показав, какие отбирать, а какие выкинуть.
— Зачем?
— Солдаты не спрашивают.
— Солдаты выполняют приказы... Есть, командир, — вздохнула девочка. Перебирать мелкие перышки было адски скучно, но куда деваться?
Когда отсортированных перьев уже набралась изрядная куча, Антен спросил:
— Ты умеешь лазить по деревьям?
— Немного. А что?
— Возьми нож, — он протянул Кайли небольшой клинок в ножнах, — и пойдем в лес. Я покажу тебе, как резать прутья на древки стрел.
— Значит, перья были для стрел?
— Конечно. Потом я научу тебя ставить оперение и прикреплять наконечники.
— Но... зачем, господин Антенариос? В смысле, зачем столько? Если на продажу, то у меня ведь не получится так хорошо, как у настоящих мастеров!
— Солдаты не спрашивают, солдаты выполняют приказы. — Ей показалось, или в ледяных глазах промелькнула солнечная искорка смеха?
Конечно, любой эльфийский ребенок начинает лазать по деревьям, едва научившись ходить. Но у Кайли не было родителей, которые показывали бы ей, как это делается, и страховали бы ее на первых порах. При всей своей басшабашности девочка была достаточно осторожна, знала свои пределы и лазила только там, где точно знала, что не упадет и не расшибется. Несколько достаточно болезненных падений и сломанная рука научили ее этому еще в раннем детстве. Рука срослась, память осталась.
Но Антен потребовал от нее забраться на гораздо более высокие и неудобно расположенные ветки:
— Я страхую. Упадешь — поймаю.
Кайли дотянулась до угрожающе нависавшей ветви, ухватилась за нее и, к собственному удивлению, легко подтянулась, перекинула ногу через ветку и уселась на нее верхом.
— Ой, а как?..
— Не зря ты подтягивалась. Лезь дальше. Нужные прутья находятся тремя ветками выше.
Кайли все еще не понимала, зачем Антену это нужно, но в общем и целом осталась довольна. Вечером бывший рейнджер показал ей, как обрабатывать прутья, как снимать с них кору и подготавливать для просушки. После окончания занятий девочка протянула Антену нож, но рыцарь смерти покачал головой:
— Оставь себе.
— Но это же... настоящий солдатский нож! — невольно подпрыгнула Кайли.
— Конечно. Я солдат, и ножи у меня солдатские.
— Ох... — в глазах Кайли этот подарок был гораздо ценнее, чем шелковое платье, и даже чем волшебная говорящая кукла, которую Фиэннес привез ей из Даларана. Во-первых, нож, во-вторых, солдатский. Это уже не игра в наказанного героя, это что-то настоящее. Не оружие, конечно — на оружие девочка и не рассчитывала — но лезвие было очень даже острым. — Спасибо, господин Антенариос...
— Порежь себе руку. Аккуратно, слегка.
— Что? — не поняла Кайли.
— Клинок нужно напоить кровью хозяина, иначе он возьмет ее сам. Лучше сделать это заранее, а не получить рану от собственного ножа во время работы.
У девочки перехватило дыхание. Антен не просто подарил ей нож, но объявил ее его хозяйкой и велел установить с клинком мистическую связь! Значит, он признал ее достойной клинка! Такого она от рыцаря смерти не ожидала, по крайней мере в ближайшие годы. И если подумать, это было лучше всяких улыбок. Кайли взялась за рукоять, крепко сжала ее и нерешительно провела лезвием по обратной стороне левой руки — боли она все-таки боялась. Антен молча ждал. Девочка размахнулась, зажмурилась... и так полоснула себя, что кровь потекла ручьем.
— О-ох, — невольно простонала она и покосилась на рыцаря смерти. Он назвал ее хозяйкой клинка, а она опять оказалась такой неловкой! Просто не везет. Но Антен молча перетянул раненую руку бинтом и выдал девочке целительное зелье — этого добра в доме, где жил фармацевт, было полно.
— Простите, господин Антенариос, я такая неуклюжая...
— В первый раз себя порезать нелегко.
— А потом еще придется???
— Это не последний твой клинок.
Вечером, вместо того, чтобы ложиться спать, девочка сидела на кровати, не гася свечи, вертела в руках нож и думала, что же получается.
Наказанию за несчастную украденную побрякушку конца-краю не видно. Для приютской девчонки она была невероятным, завораживающим богатством, но Кайли видела, что в глазах Антена рубиновая подвеска почти ничего не стоит. Тем не менее он все требует и требует с нее упражнений, бега и новых и новых обязанностей. Сначала это грело ее самолюбие, но теперь новизна игры в солдата уже начинает испаряться. Любая игра со временем надоедает. С другой стороны — все это довольно интересно. Может, корячиться на турнике и не слишком весело, зато как высоко она сегодня залезла! Может, от Антена не добьешься улыбки и ласкового взгляда, зато благодаря ему она теперь настоящая хозяйка клинка! Ох, как ей завтра будут завидовать ребятишки из ее деревенской компании... Нет, пожалуй, не стоит им рассказывать. Пусть это останется между нею и рыцарем смерти. А еще книги. Никто не требовал с Кайли проверочных работ и декламации наизусть, но она успела узнать из прочитанного в доме Солнечных Лучей больше, чем за все годы обучения в приюте. И ей все это нравится. И Антену это тоже нравится, пусть он и изображает из себя замороженную селедку, Кайли-то понимает: если бы он не одобрил ее успехов, никогда не подарил бы ей нож. И Кайли очень тепло на душе от того, что Антену она нравится. И убегать никуда не хочется, и кого-то обманывать... Что с ней происходит?
"Я вас люблю, господин Антенариос," — прошептала Кайли внезапно осознанную истину, прижимаясь щекой к подаренному клинку. — "Я вас просто ужасно люблю."
С этой мыслью она вложила нож в ножны, погасила свечу, забралась под одеяло, засунула нож под подушку и заснула.
В Леса Вечной Песни пришла осень. Листва на деревьях осталась такой же золотой, как всегда, но подули прохладные ветры, море грозно пенилось у берегов, дни стали короче, а ночи — холоднее.
Антен нашел Кайли на огороде, где она вместе с Фиэннесом вскапывала на зиму грядки. В руках у него был тот же охотничий лук, который два месяца назад Кайли не смогла натянуть, и колчан с изготовленными Кайли стрелами. Девочка при виде опекуна выпрямилась, отложив лопату, и вопросительно посмотрела на Антенариоса. Он протянул ей лук:
— Попробуй натянуть.
Кайли попробовала...
— Ой, получается!!! — удивилась она. Фиэннес таинственно улыбнулся. Антен только сказал:
— Идем на задний двор.
— Зачем? — вылетело у нее по привычке. Но вместо обычного "Солдаты не спрашивают, солдаты выполняют приказы" рыцарь смерти ответил:
— Огневой рубеж оборудовать. Я буду показывать тебе, как обращаться с луком.
Кусочки мозаики сложились у Кайли в голове, и она с восторженным визгом бросилась Антену на шею.
Он осторожно прижал девочку к себе и стоял так несколько минут, наслаждаясь живым теплом. Потом аккуратно опустил ее на землю:
— Идем, Кайли. У нас очень много работы. Я хочу видеть тебя рейнджером Хальдарона Светлое Крыло.
— Да! — подпрыгнула девочка.
— И вот еще что.
— Да?
— Если тебя примут в Следопыты, хотя бы на стажировку, я изменю опеку на удочерение. Я хочу, чтобы среди рейнджеров Кель'таласа снова был кто-то из рода Солнечный Луч.
Рейнджеры, Следопыты — элитные правительственные войска Кель'таласа. Включают виртуозных лучников, также умеющих обращаться с клинковым оружием и владеющих навыками выживания в лесу. В настоящее время Следопытами руководит член Правящего Совета Хальдарон Светлое Крыло.
Заэрлан — по моим представлениям, рыцари смерти в Кель'таласе составляют нечто вроде отряда особого назначения, принадлежащего к Ордену Черного Клинка, но на территории Кель'таласа подчиняющегося военному распорядку Следопытов. Учитывая, что большинство эльфийских рыцарей смерти до гибели Следопытами и были, такое решение вполне естественно. Заэрланом я назвала командующего этим отрядом офицера.
Сальтерил — владелец виллы, на которой проводятся "вечеринки". Поскольку игра 12+, все должно выглядеть достаточно невинно, но по-моему, очевидно, что такие вечеринки играют в Кель'таласе роль социально-сексуальной отдушины, так как борделей там нет. То, что он председатель попечительского совета — моя идея, но обычно подобные личности к таким чиновничьим кормушкам и примазываются.
Дат'ремар Солнечный Скиталец — основатель Кель'таласа и тамошней правящей династии.
Клинок нужно напоить кровью хозяина, иначе он возьмет ее сам — реальность. Правда, некоторые заменяют кровь крепкими напитками, но по-моему, это синекура.