За какой стол сесть?
В первом ряду слева сидели тихие люди: полноватый хаффл и двое воронов - парень и девушка. Девушку Лили знала по Слаг-клубу, ее мать была известным диктором магического радио. По диагонали от них за столом развалились три прибабахнутых гриффиндорца, о, Моргана, и тут от них покоя нет. Они-то что в классе ТРИТОНов по Зельеварению забыли?
— Эванс! Иди к нам, Эванс! - заорал Поттер, как только увидел ее.
Досадливо вздохнув, Лили отвернулась от коллег по Дому и огляделась. Сесть за свободный стол и подождать - может, придет кто-нибудь посимпатичнее? Ага, конечно. Придет Северус. Сядет рядом и... что? Будет пытаться работать вместе с ней, как в прошлые годы? Лили представила себе это и вздрогнула. Потом решительно направилась в угол к тихим людям.
— Привет, Макмиллан, Сэндз, Айова. Позволите присоединиться к вашей компании?
— Конечно, Эванс! - воскликнула худенькая востроносая Джейн Айова, и прежде чем парни успели вставить слово, сгребла разложенные книги и пергаменты так, чтобы освободить место для Лили. Потом повернулась к коллегам по столу и добавила: - Эванс КРУТА в Зельеварении!
— Знаем, слышали, - улыбнулся долговязый "ворон" Патрик Сэндз и принялся двигать уже расставленные по столу котлы. - Ставь котел сюда, Эванс.
— Подожди, Эванс, - озадаченно сказала Айова. - А как же Снейп? Вы ведь с ним...
— Теперь нет, - быстро сказала Лили. - И давайте о чем-нибудь поприятнее. Например, вот об этой статье в "Успехах зельеварения". - Она вытащила из сумки свежий номер "Успехов" и принялась демонстрировать коллегам по столу, для убедительности подсвечивая палочкой особо интересные абзацы.
Статья была написана профессором Слагхорном и представляла собой обзор зелий, предназначенных для применения в бою. Джейн Айова быстро втянулась в обсуждение - похоже, она тоже серьезно увлекалась зельеварением и была очень рада найти интересного собеседника. Патрик после нескольких фраз Джейн начал вставлять комментарии, касающиеся тактики, а полненький Энтони Макмиллан молчал, но слушал с интересом.
Хлопнула дверь. От стола гриффиндорцев послышалось:
— О, Нюниус!
— Хорошо отдохнул за лето?
— Глядите, загорел! Нюниус, ты никак на курорте был!
— Да это зелье загара!
— Точно, зелье! Нюниус думает, что он так красивее!
— Девушки все равно не оценят!
— Нюниус, поделись зельем!
— Научи варить!
Лили со свистом втянула воздух сквозь зубы. Да, она поссорилась с Северусом, но все равно ей было неприятно слушать, как Блэк и Поттер издеваются над ним. В какой-то момент ей ужасно захотелось заорать "Заткнитесь!", но она сдержалась. Ничего хорошего из этого все равно не выйдет. Плавали, знаем.
— Эй, Блэк, Поттер, может, не будете орать? - поинтересовался Патрик Сэндз. - Мы тут вообще-то о деле говорим, а из-за ваших воплей ничего не слышно.
Лили оглянулась. Северус сел за отдельный стол и молча расставлял свои вещи. Она не видела его лица, но очень хорошо его себе представляла, судя по напряженным мышцам спины и нервным движениям пальцев.
— Ладно, Джеймс, не будем мешать высокомудрой беседе, - с аристократической ленцой в голосе протянул Блэк. Из всей этой компании Лили его терпеть не могла больше всех. За смазливую мордочку, за мерзкое высокомерие, за привычку постоянно выпендриваться. Хорошо хоть, не он влюбился в нее некстати! Поттер, конечно, тоже тошнотворен, но все-таки не настолько.
В класс вошли четыре девушки - две слизеринки и две вороны, тихо о чем-то беседуя. Посмотрели на собравшихся, потом друг на друга, и сели за один стол.
— Так вот, я хочу сказать, что зелье Вимуса парализует челюсти и губы, но невербальным заклинаниям это...
Лили замолчала на полуслове: в класс вошел профессор Слагхорн.
— Добрый день, молодые люди и юные дамы, добрый день! Я рад видеть у себя в классе лучших из лучших - тех, кто не только блестяще сдал экзамен по зельеварению на СОВах, но и сознательно решил продолжать познание этого сложного и увлекательного предмета!
Лили подняла глаза к потолку. Слагхорн был хорошим учителем и знающим зельеваром, но слишком любил красивые слова и восклицательные знаки.
— Одно дело - те, кто изучает зельеварение как обязательный предмет. Нравится, не нравится, получается, не получается - извольте учить и сдавать. Вы - совсем другое дело. Вы выбрали зельеварение как часть своей жизни. И я очень рад заниматься любимым делом с по-настоящему заинтересованными, умными, талантливыми людьми.
Интересно, насколько Блэк и Поттер заинтересованы зельеварением? Ладно тихий Люпин, он всегда отличником был. Впрочем, эти двое, надо признать, тоже...
Слагхорн оглядел класс и удивленно поднял брови. Лили невольно пригнулась. Слагхорн привык видеть двух лучших зельеваров курса всегда вместе, рука об руку, за одним столом. Вот сейчас он спросит "А почему мистер Снейп и мисс Эванс сидят отдельно?"
Но Слагхорн спросил совсем другое.
— А почему вы так неудачно расселись? Мистер Снейп, вам одному, вероятно, будет трудно справляться с заданиями. Я знаю, что вы отличный зельевар, но зелья в курсе ТРИТОНов будут серьезные, и даже вам придется немало потрудиться. Лучше иметь возможность этот труд с кем-нибудь разделить. Вот тут у молодых людей есть свободное место за столом. Давайте вы пересядете к ним?
Лили задержала дыхание. Ой, что сейчас будет... Ой, лучше бы Слагхорн принялся выяснять про их со Снейпом взаимоотношения...
Поттер открыл рот, собираясь сказать все, что он думает про идею сидеть за одним столом с Нюниусом, но заводила Блэк, похоже, наступил ему на ногу. Натянув на физиономию самое послушно-невинное выражение, он сказал вежливым голосом:
— Конечно, Профессор. Пусть Ню... то есть, простите, Снейп садится к нам. Мы и сами удивились, почему он сел отдельно, когда у нас место есть!
Чуть-чуть схваченное загаром лицо Снейпа стало пепельно-серым.
— Профессор, - он встал. - Я прошу вас разрешить мне на ваших занятиях работать одному. Вы знаете, что в зельеварении я ушел довольно далеко вперед, и мне не хотелось бы... быть вынужденным работать по программе только из-за того, что соседи по столу не занимались зельеварением в таком объеме, как я.
Слагхорн задумчиво посмотрел на надежду британского зельеварения.
— Вы уверены, что справитесь?
— Я справлюсь.
— Ну что ж. Тогда начнем.
Преподаватель выставил на стол несколько флаконов с зельями.
— Вы знаете, что наступили тревожные времена. Я не знаю, что нас ждет, но думаю, что вам следует изучать зелья, которые применяются в военное время. Да, зелья тоже могут быть оружием. И не только в тайной войне, в интригах и в политике, тайком подлитые в стакан. Зелья можно метать, можно распылять в воздухе - предварительно применив антидот, конечно, - ими можно поливать противника, ими также можно пользоваться, когда вы имеете дело со шпионажем. Я вижу, - сказал он, кивнув Лили и ее собеседникам, - что некоторые из вас уже предварительно познакомились с темой по моей статье. Десять баллов Гриффиндору, мисс Эванс. Остальным я тоже советую регулярно читать "Успехи зельеварения". Кстати, мистер Снейп, позвольте поздравить вас с новыми публикациями в июньском и июльском номерах. Отличная работа.
Слизеринки, вороны и хаффл обернулись к Снейпу и кивнули. От гриффиндорского стола послышался ошалелый шепот: "Новыми?" - "Да, он еще на пятом курсе публиковался. В феврале, кажется, и в апреле." — "Ну Нюниус дает, а ты-то, Ремус, откуда знаешь?" - "Ты не поверишь, но я тоже "Успехи зельеварения" иногда читаю."
Слагхорн продолжал:
— Я подготовил для вас несколько образцов атакующих зелий.
Слагхорн назвал и показал ученикам зелья: парализующее, обжигающее, удушающее и проникающий через кожу яд.
— А теперь перейдем к практической части нашего занятия. Пока что я не предлагаю вам варить такие зелья, их изготовление сложно и опасно, у вас еще недостаточно опыта. Я хочу, чтобы вы изготовили антидоты к этим зельям. Причем, раз у нас четыре атакующих зелья и четыре стола, за каждым столом будут варить свой антидот. Задание сложное, действительно сложное, поэтому я разрешаю вам работать совместо. Посмотрим, кто из вас достигнет наилучших результатов. Да, некоторые необходимые ингредиенты не содержатся в ваших наборах, поэтому я разрешаю вам брать недостающие вещества вон из того шкафа. Вы, - Слагхорн указал на стол, за которым сидела Лили, - будете делать антидот к парализующему зелью. Вы, - гриффиндорцам, - к обжигающему. Вы, - девушкам из Слизерина и Равенкло, — к удушающему. А вы, мистер Снейп - к кожному яду. Пожалуйста, начинайте. Что непонятно - спрашивайте.
Снейп встал из-за стола и направился к лабораторному шкафу. Остальные остались на местах, недоуменно переглядываясь. Джейн Айова подняла руку.
— Да, мисс Айова?
— Профессор, - Джейн опустила руку и встала, - вы не сказали нам, на каких страницах смотреть методику изготовления.
— В ваших учебниках есть соответствующий раздел. Найдите рецепты сами. Что же вы будете за зельевары, если не сможете самостоятельно найти нужную методику? Вам не будут всю жизнь говорить "откройте учебник на странице такой-то". На дом я вам задам поиск рецептов, не содержащихся в учебниках. А теперь - приступайте.
Зашуршали страницы. Лили быстро нашла в новеньком учебнике нужную методику, пробежалась глазами по рецептуре и вскочила.
— У нас нет порошка из корня мандрагоры и парацельсовой травы! Айова, нарежь, пожалуйста, женьшень, а вы, ребята, отвесьте шишек хмеля и разотрите безоар. - Лили помчалась к лабораторному шкафу.
Для этого ей пришлось пройти мимо стола Снейпа. Снейп уже успел найти в шкафу нужные ингредиенты, вернуться на свое место и начать что-то взвешивать. Потрепанный учебник, нераскрытый, лежал в углу стола.
Когда Лили шла мимо, Снейп невольно поднял голову. Губы сложились в беззвучную мольбу: "Лили..." Но девушка смотрела в другую сторону.
Снейп закусил губу и заставил себя вернуться к заданию. Рука дрогнула, когда он выкладывал на весы очередную крохотную гирьку. Коромысло чуть-чуть сдвинулось. Нет, так не годится. Руки зельевара должны быть точны.
Он поправил коромысло и продолжил изготовление зелья, сказав себе, что больше глупых ошибок не будет.
Если бы не присутствие Снейпа и гриффиндорских придурков, сказала себе Лили, это был бы самый лучший урок в моей жизни. Они с Джейн Айовой деловито взяли на себя то, что требовало наибольшей тщательности и точности, оставив парням задачки, требовавшие скорее силы рук - вроде растирания и размешивания. Джейн была отличным зельеваром, и дело спорилось. Вскоре Лили и забыла про Снейпа.
Про гриффиндорцев забыть было сложнее - они шумели и спорили, но их голоса были где-то на краю сознания.
— Ну что ж, - послышался голос Слагхорна, - занятие заканчивается. Давайте посмотрим, что у вас получилось.
Сначала он подошел к столу Лили и ее коллег. Заглянул в котел с фиолетовой жидкостью, понюхал. Взял чистую ложку и чашку, зачерпнул зелье, вылил в чашку и добавил туда же парализующее зелье из флакона. Жидкость почти обесцветилась.
— В высшей степени неплохо! - воскликнул Слагхорн. - Ваши ошибки: немного неточно взвешен хмель, на полградуса перегрета жидкость. Если бы ваше зелье было применено в реальности, оно бы помогло, но пациенту пришлось бы еще около получаса отлеживаться. Но для начала весьма неплохо, весьма! Всем четверым по пять баллов!
У гриффиндорцев ничего не вышло. Конечно, подумала Лили, если вместо варки зелья орать, выпендриваться и спорить, ничего и не выйдет. У четырех девушек получилось похуже, чем у Лили и ее коллег, но тоже неплохо. Последним Слагхорн подошел к столу Снейпа.
— Так, позвольте мне, мистер Снейп...
— Позвольте мне, профессор.
Снейп взял у Слагхорна пузырек с ядом, но вместо того, чтобы вылить его в чашку со своим зельем, задрал рукав и вылил яд на кожу.
Класс ахнул. Кожа на руке у Снейпа немедленно вздулась, приобрела неприятный багрово-синюшный цвет, пошла какими-то крупными чирьями. Воспаление стало быстро подниматься вверх к локтю.
— Что вы делаете, мистер Снейп! Мисс Айова, скорее бегите за мадам Помфри!
— Не стоит беспокоиться, профессор. - Снейп спокойно взял тампон, обмакнул его в только что сваренное зелье (которое еще и остыть успело!) и провел тампоном по больной руке. Через две секунды кожа снова была чистой, от воспаления не осталось и следа.
— Вау, - невольно выдохнул класс.
Профессор Слагхорн покачал головой:
— Вы так и не открывали учебник, мистер Снейп?
Снейп пожал плечами:
— Нет, не открывал.
— Вы летом выучили рецепт наизусть?
— Я летом матери помогал. По работе.
— Ну что ж, мистер Снейп, пять баллов со Слизерина за неосторожность.
Гриффиндорцы нехорошо захихикали. Достукался Нюниус - его родной декан с собственного факультета баллы снимает!
— И пятьдесят баллов Слизерину за вашу безупречную работу на занятии, - добавил Слагхорн.
Лили сидела в библиотеке и пыталась разобраться в монографии Стюарта МакГонагалла "Трансформация живого". Эту книгу она выбрала, просмотрев каталог и посоветовавшись с мадам Пинс. Конечно, уровень монографии был рассчитан совсем не на школьников, но что делать, если учебник не помогает?
Когда-то, на третьем курсе, они проходили анимагов, но это был реферативный урок - почитали, посмотрели, как профессор МакГонагалл превращается в кошку и обратно, поаплодировали, просмотрели список анимагов, написали реферат и вернулись к превращениям чайников в часы.
Конечно, приходилось превращать тарелки в ежей и столы в свиней. Но настоящую жизнь трансформацией не создашь, так что ежи из тарелок выходили весьма условные и через некоторое время превращались обратно.
А вот превратить одно живое существо в другое, да так, чтобы не повредить здоровью существа, да сделать трансформацию постоянной, да иметь возможность восстановить изначальный облик этого существа - это совсем другое дело. В чем Лили сегодня на уроке и убедилась.
Ворона у нее превратилась в какое-то тряпье, а мышь просто сдохла.
А это никуда не годилось. Чтобы стать колдомедиком, необходимо получить на ТРИТОНах по Трансфигурации "Выше ожидаемого", а лучше "Отлично". И как она собирается получать хорошую оценку на экзамене, если опозорилась на первом же уроке? Нет, надо разобраться.
Тем более, что у этих уродов из ее Дома все получилось. Кажется, у МакГонагалл глаза на лоб полезли, когда придурок Блэк изящным взмахом палочки с первого раза превратил ворону в лебедя. А Поттер, как всегда, решил поразвлекаться и превратил мышь в кошку. Естественно, весь экспериментальный материал тут же кинулся в разные стороны. Поттеру было очень весело, но МакГонагалл сняла с Гриффиндора пять баллов, добавив "Думать надо, Поттер". А Люпин заявил, что у кошкомыши будет кризис самосознания, и преспокойно расколдовал ее обратно.
И если у них получилось, почему же у нее-то не получается?
Лили прочитала соответствующий раздел учебника от корки до корки, но так и не поняла, в чем она ошибается. Поэтому пришлось идти в библиотеку изучать более серьезные книги.
Конечно, можно попросить МакГонагалл о дополнительном занятии. Но только если не удастся разобраться самой! Дополнительные занятия - это для отстающих. Например, для таких, как Петтигрю. Кстати, на Трансфигурации он сегодня был. И превратил мышь в землеройку. А если даже у Петтигрю что-то получается, значит, ничего сложного там нет и быть не может. Просто Лили не видит чего-то важного, только и всего. Надо разобраться.
Лили снова склонилась к тексту монографии. Какой же сложный... Вроде бы большинство слов понятно, а все вместе в голове не укладывается. Вот тут что-то об учете резонанса биочастот, может, это оно?
Девушка снова и снова перечитывала текст, но никак не могла связать резонанс биочастот с тем, что они делали на уроке. Голова потихоньку начинала побаливать, сосредоточиться становилось все труднее и труднее. Да что ж такое?
И помочь некому. Раньше, если она что-то не понимала, ей всегда помогал Северус. А теперь... А теперь они с Северусом ходят порознь, да и на Трансфигурации его нет.
Лили помотала головой. Сколько можно думать о Северусе? Надо думать о трансфигурации живого. Мозги уже сворачиваются в трубочку. Может, сделать перерыв и пойти погулять во дворе замка? Стоит чудесная погода, листья еще не пожелтели, дует легкий ветерок. Во дворе гуляют ученики - кто группами, кто парами, держась за руки. А она одна... Почему - одна?
Ну конечно же, из-за Северуса.
Хватит валить все свои проблемы на Северуса. Разве кто-то заставлял ее с ним дружить? Вела бы себя как другие девочки, были бы у нее подружки, компания, поклонники. Сама ведь все променяла на этого нескладного, невзрачного мальчишку.
Ему было тяжело в шумных, веселых компаниях. Он не переносил девочек, которые казались ему легкомысленными болтушками, и парней, которые казались ему самовлюбленными дураками. Он хотел быть с Лили, и только с Лили. И Лили почти все свободное время проводила с ним. Они бегали вдвоем по двору, гуляли по берегу озера и занимались в библиотеке. А если у Гриффиндора и Слизерина были совместные занятия, они сидели вместе.
Да она и сама не слишком стремилась заводить близкое знакомство с однокурсниками из своего Дома. Было бы с кем. С мужской частью курса вообще повезло так повезло, Мерлин их лбами стукни... Нет, болезненный тихоня Люпин сам по себе вполне ничего. И Петтигрю ведет себя довольно прилично, тупица только редкостный и к тому же такой трус, что непонятно, как он в Гриффиндоре оказался. А вот Блэк и Поттер - это, конечно, что-то неописуемое. Блэк - хамло, невежа и воображала. Поттер - придурочный тип, который не думает ни о чем, кроме квиддича (но при этом почему-то ухитряется получать хорошие оценки). Казалось бы, какая им разница, кому из более слабых ребят портить жизнь? Но Люпина и Петтигрю они почему-то взяли под свою защиту, а Северус оказался у них козлом отпущения. И чем он им не угодил, Моргана? Только тем, что учится в Слизерине?
А тем временем в Хогвартсе завелись нехорошие настроения. Где-то там набирал силу Вольдеморт, все больше волшебников переходили на его сторону, и кое-кто из учеников начинал подумывать о карьере темного мага. Они говорили о силе, о власти, о чистоте крови. Когда-то Северус уверял Лили, что не имеет значения, волшебники твои родители или нет - но оказалось, что для некоторых это значение очень даже имеет. И на третьем курсе слизеринец Роджер Мальсибер в первый раз бросил Лили в лицо презрительное "Грязнокровка".
Она тогда заморгала, пытаясь сдержать слезы, и в поисках защиты оглянулась на Северуса. Но что он мог? Единственным способом объяснить Мальсиберу, что он неправ, была бы хорошая чистка физиономии. А для этого надо было быть не Северусом, а Поттером и Блэком вместе взятыми.
(Лили до сих пор было интересно, по какому поводу Мальсибер на следующий день чуть не полдня проторчал в больничном крыле с разбитым носом. Похоже, что он сам отказался это говорить даже мадам Помфри.)
Лили растерялась. Северус тоже. У обоих почва под ногами шаталась, оба нуждались в опоре и защите. Но Лили пыталась сама быть опорой для Северуса, а ему, видимо, эта опора показалась слишком шаткой. И Лили не могла защитить его от своих коллег по Дому, и он не мог защитить ее от своих.
И вдруг Лили, к своему ужасу, заметила, что Северус завел дружбу с Мальсибером и его приятелями.
"Понимаешь, - говорил он, - они единственные, кто может защитить меня от Поттера и Блэка. У них есть сила. И если мы станем друзьями, я сумею их убедить, чтобы они тебя не обижали!"
Он не задумывался, какую цену ему придется заплатить за эту сомнительную дружбу. Не понимал, что игры в черную магию, которые так любит компания Мальсибера, не совсем игры и совсем не безобидны. И что на самом деле Мальсибер и его дружки совсем не собирались его ни от кого защищать...
Лили вынырнула из воспоминаний. Хватит, сказала она себе. Дружба с Северусом, которая так и не успела превратиться в любовь, навсегда закончилась. У нее осталась только учеба. И будущая профессия. А значит, нужно просто сжать зубы и пережить оставшиеся два года, полностью погрузившись в учебу. И начать с того, что сидеть и разбирать "Трансформацию живого" до потери сознания.
Лили услышала, что по проходу кто-то идет, но не обратила на это внимания - мало ли кто ходит по читальному залу. Шаги остановились рядом.
— Извини, Эванс, можно у тебя спросить?
Лили узнала голос и предельно изумилась. Поттер - и вежливо?! От удивления девушка подняла голову. Может, МакГонагалл его ненароком в кого-нибудь превратила?
Вроде бы нет. Волосы, как всегда, взлохмачены, очки сидят немного косо. Мятая мантия с поблекшим пятном на груди - как ни старались хогвартские эльфы, а вывести не сумели.
— Эванс, я видел, у тебя сегодня на Трансфигурации возникли проблемы.
— Ну да. И сейчас я занимаюсь... - Лили собралась объяснить Поттеру, что она занимается важным делом, изучает сложную тему, а для флирта Поттер может найти девушку полегкомысленнее. Но Поттер сказал нечто неожиданное:
— Давай я тебе помогу, хочешь?
Лили вытаращила глаза. Вежливый Поттер, предлагающий помощь в учебе - это примерно как МакГонагалл в короткой юбке, пляшущая канкан. Не бывает. Может, ему на тренировке бладжером по голове попало? Но на уроке у него трансформация отлично получилась. А вдруг и правда объяснит?
Голос Лили прозвучал сухо:
— Помоги.
— Слушай, может, пойдем в гостиную? - предложил Поттер. - Тут и объяснять не очень удобно, и показывать трудно.
— Хорошо. Только вот что: мы до семи успеем? Мне к семи надо к мадам Помфри.
— Ты больна, Эванс? - судя по тону, парень был искренне встревожен.
— Да нет. Просто я собираюсь учиться на колдомедика, и мадам Помфри любезно согласилась позаниматься со мной.
— Ах, вот оно что, - на лице и в голосе Поттера было отчетливое облегчение. - Ладно, пойдем. Если не успеем, продолжим завтра.
— А на чем показывать-то будешь?
— Акцио мышь! - Поттер взмахнул палочкой и выхватил из воздуха пищащий серый комочек. - Акцио мышь! - Еще один комочек задрожал у него в ладонях.
По проходу к ним спешила мадам Пинс:
— Поттер, Эванс, сколько раз сказано - в читальном зале не шуметь!
— Извините, мадам Пинс, - широко улыбнулся Поттер и продемонстрировал ей свою добычу, - минус две мыши у вас в библиотеке.
В гриффиндорской гостиной по случаю хорошей погоды почти никого не было. Только маленькая темноволосая первокурсница склонилась над тетрадью и что-то там выводила, от усердия высунув язык. Лили улыбнулась: ничто не меняется. На первом курсе и она вот так же сидела над домашней работой...
Поттер выложил на коврик перед камином парализованных библиотечных мышей.
— Попробуй превратить одну из них во что-нибудь.
— Да она умрет, и все! - запротестовала Лили.
— Неважно. Мне надо понять, что именно у тебя не получается.
Лили пожала плечами и воспроизвела свои "достижения". Мышь, конечно, сдохла. Но Поттер был доволен:
— О! Я так и думал. После вращения и перед взмахом нужно еще вот так качнуть кистью. - Поттер уверенно выписал в воздухе палочкой сложное движение, но Лили не успела разглядеть, чем оно отличается от ее собственного.
— Подожди! Покажи еще раз. Помедленнее, - попросила она. Поттер показал движение в медленном темпе. Лили попыталась повторить, но у нее опять не получилось.
— Вот что, - сказал Поттер, - дай-ка мне руку. - Он встал позади Лили и твердым, но осторожным движением обхватил пальцами ее запястье. Девушка вздрогнула и напряглась. Поттер взял ее за руку?! И она не вырывается и не пытается дать ему по физиономии?!
— Не бойся, - ободряюще произнес парень, - я часто так на тренировках движения показываю. Смотри, - он начал двигать ее кисть, - вращение, потом еще четверть оборота - потом качание - а уже из качания выход на взмах.
— А, теперь понятно! Хитро. Дай я сама, - Лили высвободила руку. - Проверь меня, пожалуйста: вращение, четверть оборота, качание и взмах. - Она тщательно воспроизвела сложное движение. - Так?
— Так, только руку держи немного посвободнее. Да, правильно! А теперь попробуй побыстрее.
Лили попробовала выполнить движение побыстрее и сбилась.
— Ничего, - ободряюще улыбнулся Поттер, - повторяй пока медленно. Десять, двадцать раз. Пока не выучишь до уверенности.
После двадцатого раза рука начала уставать и отяжелела. Поттер это заметил:
— Рука не болит?
— Немного побаливает.
— Я тебе говорю - держи руку посвободнее. Вот что, отдохни пока, а то перенапряжешь мышцы и завтра палочку вообще держать не сможешь.
Лили отложила палочку. Поморщившись, распрямила руку, опустила ее вниз и потрясла кистью. Поттер поднял мертвую мышь за хвост и кинул в камин. Потом задумчиво посмотрел на вторую мышь и коснулся ее палочкой:
— Фините инкантатем.
Мышь какое-то время ошалело вертела головой, потом с еле слышным писком кинулась в угол.
— Ей повезло. Сегодня тебе пробовать на живых мышах точно не стоит, надо еще поучить движение.
Лили тяжело вздохнула. Поттер улыбнулся:
— Не расстраивайся. Это движение все подолгу тренируют.
— А ты откуда знаешь?
— Да я его сам три дня учил. А Питер, тот вообще неделю.
Лили от удивления перестала трясти рукой:
— К-когда?
— Ну... - Поттер немного покраснел, - мы в свое время увлекались Трансфигурацией. Вот и ушли вперед по программе. Ты видела, как МакГонагалл удивилась, когда Сириус сегодня ворону в лебедя превратил? Она просто не ожидала, что прямо на первом уроке у кого-нибудь что-нибудь получится. А мы это с четвертого курса умеем.
— Ну ничего себе! - А ведь и правда, на уроке ни у кого, кроме гриффиндорской четверки, ничего не вышло. Кто бы мог подумать, что эти оболтусы чем-то увлекаются, кроме квиддича и издевательств над слабыми! — А по каким книгам вы занимались?
— Да мы кучу всего прочитали. Того же Стюарта МакГонагалла, например.
— И поняли???
— Ну... мы с Сириусом и Ремом вместе разбирались. А потом еще Питеру объясняли, так пока объяснили, вообще все поняли. Знаешь, как говорится: "Хочешь понять сложную тему - объясни ее первокурснику". Вот Питер у нас за первокурсника и сошел.
— Это же надо ТАК увлечься Трансфигурацией!
— И не говори! - засмеялся Поттер.
Стрелки больших башенных часов приближались к семи. Лили шла в больничное крыло, где мадам Помфри собиралась заниматься с ней основами колдомедицины. Но думала она не о диагностике магических заболеваний, а о том, как Поттер объяснял ей Трансфигурацию.
Оказывается, Поттер умеет разговаривать по-человечески! И думать тоже умеет - это же надо, монографию МакГонагалла в четвертом классе прочел. Вежливый, предупредительный, внимательный... Может же, оказывается, вести себя как нормальный человек!
И подумать только, что он такая сволочь.
Войдя в гостиную, Лили обнаружила там Мэри МакДональд. Мэри разложила на столе звездную карту и задумчиво постукивала по ней палочкой, изучая, как будет меняться вид неба за ночь.
Лили заглянула Мэри через плечо:
— Это на сегодня?
— Ага. Хочешь вечером пойти со мной на Башню? Смотри, сегодня в девять Денеб будет почти в зените.
Мэри была единственной шестикурсницей, продолжавшей заниматься Астрономией. И хотя профессор Синистра совершенно не возражала, утверждая, что "лучше меньше, да лучше, мисс МакДональд", Мэри все-таки было не по себе наедине с преподавателем. Поэтому она мечтала затащить на Башню хоть кого-нибудь еще, хотя бы просто звезды понаблюдать. А Лили в младших классах очень любила астрономию. Но теперь ей учебной нагрузки и так хватало, а астрономия колдомедику ни к чему.
— Нет, Мэри, извини, я не могу. Я сегодня дежурный префект.
— А, ну ладно, - Мэри вернулась к изучению звездной карты.
От берега доносился шум, плач и резкие выкрики. У Лили сжалось сердце, и она помчалась к озеру.
Слава Моргане, на этот раз никто не пытался ни с кого снять трусы в воздухе. Там просто устроили безобразную кучу-малу, из которой во все стороны торчали дергающиеся ноги, размахивающие руки и края мантий.
— Что здесь происходит? Я префект! Немедленно прекратить!
Лили не ожидала, что от девичьего голоса возбужденные дракой ученики немедленно опомнятся. Тем более, что голос у нее звучал не слишком-то грозно - до МакГонагалл и даже до Спраут ей в этом отношении было далеко. Поэтому она просто схватила за шиворот первого попавшегося драчуна и выдернула из кучи.
Драчун оказался хмурым третьекурсником-слизеринцем. Он исподлобья посмотрел на Лили, прошипел сквозь зубы что-то непечатное и снова кинулся в драку. Можно было бы пригрозить снять баллы, но Лили этого терпеть не могла. Дело в том, что на самом деле баллы могли снимать только преподаватели, поэтому, объявив о снятии баллов, префект должен был доложить об этом кому-нибудь из учителей. А Лили подобную деятельность считала наушничеством. Кажется, слизеринцы это уже усвоили.
Лили повторила попытку с другим драчуном, но на этот раз неудачно: здоровенный четверокурсник просто вырвался, больно ударив Лили по руке. Да что же они там делят-то? Похоже, что всем кагалом кого-то бьют. У девушки потемнело в глазах, и она бросилась в самую гущу дерущихся.
Удары посыпались со всех сторон. Расталкивая драчунов, Лили пыталась пробраться к тому, кто был в самой середине кучи. Ценой нескольких синяков ей это удалось. Она схватила беспомощно отбивающуюся руку, потянула жертву к себе ("Не бойся, я тебя сейчас вытащу"), но при попытке выбраться наружу кто-то больно ударил ее под коленки и сбил с ног. Ахнув, Лили упала вместе с мальчиком, которого пыталась вытащить. Удары посыпались на обоих.
— Фискал! - Шпион Слагхорна! - Грязнокровка! - Гриффиндорская шпионка!
Чьи-то руки - по-юношески крупные, широкие, пересеченные шрамами - отшвырнули в сторону двоих драчунов. Одна рука протянулась к ней. Лили вцепилась в эту руку, продолжая удерживать избиваемого мальчика. Юноша рванул на себя, Лили не удержала мальчика, но юноша успел подхватить его свободной рукой, выдернул обоих из свалки и отпустил.
Лили, забыв о своих синяках, подхватила пострадавшего и осторожно опустила на землю. Это оказался худенький светловолосый мальчик. У него шла кровь из носа, лицо было разбито, мантия разорвана, на кулаках - свежие ссадины. Лили вытащила палочку и принялась за диагностику.
Юноша обернулся к драчунам. В его голосе звучали сдержанный гнев и презрение:
— Я не буду говорить о вашей безобразной драке профессору Слагхорну, я думаю, вы и так дадите ему массу поводов снять очки со Слизерина. Поэтому просто пошли отсюда вон.
— Да ну? - усмехнулся один из слизеринцев. - А если мы не уйдем?
— Тогда оставайтесь. Я сейчас позову сюда мадам Помфри. А кому и что скажет она - уже не мое дело.
Шипя и ругаясь сквозь зубы, слизеринцы стали расходиться.
Юноша присел рядом с избитым мальчиком напротив Лили. Она подняла голову и посмотрела в бледное лицо под светло-каштановыми волосами.
— Спасибо, Люпин.
— Не за что, Эванс. Я тоже префект. Как он?
— Плохо, сотрясение мозга. Надо доставить его в больничное крыло.
— Давай отнесу. - Люпин осторожно подвел руки под пострадавшего.
— Лучше левитировать, ему противопоказана тряска. Приподними ему голову, осторожно, вот так. Vingardium Leviosa.
Подстраховывая плавающее в воздухе тело палочками, они направились к больничному крылу.
— Ты его знаешь? - спросила Лили. - Как его зовут, какой Дом, курс?
— Нет, но, кажется, он из Слизерина.
— Совсем в Слизерине с ума сошли, что ли, своих избивают...
К ним бросилась профессор Спраут:
— Мисс Эванс! Мистер Люпин! Что произошло? Кто так отделал Крауча?
Префекты переглянулись.
— Драка, профессор, - доложила Лили. - У озера. Люпин остановил.
— Кто дрался?
— Слизеринцы, младшие курсы.
— О Мерлин, - вздохнула гербалистка. - Ладно, идите.
Лили облегченно вздохнула. Люпин тоже. Если бы Спраут велела им доложить об инциденте Слагхорну, пришлось бы докладывать. А им обоим этого крайне не хотелось. Их дело - остановить драку и помочь пострадавшему, а со своими внутренними делами Слизерин пусть разбирается сам. Спраут, похоже, думала так же. И слава Моргане.
Шум в коридорах стихал, за окнами темнело. Подходя к дверям в Главный Зал, Лили увидела, что Люпин ее уже ждет.
— Ну как там этот мальчик, Крауч? - негромко спросил он.
— Спит. Мы с мадам Помфри с ним провозились целый час. Она сразу же принялась заниматься его головой, а я ему вылечила синяки и ссадины.
— Да, Джеймс говорил, что ты готовишься учиться на колдомедика. А сама-то ты как? Они тебя не сильно ударили?
— Не успели. Ты вовремя пришел. Три синяка - это пустяки. Я их за пять минут вывела.
— Тогда пойдем.
С девяти до одиннадцати дежурные префекты патрулировали коридоры замка. Весь прошлый год Лили и Люпин сухо делили между собой коридоры и расходились - бродить по пустым коридорам вдвоем им не хотелось, а вот возможность побыть наедине с собой каждый из них ценил. Но после сегодняшних событий, похоже, они оба были не против пообщаться.
— Я кое-что выяснил про этого Крауча, - негромко говорил Люпин. - Слизерин, третий курс. Классический зубрила, кроме уроков, ничего вокруг не видит. Ходит на все предметы, до которых может дотянуться. Все свободное время делает домашние задания. Слабенький, болезненный, друзей нет. Зато весь курс у него списывает. Если не даст списать - бьют.
— Это что, сегодня его так избили, потому что он не дал списать? - удивилась Лили.
— Все хуже. Его отец - крупная шишка в Министерстве, начальник отдела чего-то там. Как я понял, занимается делами волшебников, которые... пошли не по той дорожке. Так вот, похоже, он недавно засудил чьего-то папашу. Вот слизеринцы на Крауча и разозлились. Тут не все так просто - они за родителей боятся, ведь у многих из них родители - ну, ты понимаешь, где. А что они могут сделать с Краучем-старшим? Вот и вымещают свой страх на его сыне.
— Какая мерзость, - Лили передернуло.
— Вот поэтому мы с тобой и в Гриффиндоре, что для нас это мерзость.
"Что же ты не вмешался, когда твои дружки вымещали я уж не знаю что на Северусе? Там ведь тоже была мерзость!" - подумала Лили, идя по полутемному коридору, увешанному сонными портретами. Но спрашивать не стала. Ничего хорошего из этого все равно не выйдет.
К тому же, сказала она себе, об ответе я могу догадаться и так. Люпин слишком зависит от своих друзей, чтобы противостоять им. Они знают, что он вервольф. И их молчание - цена его пребывания в школе. Поэтому он просто не может позволить себе роскошь вести себя благородно, когда Блэк и Поттер устраивают очередную низость.
Они вышли в другой коридор, где портретов не было, только изредка в нишах стояли статуи. В тишине, окутавшей замок, шаги двух префектов слышались совершенно отчетливо.
А ведь если подумать, Люпин - очень мужественный человек, сказала себе Лили. Болеть неизлечимой болезнью, вызывающей отторжение у любого, кто о ней узнает, раз в месяц терять человеческий облик и разум - и отлично учиться, завести друзей и даже стать префектом - для этого требуется немалая сила воли.
Люпин вдруг остановился.
— Стой, Эванс, - прошептал он. - Тихо.
— Что...
— Я что-то слышал. Люмос.
Одна из плит на полу была чуть-чуть приподнята. Люпин направил на нее палочку:
— Specialis Revelio.
Плита засветилась неярким голубым светом.
— Так... Отходим, - сказал Люпин и отвел Лили на пару дюжин шагов назад. Потом достал из кармана камешек и швырнул на плиту.
С потолка свалилась навозная бомба. Взвизгнув, Лили отпрыгнула, но на нее и так не попало ни капли; мантия Люпина оказалась слегка забрызганной спереди, но коридор непосредственно вокруг плиты представлял собой омерзительную картину.
— А-ха-ха-ха, глупые префекты! - раздалось откуда-то, и в коридор вылетел Пивз. Увидев, что его коварный замысел разгадан, и префекты почти не пострадали, он злобно завертелся в воздухе:
— Глупый Люпин, глупый Люпин, глупый Люпин...
— Шел бы ты, Пивз, отсюда куда подальше, - добродушно предложил Люпин. — А то сейчас, чего доброго, Филч придет.
— Филч придет, а я скажу, что Люпин взорвал навозную бомбу! - торжествующе заявил Пивз.
— Ага, делать мне больше нечего. Scorgify.
Часть грязи исчезла. Пивз, облитый мыльной водой из палочки - тоже.
Доведя до приличного состояния коридор и очистив мантию Люпина, они двинулись дальше.
В пустом холле Толстый Монах о чем-то беседовал с Серой Леди. Префекты и привидения ограничились взаимными кивками.
Следующий коридор вел в служебные помещения. Студентам, обнаруженным здесь ночью, грозило особенно серьезное наказание. Префектов в часы дежурства это, конечно, не касалось, но Лили очень редко патрулировала этот коридор, предпочитая оставаться поближе к жилому крылу.
Люпин шел чуть впереди, держа палочку наготове. В узкие окна падал свет растущей луны, прочерчивая на полу отчетливые жемчужные полоски.
Лили решилась. В конце концов, сколько можно делать вид, что она не знает? Страшновато, но... с человеком, с которым они разнимали драку и патрулировали ночной Хогвартс, ей хотелось быть честной.
— Люпин?
— Да?
— А давно ты...
— Что? - он остановился.
— Вервольф, - прошептала Лили.
У Люпина перехватило дыхание. Он обернулся, держась за грудь. Его глаза в свете луны были совершенно черными:
— Ты-знаешь?
— Да. От Северуса. Извини, что испугала, - негромко сказала Лили. - Я просто подумала... что тебе стоит знать, что я это знаю.
Люпин взял себя в руки и выпрямился.
— Кто еще знает?
— Вроде бы больше никто, - Лили пожала плечами. - Люпин, ну подумай, что сделали бы Блэк и Поттер с Северусом, если бы это стало известно?
— Верно, - вздохнул Люпин. - Поэтому ты и молчала? Боялась за Снейпа?
— Отчасти да.
— А теперь? - Люпин подошел вплотную к Лили. - Ведь теперь ты за него не боишься?
— Эээ, нет, - Лили поморщилась и отступила на шаг. Полоса лунного света упала на ее лицо. - Давай я сразу объясню тебе, как обстоят дела. Я никогда не помирюсь с Северусом, но я не желаю ему зла. И ни при каких обстоятельствах не пожелаю. Кроме того, я не желаю зла тебе. Ты - самый приличный парень нашего курса. И я совершенно не заинтересована в твоем исключении.
— Спасибо. - Люпин явно испытывал облегчение. Он взглянул на большие часы, висевшие на стене коридора: - Уже полодиннадцатого. Пойдем назад. К одиннадцати как раз вернемся к нашей башне.
— Идем.
До холла они дошли в молчании. Холл был залит лунным светом, привидения исчезли. Люпин уже успокоился и с улыбкой спросил:
— Ты не боишься патрулировать коридоры с вервольфом?
— Я не думаю, что Дамблдор подвергнет меня подобному риску, но на всякий случай заглянула с утра в звездную карту. Сегодня четвертое. Полнолуние восьмого. У тебя еще три дня до превращения. А самопроизвольно оборотни не трансформируются.
Люпин кивнул.
— Это верно, но сам факт - девушка, которая не боится бродить по пустым коридорам с оборотнем - поразителен.
— Спасибо за комплимент! - засмеялась Лили.
В гриффиндорской гостиной обнаружились все трое друзей Люпина. Поттер и Петтигрю играли в шахматы, Блэк валялся на коврике перед камином. При виде входящих префектов Поттер вскочил им навстречу, а Блэк перекатился в сидячее положение.
— Ну, как дежурство? - спросил Поттер.
— Порядок. Кроме мелких пакостей Пивза - ничего.
— А, ну этому мы сами при случае что-нибудь устроим, - пожал плечами Поттер. - Пойдемте спать. Эванс, мы завтра занимаемся или как?
— Да, - вздохнула Лили, - я надеюсь, что завтра мышка мою Трансфигурацию переживет.
Постели уже были расстелены. Поттер при свете "Люмоса" писал письмо родителям, Петтигрю убирал в тумбочку зубную щетку, Блэк уже растянулся под одеялом.
— Ребята, - сказал Люпин. - Слушайте. Только никаких резких движений.
— Слушаем. А в чем дело-то? - отвлекся Поттер от своего письма.
— Эванс знает, что я такое.
Блэк сел в постели, его глаза вспыхнули то ли ужасом, то ли гневом:
— Никаких резких движений? Лунатик, я убью Нюниуса. Завтра.
— Мягколап, - с упреком ответил Люпин, - ты, возможно, заметил, что школа еще не в панике?
— И что? - удивился Блэк.
— А то, что Эванс узнала про меня сразу же после той истории в Визжащей Хижине. И до сих пор молчит. Так что убивать Нюниуса в любом случае поздно.
— И что теперь?
— Ничего. Я же говорю: никаких резких движений. Просто знайте, что она знает.
— Н-ну ладно, - утробно прорычал Блэк.
— Ура! - захлопала в ладоши Лили.
Мышь, превращенная в канарейку, летала по гриффиндорской гостиной и озадаченно пела.
Поттер сидел в соседнем кресле и наблюдал за канарейкой с выражением насмешливого самодовольства. Ух, как мне хочется расцарапать эту физиономию, подумала Лили. Но он мне действительно помог, нельзя отрицать.
— Теперь попробуй превратить ее во что-нибудь покрупнее, - предложил Поттер.
— Ммм... Convertero!
Канарейка на лету увеличилась, потемнела, перистые крылья стали кожистыми. Небольшая симпатичная летучая мышь беспорядочно заметалась, потом выправилась и... спланировала Лили прямо на голову.
— Ай! - взвизгнула девушка.
Поттер осторожно достал зверька у Лили из волос. Летучая мышь забилась у него в руках, но Поттер держал крепко.
— А теперь давай ее в зайца.
Через секунду у Поттера в руках оказался увесистый русак, нацелившийся дорого продать свою жизнь. Поттер поскорее выпустил зайца на пол.
— Фините инкантатем! - со смехом крикнула Лили. Мышь, испуганно пища, умчалась в темный угол.
— Замечательно, Эванс, замечательно! - воскликнул Поттер. - Будь я МакГонагалл, я бы дал пятьдесят баллов Гриффиндору.
— Ну, теперь у меня есть шансы их от нее получить... Спасибо тебе, Поттер. Я тебе очень обязана, - посерьезнев, сказала Лили.
— Да ладно, чего там, - махнул рукой Поттер и быстро отвернулся, чувствуя, что лицо у него вспыхнуло. - Ты же из-за нас в библиотеке мозги сушила. Я сразу понял, что ты решила: если мы можем, значит, это у тебя что-то не так.
— Все равно спасибо. Ты же на меня время тратил, а у тебя, наверно, еще и тренировки?
— Да что ты! В эти дни тренировок не было, потому что тренироваться пока не с кем. Трое закончили школу в прошлом году, а Лиз Браун ушла из команды после травмы. Остались только я, Эндрю Смит с пятого курса и Амели Белл с третьего. А отбор кандидатов - сегодня в два часа. Ты, кстати, не хочешь поучаствовать?
— Да что ты, Поттер, я высоты боюсь! - замахала руками Лили. - Я зачет по метле еле-еле сдала. Как сажусь на метлу, вцепляюсь в нее изо всех сил и только и думаю, как бы не упасть. Какой уж мне квиддич!
— Жалко. Ну ладно, - улыбнулся Поттер. - Вот что, если у тебя опять какие-нибудь проблемы возникнут, ты спрашивай. Я не Нюниус, в зельях не особо разбираюсь, но с остальными предметами вполне могу помочь.
— С зельями я и сама справлюсь. Спасибо, - вежливо улыбнулась Лили и встала. - Увидимся позже.
"Я не Нюниус..." Да уж, конечно. По обоим мальчишкам парикмахерская плачет - вот и все, что у них общего. Северус робкий, нелюдимый, нерешительный - ну, если речь не о зельях, конечно. Зато в лаборатории он в своей стихии! Умница, трудяга. Как там вчера Люпин сказал об этом несчастном малыше Крауче? "Классический зубрила." Нет, Северус все-таки не совсем такой. Он видел вокруг себя что-то, кроме книг и пробирок. Он с ней и в лесу летом гулял, и замок хогвартский весь облазил, и в Хогсмид ходил, и сливочное пиво там пил - вполне себе нормальный парень, просто серьезный не по годам. Ну да, не красавец - а зачем, собственно, парню быть красавцем? Парня красота только портит: чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на Блэка.
А Поттер? Ну, великолепный квиддичный игрок. Еще на пятом курсе стал капитаном команды. Лили в квиддиче не разбиралась и немного его презирала - но, если признаться самой себе совсем-совсем честно, то презирала она квиддич именно потому, что им занимался Поттер. А так - спорт как спорт, ее отец в молодости в волейбол играл. Что еще она знает про Поттера? Если подумать, так и ничего. Раньше она считала его полным дураком, которому интересен только квиддич и издевательства над слабыми - а он, оказывается, Трансфигурацией серьезно увлекается. И друзья у него верные. У Северуса, кроме нее, так ни одного друга и не появилось (компанию Мальсибера она за друзей Северуса посчитать ну никак не могла). А Поттер как на первом курсе сдружился с остальными мальчишками их курса, так до сих пор все четверо вместе и ходят. Кстати, насчет Мальсибера: вот что она точно знает о Поттере - так это то, что ни он, ни его друзья никогда не пачкали руки играми с темной магией.
Лили представила себе, какую физиономию скорчил бы Люпин, если бы узнал, что кто-то из его приятелей занимается подобными вещами. Кстати, с Люпином оказалось приятно общаться. Раньше она его избегала... но, опять же, если совсем честно признаться самой себе, избегала только потому, что он дружил с Поттером и Блэком. То, что он вервольф, ее не пугало. Ликантропия - это болезнь, а колдомедики болезней не боятся. Хотя, конечно, не надо путать страх с разумной осторожностью: лезть к вервольфу в полнолуние было бы сущей глупостью. Но это совершенно не повод не иметь дела с Люпином все остальное время.
Получается, что Поттер, Блэк и Петтигрю думают так же? Хм, тогда выходит, что мозгов у них побольше, чем Лили думала раньше...
Ну ладно, хватит думать о Поттере. А о чем еще? Не об учебе же думать в первое воскресенье семестра. Вот что, надо будет после обеда сходить в больничное крыло. Посмотреть, как там маленький Крауч, и узнать, не нужна ли мадам Помфри ее помощь. Лили не отказалась бы от вечеринки в Слаг-клубе или от похода в Хогсмид, но ни того, ни другого в ближайшее время не предвиделось.
А пока надо размяться. Просто пройтись. Лили встала со скамейки под одной из старых лип и направилась в обход двора.
Интересно, а чем сейчас заняты ее однокурсницы? Не за учебниками же они сидят, пока стоит такая теплая погода. Мэри, правда, скорее всего еще спит - она проторчала всю ночь на Астрономической Башне с профессором Синистрой, а утром свалилась в постель и крепко уснула, не обращая внимания ни на свет, ни на шум. А где Дениза Уолл и Сильвия Пратчетт? Дениза непонятно где, а Сильвия, скорее всего, сидит где-нибудь в обнимку со своим парнем - Эндрю Гринлифом с седьмого курса.
Завести, что ли, нового парня? Только где же его взять? Гриффиндорские семикурсники все при девицах. На ее курсе... в общем, понятно. Разве что с Люпином пококетничать. Нет, не стоит - Люпин парень серьезный и заслуживает самого честного отношения к себе. С таким надо встречаться, только если действительно его любишь. А Лили не чувствовала к Люпину ничего, кроме симпатии, основанной на уважении.
Значит, надо смотреть в других Домах. Вот на ближайшей вечеринке в Слаг-клубе и посмотрим.
Громкий, взволнованный разговор отвлек Лили от размышлений. Навстречу ей быстро шли, чуть не бежали, четыре старшекурсницы и что-то громко и взволнованно обсуждали. Громче всех говорила однокурсница Лили - маленькая кругленькая Дениза Уолл.
— Ой, Лили! - Дениза яростно замахала руками. Лили подошла.
Дениза показала ей фотографию самой себя в ярко-зеленой мантии необычного фасона. Мантия выглядела довольно странно, и Денизе на фото явно было не по себе: она смущенно прикрыла глаза и явно хотела убежать с фотографии.
— Вот, полюбуйся. Мне ЖУТКО нужно предоставить приличную фотографию этой мантии на конкурс магомодельеров. Но мне зеленый цвет не идет, и все тут! И цвет не мой, и модель не моя! - Да, теперь Лили поняла, что скроенная по косой мантия требовала стройной фигуры не ниже среднего роста, а Дениза была тем еще колобком. - Ты не согласишься сфотографироваться?
— Эммм... а почему я? - Лили обвела взглядом трех девушек, пришедших с Денизой: все они, на взгляд Лили, вполне годились в модели.
— Да потому, что ты рыжая и зеленоглазая! Даже магглы сказали бы, что ты выглядишь как самая настоящая лесная ведьма! А эта модель, она так и называется - "Лесная ведьма". Лили, ну пожалуйста! Ты же знаешь, как мне важно получить хорошие баллы на этом конкурсе!
Конечно, после такой мольбы Лили отказать Денизе не могла. Почему бы и не попробовать себя в качестве модели, в конце концов?
— Где будем фотографироваться? Не говорите мне, что в Запретном Лесу.
— Да нет! Хватит с нас вон тех трех лип. Пойдем, я тебе помогу переодеться!
Через полчаса девушки выбежали из замка и помчались к липам. Великолепная ярко-зеленая мантия отлично сидела на Лили, и Дениза была в полном восторге. Правда, прежде чем сфотографировать Лили, она заставила ее изрядно помучиться, замирая в самых неудобных позах: то отставить назад ногу и откинуть голову, то поднять руку под строго определенным углом... В конце концов Дениза сделала несколько снимков и облегченно вздохнула.
Когда Дениза убирала фотоаппарат, Лили заметила, что в нескольких ярдах стоит Поттер и смотрит на нее с раскрытым ртом.
Она уже собралась сказать ему какую-нибудь гадость вроде "Закрой рот, а то гиппогриф влетит", но язык завязался узлом. Он ей помог! Она не имеет права говорить ему гадости!
По крайней мере, пока он не подаст ей очередной повод.
Маленький Крауч ровно дышал во сне. Мадам Помфри шепотом объясняла Лили, как диагностировать состояние мозга:
— Прикасаешься палочкой сначала к одному виску, потом к другому. Очень важно определить правильную точку прикосновения. Квалифицированный колдомедик ее просто чувствует.
Лили осторожно прикоснулась палочкой к виску спящего, считывая ритмы работы мозга. Слабые, сбитые ритмы... Сильно же приложили бедолагу.
В больничном крыле было тихо, светло и просторно. Пациентов, кроме Крауча, не было - не успели еще появиться. Пахло свежо и приятно: мелиссой, жасмином, парацельсовой травой.
Лили обнаружила, что где-то в глубине души у нее сидите какое-то теплое чувство. Она попыталась понять, что это такое, и очень удивилась. Оказалось, что это воспоминание о раскрывшем рот Поттере. Кто бы мог подумать, что такое зрелище может доставить ей удовольствие!
Оказывается, ей нравится нравиться.
— Ну, право же, мистер Снейп, не стоит, - мягко увещевал Слагхорн. - Все пары время от времени ссорятся, это закон природы. Конечно, Лили - девушка упрямая, но я думаю, если она вас действительно любит...
— Не стоит, профессор. - Снейп уже триста раз проклял себя за то, что на вопрос Слагхорна "а почему вы с мисс Эванс сидите отдельно?" честно рассказал ему про "грязнокровку". Этой детали той кошмарной истории Слагхорн до сих пор не знал. Пытаясь отвертеться от продолжения разговора, Снейп сказал, что между ним и Лили все кончено, и сидеть они вместе больше не будут, и на вечеринки Слаг-клуба приходить вместе тоже больше никогда не будут. Похоже, это было ошибкой.
— Мне будет жаль, если такое многообещающее сотрудничество двух талантливых зельеваров распадется, - заявил Слагхорн. - В последние годы зельеварение рассматривают как сугубо прикладную, вспомогательную отрасль магической науки. Я стараюсь, как могу, развивать теорию, но вы сами понимаете - я уже немолод, мои лучшие годы как ученого позади, к тому же у меня немало времени и сил отнимает работа в школе. Я рассчитывал в этом отношении на вас с мисс Эванс. Несомненно, мистер Снейп, вы блестящий ученый, но ваше сотрудничество с мисс Эванс могло бы привести к крайне нестандартным результатам в зельеварении. Я не первый год преподаю в школе и умею оценивать потенциал учеников. Я думаю, сама мисс Эванс тоже прекрасно понимает, что для нее сотрудничество с вами является шагом к блестящей карьере. Вряд ли она пожертвует своим будущим из-за одной обиды.
— Будущее тут не при чем, - мрачно отозвался Снейп, размешивавший в котле очередное зелье, которого не было в школьной программе. - Мисс Эванс собирается в колдомедики, а не в зельевары.
— Я знаю, я знаю! - воскликнул Слагхорн. - Но вы сами прекрасно знаете, насколько важной областью знаний является фармацевтическое зельеварение. Ведь ваша матушка работает именно в этой области?
— Да, - мрачно ответил Снейп. Ложка в его руке дрогнула.
— Ну ладно, - отозвался Слагхорн. - Не будем продолжать этот разговор. Пусть все идет как идет. Но все-таки я вам советую: не переоценивайте женскую обиду.
Не переоценивать, как же.
Вот сейчас Лили возьмет и простит его, идиота.
Ссора с Лили таким тяжелым грузом легла на душу Снейпа, что мать, посмотрев на него и услышав, что произошло, потом почти все каникулы заставляла его работать как проклятого. Легилименция подсказывала, что мать боится, как бы не стало хуже, и надеется, что работа его отвлечет. Работа и правда помогала забыться.
Результатом были несколько сотен галлеонов, которые вместе с гонорарами за новые статьи составили внушительную сумму. Он попытался заставить мать принять эти деньги ("Мама, тебе нужна новая мантия. Ты еще совсем молодая ведьма, я уже не маленький, ты можешь найти себе какого-нибудь мага!"), но мать буквально силой выпроводила его на последние две недели каникул во Францию.
Он и там нашел себе занятие: лазал по горам и лугам и собирал эндемичные растения, из которых можно добыть или изготовить редкие ингредиенты. Его непривычная к солнцу кожа изрядно обгорела, но когда перед отъездом в Хогвартс мать сняла ожог, оказалось, что загар только чуть-чуть схватился. Конечно, гриффиндорским придуркам этого хватило, чтобы разинуть рот.
В последние дни Снейп почти не видел Лили. Из "Успехов зельеварения" пришел заказ на статью, и он, не поднимая головы, вел исследование, чтобы успеть к сдаче номера. Хорошо, что сегодня воскресенье - это значит нет занятий, и можно весь день просидеть в лаборатории у Слагхорна. Профессор пытался выгнать ученика пообедать, но Снейп отказался - необходимо было в течение часа каждые пять минут прикапывать жидкость. В конце концов Слагхорн не выдержал и принес ему какой-то бутерброд, который Снейп сжевал, не почувствовав вкуса.
Но вот, кажется, основные результаты получены. А завтра первым занятием — защита от темных искусств. Посмотрим, на что похож этот новый преподаватель. Но главное - там будет Лили.
— Дементор - это, по сути, магический конденсат с отрицательным энергетическим потенциалом. То есть он высасывает энергию из всего живого. Поэтому название данной сущности не совсем корректно: дементоры не повреждают мозг, а лишают его энергии. Да, молодой человек?
— Профессор, а дементоры разумны? - спросил Люпин.
— Хороший вопрос и довольно неоднозначный. Коммуникация с ними в принципе возможна, и частично они поддаются магическому контролю. Но для того, чтобы дементор оказался у вас под контролем, вы должны прежде всего обезопасить себя от его атаки. Да, мисс?
— Скажите пожалуйста, а как размножаются дементоры?
Класс захихикал. Профессор Дарси, моложавый человек с аккуратно подстриженными усиками и совершенно седой головой, постучал палочкой по столу.
— Этот вопрос серьезнее, чем вам кажется, господа. Как ваше имя, мисс?
Дениза от неожиданности покраснела.
— Дениза Уолл, сэр.
Профессор сверился со списком, лежащим на столе:
— Пять баллов Гриффиндору, мисс Уолл. Так вот, о размножении дементоров. Как я уже говорил, дементора нельзя считать живым в традиционном понимании, потому что он представляет из себя лишь частично материализованную энергию. В частности, это проявляется в том, что дементоры бесполы и лишены привычного нам механизма размножения. - Профессор Дарси задумчиво посмотрел на доску, где мерцала иллюзионная диаграмма "Дементор в разрезе". - В их случае проявляется общий закон природы, который гласит, что самоподдерживающаяся энергетическая сущность появляется в результате очень сильной концентрации энергии в какой-то одной точке. Давайте посмотрим, что нужно для возникновения нового дементора.
Профессор Дарси, хоть и новичок в школе, похоже, гордился своей миссией. За стенами Хогвартса шла магическая война, поэтому боевая подготовка - а если называть вещи своими именами, то "Защита от темных искусств" именно это собой и представляла - была самым популярным предметом. Сейчас в классе собрались почти все шестикурсники, кто хоть как-то сдал СОВы по ЗОТИ - тридцать с небольшим человек.
Когда стало известно, что профессор Дарси готов заниматься со всеми шестикурсниками, вне зависимости от оценок по СОВам, в преподавательской возник переполох. Это шло вопреки традиционным школьным нормам, к тому же в школе почти не было таких больших классов. Дамблдор, как всегда, нашел компромисс: убедил профессора Дарси не брать в класс тех, кто провалил СОВы, и убрал перегородку между двумя классами, превратив их в один. Профессор Спраут тревожилась, что профессор Дарси не справится с таким количеством учеников, но опытный боевой маг знал свое дело достаточно хорошо. Да и шестнадцатилетние уже соображали, что можно сколько угодно выпендриваться на Чарах и Травологии, но боевую магию учить надо.
— Итак, вот вы, молодой человек, - палочка уперлась в Блэка, - вы можете мне сказать, в чем в первую очередь нуждается дементор?
Красавчик моргнул, пригладил челку, изящно поднялся с места:
— Я думаю, профессор, что дементор, хоть и не живой, нуждается в пище. То есть в нашей жизненной энергии.
— Совершенно верно! Ваша фамилия?
— Блэк, сэр.
— Ага, пять баллов Слизерину, - сказал профессор, не заглядывая в список учеников.
Блэк цветом и общим видом стал похож на дементора в разрезе.
— А чего это Слизерину??? - заорали сразу и гриффиндорцы и слизеринцы.
— Не замайте Слизерин! У нас таких моральных уродов нет!
— Да ладно, с паршивого Блэка хоть пять баллов!
— Нечего Слизерин прикапывать! Сириус наш! - А это, кстати, Поттер. Аж вскочил со своего места рядом с Блэком и орет громче всех. Вот-вот на парту вспрыгнет.
Преподаватель растерянно заморгал:
— Простите-простите, мистер Блэк! Это моя ошибка, я должен был заглянуть в список. Просто я подумал, что вы из Дома Блэков.
— Нет. И даже не однофамилец, - буркнул Блэк, приобретая еще более глубокий серо-зеленый оттенок. Шум в классе начал стихать.
— К тому же вас и зовут Сириус, а Блэки традиционно называют своих детей по именам звезд и созвездий... Но я еще раз прошу у вас прощения, мистер Блэк. Конечно же, пять баллов Гриффиндору. И возвращаемся к теме занятия. Как совершенно справедливо сказал мистер Блэк, для возникновения нового дементора нужна пища. То есть жизненная энергия человека. Причем желательно в самой легкоусвояемой форме, а именно в виде положительных эмоций.
Профессор Дарси выждал паузу, очевидно ожидая, когда дети обдумают парадокс.
— Конечно, - продолжил он, - одних положительных эмоций недостаточно, иначе дементоры возникали бы, как только кто-нибудь засмеется. К счастью, это не так. Еще и потому, что, как мы увидим дальше, положительные эмоции - для дементоров не только пища. При правильном применении они оказываются тем, чего дементоры больше всего боятся.
Интересно, подумала Лили, что это за дом Блэков? Очевидно, старая магическая семья, дети из которой традиционно попадают в Слизерин. А наш Блэк, стало быть, не из этой семьи и, похоже, не слишком рад совпадению фамилий. Вон какой зеленый сидит. А Поттер взял его за руку и держит, как будто боится, что Блэк сейчас дементор знает чего натворит.
— Поэтому, - продолжал профессор Дарси, - для возникновения дементора нужен мощный выброс отрицательных эмоций, инкапсулирующий в себе эмоции положительные. Как вы думаете, что это может быть?
Лили повертела головой в поисках ответа. Из какого угла он выскочил, она не могла бы сказать. Может быть, из того, в который забился, пытаясь оказаться как можно дальше от Блэка и Поттера, Северус? Или из того, в котором вспыхнули злым блеском глаза Поттера, проследившего за ее взглядом?
— Ревность, сэр?
— Совершенно верно, мисс! Ревность и зависть - чувства вида "Мне плохо, потому что им хорошо". Конечно, не любая ревность или зависть порождает дементора, - пояснил преподаватель, перекрывая начавшийся в классе шепот. - Для этого нужно, чтобы завистник или ревнивец обладал особой силой духа - что бывает крайне редко, потому что духовно сильные люди обычно не способны на такие низменные чувства. И само чувство должно быть очень сильным - фактически захватить всю эмоциональную сферу человека. Только тогда может возникнуть самостоятельная стабильная энергетическая воронка. Как ваша фамилия, мисс?
— Эванс, сэр.
— Ага, десять баллов Гриффиндору, - сверился со списком профессор. - А что это сегодня один Гриффиндор работает? Давайте, остальные, поактивнее. Ну что ж, с сущностью и размножением дементоров мы разобрались. Переходим к методам защиты.
Лили слушала про патронусов, пытаясь осознать суть заклинания. "Экспекто патронум" - это на латыни будет "Ожидаю отца". Хотя нет, "патронус" на латыни не только отец, но и покровитель, защитник. Тогда понятно.
— Образ патронуса может определяться разными причинами. Это может быть животное, которое отражает какие-то свойства самого мага - его характер или привязанности. Далее, Патронус может быть как-то связан с человеком, который имеет для мага огромное значение. В любом случае, заранее определить облик Патронуса невозможно.
Конечно, оформленный Патронус создать нелегко, и я не думаю, что у кого-нибудь из вас это сегодня получится. Поэтому начинайте пробовать. Напоминаю: для создания Патронуса нужно призвать ваши самые сильные, самые светлые и радостные воспоминания, - завершил лекцию профессор.
Класс наполнился гулом. "Экспекто патронум, экспекто патронум..." У некоторых из кончиков палочек вылетел еле заметный серебристый дымок. Кто-то и правда вспомнил что-то приятное - глаза закрыты, губы улыбаются, о Патронусах уже и не думают. Кто-то сосредоточился на заклинании, а воспоминания побоку. Да, это трудно - одновременно погрузиться в радость и сосредоточиться на заклинании. Даже на уроке. А каково, когда перед тобой дементор?
Самые счастливые воспоминания Лили были связаны с Северусом. Что бы выбрать? Первый визит к нему домой, вскоре после того, как его родители развелись? Как здорово им было в лаборатории у миссис Снейп, скромной и доброй женщины, как им хорошо работалось вместе? Или лесную летнюю прогулку, когда солнечный свет косыми полосами лежал на просеке, а пальцы пахли малиной и земляникой?
Она невольно обернулась к Северусу и встретилась взглядом с его глазами. Конечно, его самые счастливые воспоминания связаны с ней. Интересно, он вспоминает то же, что и она? Да не смотри ты на меня так, как будто крючком зацепился. Все равно воспоминания - это не более чем воспоминания. Они не изменят настоящего.
А Поттеру, похоже, было не до радостных воспоминаний. Заметив эту чуть ли не осязаемую нить, протянувшуюся наискосок через класс от Лили к Снейпу, он закусил губу и что-то прошептал на ухо Блэку. Получив ответ, Поттер взмахнул палочкой - и Снейп, как ужаленный, вскочил со стула.
— Что случилось, молодой человек? - спросил профессор Дарси.
— Ничего, - пробормотал Снейп, ощупывая здоровенный шип, торчащий из сидения его стула. - Ф-фините инкантатем.
Сидение опять приняло нормальную плоскую форму.
"Вот же придурок-то этот Поттер, поцелуй его дементор," - подумала Лили.
Глаза Снейпа радостно вспыхнули:
— Экспекто Патронум!
Из его палочки вырвался серебристый свет, натянулся, как парус, и начал принимать форму... какую-то форму... но какую - никто разглядеть не успел, потому что Патронус все-таки был незрелый и рассеялся.
— Очень хорошо! Очень! - воскликнул профессор Дарси. - Для первого раза просто замечательно! Пятьдесят баллов... эээ... ваша фамилия, молодой человек?
— Снейп, сэр.
— Ага, вижу. Пятьдесят баллов Слизерину!
— Вот интересно, почему Гриффиндору всегда дают по пять-десять баллов, а Слизерину сразу пятьдесят? - громко прошипел Поттер на ухо Блэку.
— В качестве компенсации. Моральной. За Нюниуса, - прошипел Блэк в ответ так же громко.
Шел дождь, поэтому большая часть гриффиндорцев собралась в гостиной. Кто занимался, кто играл в шахматы или в плюй-камни, кто читал или просто грелся у камина. Говорить старались негромко - если пятьдесят человек одновременно начнут разговаривать в голос, толку будет мало.
Лили, Мэри МакДональд и Дениза Уолл сидели на диванчике и разглядывали большой журнал магических мод, который притащила Дениза.
— Вот, я думаю, в следующем году такой покрой будет на пике моды, - говорила она, тыкая пальчиком в фотографию колдуньи в фиолетовой мантии с подрезами.
— Послушай, Дениза, а ты мне не сошьешь мантию к Святочному Балу? - спросила Мэри.
— Конечно, сошью, если хочешь! Вот будем в Хогсмиде, зайдем к мадам Гвендолен и купим ткань. А пока выбирай фасон. - Мэри принялась листать журнал с удвоенной энергией.
Вдруг на страницы упала тень. Девушки подняли глаза: перед ними стоял Блэк.
— Извините, МакДональд, Уолл. - Уверенный тон противоречил извинению. - Эванс, тебя можно кое о чем попросить?
— Попросить можно, ответа не гарантирую, - пожала плечами Лили.
— Мы с ребятами зашиваемся с Зельями. Домашнее задание, которое Слаг дал, никак не получается. Ты не могла бы помочь?
— Что, прямо сейчас?
— Если ты не очень занята.
— Ну, пойдем. - Блэк был еще хуже Поттера, но в вежливой просьбе о помощи Лили не видела причин отказывать. К тому же моды ей уже немного надоели. Она встала и пошла следом за Блэком.
Чтобы подойти к лестнице, ведущей в спальни парней, им пришлось пройти почти через всю гостиную, кое-где переступая через руки и ноги.
Пятикурсница Натали Грэй, сидевшая у камина с книгой, подняла голову и выдохнула:
— Счастливица-а...
— Натали, - проникновенно сказал Блэк, подходя к ней, наклоняясь и опуская руки ей на плечи, - ты знаешь, как размножаются дементоры?
— Н-нет, - выдохнула та, ошалев от прикосновения Блэка. Руки! На плечи! При всех!
— А я знаю. Дементоры размножаются от зависти. Поэтому, если ты будешь очень сильно завидовать, придет дементор и тебя съест. Уууу! - Блэк выпрямился и помахал руками, изображая что-то очень страшное. - Не надо завидовать Эванс, она меня не переваривает. А в Хогсмид я с тобой все равно не пойду.
Натали изумленно раскрыла рот. Не переваривать Блэка! Самого Блэка! Мечту всех девчонок Гриффиндора! Совсем эта Эванс зазналась, что ли?
Пока Натали подбирала челюсть, Блэк возобновил движение через гостиную. Лили двинулась вслед.
В спальне у парней Лили была впервые за все время учебы. Увидев входящую девушку, Петтигрю срочно задернул полог своей кровати, которую он с начала года не заправлял, а Поттер постарался с помощью заклинания хоть как-то расставить по местам разбросанные вещи. Один Люпин спокойно встал ей навстречу, отложив книгу.
— Я обещал консультанта? Пожалуйста, - изящным взмахом руки представил ее Блэк.
— Привет, Эванс. Садись, - сказал Люпин, предлагая ей стул.
— Знаешь, мог бы предупредить, чтобы мы хоть бардак разобрали! - рявкнул Поттер. - Извини, Эванс.
— Да ладно, - улыбнулась Лили. Если быть честной, в девичьей спальне бардак был не меньший. Но парням об этом знать было неоткуда. - Показывайте, в чем проблема?
— Вот. Акцио тетрадь, - Блэк показал Лили тетрадь с выписками. - Слаг нам задал искать рецепты зелий, полезных в разведке, ну мы нашли: зелье ночного зрения, антисонное и обостряющее слух. Вот рецепты. Но он еще и задал продумать взаимодействие компонентов и обосновать необходимость каждого из них! А вот тут мы совсем никак. Даже Ремус.
— Ох... - вздохнула Лили. Свою домашнюю работу она уже сделала, и делать еще три таких же не хотелось. Но Лили никогда не отказывала в вежливых просьбах. - Давайте сюда рецепты. У кого зелье ночного зрения?
— У меня, - отозвался Люпин. Очень хорошо. Люпину она поможет с удовольствием.
— Вот смотри. Центральный компонент - элеутерококк. Это стимулятор, он должен входить во все ваши зелья. Входит?
— Да, - удивленно подтвердили Блэк и Поттер.
— Замечательно. Черника содержит витамины для глаз. Она как бы направляет элеутерококк, объясняет ему, куда нужно направить воздействие. Дальше. Мед - это источник энергии, потому что стимуляция без энергетической поддержки очень вредна и не всегда возможна. Ночная фиалка - компонент, усиливающий восприятие черно-белых тонов. Ну, и базилик - как связующее, потому что сродство компонентов в данном случае не слишком велико.
— Здорово, - выдохнул Поттер. - Все так просто звучит.
— Просто надо четко знать характерные действия компонентов, тогда будет проще. Поттер, у тебя что?
Пять голов склонились над тетрадью. Даже Петтигрю, который на Зельеварение не ходил, присоединился к остальным.
— Мягколап, подвинься, ничего не видно за тобой. У меня обостряющее слух.
— Твое зелье, по сути, такой же избирательный стимулятор, как и зелье Люпина. Только не для глаз, а для ушей. Ну, про элеутерококк я уже сказала. А какой компонент направляет его действие?..
Тучи разошлись, и в окно светила почти полная луна. Когда там полнолуние? Ах да, послезавтра.
Лили задернула полог и свернулась под одеялом. А у них там здорово, у мальчишек. Гады-то они гады, но атмосфера дружбы и уверенности друг в друге просто наполняет всю их комнату. У Лили, конечно, были хорошие отношения с однокурсницами, но такого тепла и взаимопонимания, как у мальчиков, у них в комнате не было.
Лили им завидовала. Тихонечко - чтобы не создать дементора.
Мадам Помфри в кабинете не было, но крохотная ушастая эльфа, деловито протиравшая окно, сообщила, что хозяйка в палате "у мистера Крауча".
Заглянув в палату, Лили увидела, что маленький Крауч полусидит на постели, а мадам Помфри держит палочку у его виска. От кончика палочки расходилось мягкое сияние. Лили не знала, стоит ли прерывать процедуру, но мадам Помфри услышала ее и обернулась:
— А, Лили, дорогая, заходи! Барти, вот это и есть мисс Эванс. Лили - Барти Крауч.
Мальчик повернул голову, и Лили в первый раз увидела его глаза. Светлые и холодные, как полярная ночь, они смотрели сквозь нее или за нее, куда-то в непонятную даль.
— Добрый день, мисс Эванс, - сказал Крауч глуховатым высоким голосом. - Сожалею, что не могу встать вам навстречу. Я благодарен вам за помощь, которую вы мне оказали. Позвольте вас спросить, могу ли я увидеть вашего коллегу, мистера Люпина?
— Сейчас нет, - машинально ответила Лили, услышав его речь. И это тринадцатилетний школьник? Лили почувствовала, что невольно сбивается на такой же безжизненный, заученно-любезный тон. - Мистер Люпин со мной не пришел. Он сегодня немного нехорошо себя чувствовал на занятиях.
Мадам Помфри метнула на Лили встревоженный взгляд. Ну да, конечно, врач Хогвартса не может не знать о болезни Люпина. А сегодня, между прочим, полнолуние.
— Я прошу вас передать мистеру Люпину мою искреннюю благодарность за помощь, которую он мне оказал, и пожелания скорейшего выздоровления, - сказал Барти Крауч тем же ровным тоном. Мда, похоже, слизеринцы его бьют не только за папу и отличную учебу. От сочетания такого взгляда и таких манер и слизеринцу неуютно станет.
— Непременно, - кивнула Лили, заставив себя стряхнуть лед, который наморозили вокруг нее прозрачные глаза и ледяной голос Крауча. - Мадам Помфри, для меня есть какое-нибудь дело?
— Да, Лили, будь добра, возьми на леднике зелье Парацельса и подогрей до тридцати семи градусов. Я пока закончу процедуру. - Мадам Помфри снова коснулась палочкой виска Крауча, а Лили торопливо вышла из палаты, облегченно вздохнула и помчалась на ледник.
— Представьте себе Патронуса в виде осиного гнезда!
— Отличная идея! Осы ка-ак налетят на дементора со всех сторон...
— Или просто обсядут хозяина. И пусть дементор попробует его поцеловать.
— Они влетят ему в рот!
— И получится уже не дементор в разрезе, а дементор наизнанку.
— А еще лучше - Патронус в виде муравейника. Муравьи заползут дементору под плащ и будут там ползать.
— И ему придется снимать плащ и стряхивать муравьев.
— Нет, дементорный стриптиз - это как-то нездраво!
Мародеры хором смеются. Люпин смотрит на часы, обрывает смех и встает:
— Ладно, ребята, мне пора.
— Давай, Лунатик, не скучай. Жди нас, - улыбается Блэк.
Вот так - каждый месяц. Раньше Люпина отводила в Визжащую Хижину мадам Помфри, но весь последний год он справлялся сам. Теперь мадам Помфри только заглядывает вечером в Хижину - проверить, там ли он - и быстро уходит.
В полнолуние луна восходит рано. Поэтому до заката солнца надо успеть уйти из замка, дойти до Дракучей Ивы, длинной палкой ударить по корню, пройти по туннелю, выбраться в Хижину и захлопнуть за собой люк. И ждать.
Он почти привык. На третьем и четвертом курсах он даже читал, лежа на кровати в ожидании превращения. Уроки делал. Так было легче.
Заходит солнце, и молочно-белый шар начинает взбираться вверх по темному небосклону. В Хижине все ставни надежно заколочены, но это не имеет значения. Тело выгибается и скручивается, боль расползается по мышцам и костям, из прокушенных губ на пол текут струйки крови. Оскверненная плоть течет, плавится, трансформируется.
Потом трансформация заканчивается, и вместо худенького болезненного юноши Ремуса Люпина в Хижине оказывается тварь, готовая загрызть любого человека, который попадется ей на глаза.
Ремусу Люпину не надо было объяснять, почему он должен каждый месяц целые сутки мучиться взаперти от боли, тоски и безысходности. Он это прекрасно понимал. А вот его друзья не поняли. Сколько ни объяснял, не поняли. Да так не поняли, что вот уже почти год он не пытается отвлечься от ожидания приступа, а наоборот - ждет его с нетерпением.
Трансформацию приходится переносить в одиночестве, ничего не поделаешь. Тут никто не поможет. Но несколько минут боли - такие пустяки по сравнению с тем, что будет потом.
Теперь надо вспрыгнуть на кровать и немного отдохнуть перед приходом остальных.
Еле слышный топот в туннеле. Открывается люк, и в Хижину забирается Мягколап. Волк и пес перенюхиваются:
— Все в порядке?
— Да, на горизонте чисто. Можно идти.
Они спрыгивают в туннель и бегут к выходу - туда, где у корней Дракучей Ивы их ждут Рогач, которому неудобно бегать по невысокому подземному проходу, и маленький Червехвост. Хвостик, гордясь своей незаменимостью, нажимает лапкой на управляющий корень, и четыре зверя выбегают из туннеля в сияние полнолуния.
Свежий воздух холодит ноздри, наполняет легкие. Молодые тела, налитые силой, наслаждаются подлунным бегом. Кровь все быстрее бежит по жилам, разогревает мышцы, истомившиеся по движению. Мы - звери с человеческим разумом, или люди с чувствами зверей, можно называть и так и так. И когда же мы настоящие? Когда в человеческом облике ходим на занятия и склоняемся над книжками, или когда, как сейчас, в лунном сиянии летим сквозь ночь?
Лунатик скалит зубы от смеха. В последнее время он, кажется, благословляет свою болезнь. Если бы не она, не видать бы нам этой радости подлунного бега! И не беда, что у Хвостика слишком короткие лапки, чтобы угнаться за волком, псом и оленем. Крыса сидит на отростках оленьих рогов - и все отлично видно, и никакой хищник не сглотнет ненароком. Рогач мчится плавными прыжками, рассекая грудью воздух. Мягколап бежит беззвучно, как и положено легендарной призрачной собаке - но зубы и когти у него совсем не призрачные. И горе тому хищнику, который сочтет молодого оленя подходящей добычей.
И все это - наше и только наше: и холодящий легкие воздух, и лунный свет, и бурлящая в жилах кровь. И радость этого необыкновенного, нечеловеческого единения, когда каждый забывает о "я" и думает только "мы".
И в этом стремительном беге, в этом единении, дарованном нам лунным светом, мы бессмертны, неуязвимы и всемогущи.
Запретный лес полон страшных существ, но мало кто из них страшнее нас. Даже молодые акромантулы не решаются с нами связываться. Лунатика охватывает жажда крови, он преследует косулю, с помощью Мягколапа загоняет ее и убивает. Потом долго лакает свежую кровь. Мы ждем. Мы понимаем - ему это нужно. И не только ради волчьих инстинктов. Потом, когда он будет корчиться на полу Хижины в муках обратного превращения, эта кровь ему ох как поможет.
Что за топот? Так, там кентавры. Вот тут мы уходим - с кентаврами нам не тягаться. У них не только разум человеческий, но и верхняя половина тела, которая отлично умеет обращаться с луками. Мы благоразумно сворачиваем с пути следования кентавриного табуна.
Набегавшись, мы останавливаемся на уютной полянке. Она покрыта замечательной мягкой травой. Рогач принимается эту самую траву щипать, а Хвостик спускается на землю и, весело попискивая, ищет в траве что-нибудь вкусное для себя. Лунатик и Мягколап с наслаждением растягиваются на траве во весь свой волчье-собачий рост.
Немного отдохнули - и снова бег, и снова воздух свистит в ушах, а налитые силой мышцы отталкиваются от земли, и каждый прыжок почти превращается в полет.
Но вот луна начинает клониться к горизонту. Небо на востоке наливается тяжелым дымчатым светом.
— Лунатик, хватит, пора.
— Еще совсем темно!
— Нет, уже светает.
Мягколап решительно хватает Лунатика за шиворот и тащит к Хижине. Поняв, что сопротивление бесполезно, вервольф смиряется:
— Пусти, я сам пойду.
Мягколап знает: Лунатику можно верить. Впрочем, если он все-таки поддастся инстинкту и кинется в сторону - Мягколап тяжелее него и по меньшей мере так же быстр.
Они возвращаются к Дракучей Иве, останавливают ее и пробираются ко входу в туннель. Рогач и Хвостик остаются ждать, а Лунатик и Мягколап бегут по туннелю обратно к люку.
Ну вот, дело сделано. Лунатик благополучно водворен в Хижину. Мягколап лижет его в нос:
— Спи. Вечером мы вернемся.
Волк забирается на кровать и сворачивается в клубок. Мягколап спрыгивает в туннель.
За завтраком Лили удивленно косилась на Блэка, Поттера и Петтигрю. Блэк был бледен, Поттер рассеян, а Петтигрю откровенно клевал носом. Лили не удивило, что за столом нет Люпина - он, очевидно, сидит с приступом в Визжащей Хижине - но почему эти-то выглядят так, будто провели веселую ночку? Неужели они ходили к Люпину? Нет, этого не может быть. Тогда бы Люпин их разорвал. Или нет? Да нет, наверно, просто всю ночь в плюй-камни играли.
Ну, господа, сегодня на занятиях вам мало не покажется.
На следующую ночь азарт бега сменяется азартом исследования. Любопытство ведет нас вдоль границ Хогвартса.
Чуткий собачий нос улавливает малейшие нюансы запахов. Крохотная крыса пробирается в любой тоннель. Олень проходит через любые заросли. А вервольф все запоминает: у него память, как говорят магглы, фотографическая. В любом облике.
— Отсюда чем-то тянет.
— Крысами?
— Да нет. Постойте-ка... Да тут кусок стены - иллюзорный! - Мягколап носом проводит вдоль забора, и его голова вдруг проваливается сквозь кажущийся монолитным каменный блок. Лапами он ощупывает дыру. - Человек пролезет.
— Отлично, будем знать. Пригодится.
Раздается писк Червехвоста, который что-то обнаружил в траве. Это оказывается всего лишь старая статуя, присыпанная землей. Зачем ее закопали? Потом придем сюда с палочками и проверим.
Так мы бродим до рассвета, жадно вдыхая свежий ночной воздух, пока не настает пора возвращать Лунатика в хижину.
Но на этот раз Мягколап никуда не уходит. Он садится на коврик рядом с кроватью и ждет.
Ждать приходится недолго. Волк на кровати начинает стонать, извиваться, скатывается на пол. Мягколап осторожно лижет его в нос, чтобы успокоить — мол, все хорошо, приятель, я здесь. Лунатик тяжело дышит, его тело сотрясают конвульсии, он царапает сам себя. Плоть снова плавится и течет. Лунатик исходит рычанием, которое медленно превращается в крик.
Но вот наконец конвульсии заканчиваются. На полу лежит измученный и исцарапанный Ремус Люпин.
Мягколап моментально возвращается в человеческий облик. Приступ у Лунатика закончился благополучно, остались пустяки: смыть кровь, напоить Ремуса, уложить его на кровать, закутать в одеяло.
— Спи. Я пойду, а то уже светает. Как бы не нарваться на мадам Помфри.
— Сириус... Спасибо.
— Не за что. Засыпай давай.
Утомленный бессонной ночью и трансформацией, Ремус закрывает глаза. Сириус Блэк осторожно убирает все следы своего присутствия и уходит.
Когда в Хижину приходит мадам Помфри с целительными и укрепляющими зельями, Люпин мирно спит.
— А если у кого-то Патронус - мышь? Или муха?
— У тебя, Хвостик, будет крыса. Сказал же профессор Дарси: образ Патронуса отражает характерные свойства самого мага.
— Вот я и думаю, может ли быть хуже.
— А чем тебе крыса-Патронус не нравится? Ка-ак вцепится дементору в нос!
— У дементора нет носа!
— Тогда в то, что у него вместо носа.
— А у него разве вместо носа что-то есть?
— Хвостик, научись призывать несколько Патронусов. Крысиная стая - страшная сила.
— Да-а, мне бы одного научиться призывать...
— Вот ответь мне, Хвостик: куда-ты-денешься? Не сможешь - научим, не захочешь - заставим.
— Привет, ребята, - в комнату вошел Люпин. Он был очень бледен, на руках появилась пара новых шрамов, но больше ничего не говорило о пережитом приступе.
— Привет, Лунатик. Соскучился?
— А то! - улыбнулся Люпин.
Полнолуние кончилось.
— Принц, я хочу с тобой поговорить о деле.
— Да?
Эйвери положил руку Снейпу на плечо.
— Я уже больше года наблюдаю за тобой. Ты достойный человек: умелый, небрезгливый, хладнокровный. Нам не хватает именно таких людей. Хочешь, я поговорю о тебе с отцом?
— Поговори, - Снейп попытался ответить хладнокровно, но его глаза радостно заблестели.
— Отлично. Я рад, что ты согласен. Правда, - Эйвери умел так улыбаться: обезоруживающе-откровенно. - Вот еще что. Ты все киснешь по той рыжей грязнокровке?
— Тебе-то что? - немедленно ощетинился Снейп, выворачиваясь из-под руки Эйвери.
— В общем-то ничего. Я тебе помочь хочу, - ответил Эйвери. - Когда Темный Лорд придет к власти, если ты будешь ему хорошо служить, твою Эванс тебе доставят прямо на дом. В коробочке, перевязанной ленточкой. Но я хотел у тебя спросить: так ли она тебе нужна? Ты достоин лучшего, чем какая-то грязнокровка.
— Она мне нужна, - сухо ответил Снейп.
— Ладно, Принц, не вопрос, - покладисто отозвался Эйвери. - Но, может, тебя пока все-таки познакомить с кем-нибудь из наших девушек?
— Эйвери, не лезь куда не просят, а?
— Ну хорошо, хорошо, твое дело. Послушай, а хочешь, мы как-нибудь ночью приведем к тебе Эванс под Империусом?
— Под Империусом она мне не нужна, - отвернулся Снейп.
— Какая гадость, - вырвалось у Люпина. Сириус выразился в том же смысле, но куда грубее. Джеймс, будучи человеком дела, просто сорвал мерзкий листок со стены.
Листок появился ночью на стене напротив входа в гриффиндорскую башню. На нем было написано:
"Волшебники!
В последние годы из-за попустительства кровных предателей в наше сообщество проникло множество грязнокровок. Эти кровные предатели, занявшие влиятельные и ключевые административные места, утверждают, что грязнокровки - такие же маги, как и мы. Это неправда! То, что они могут выполнить простейшие заклятья, ничего не доказывает. И собаку и обезьяну можно научить считать до трех, но людьми они от этого не становятся.
Темный Лорд создает новый мир, свободный от кровных предателей. В нем грязнокровки займут подобающее им место - слуг настоящих волшебников. А слугам образование не нужно.
Настоящий волшебник может родиться только в семье волшебников! Грязнокровки, вон из Хогвартса!"
Люпина от этого текста явно подташнивало, Джеймсу тоже было не по себе. Блэк оскалился не хуже своей анимагической формы, а Петтигрю только стоял и моргал на смятый и разорванный листок.
— Это развлекаются Мальсибер и его компания, - уверенно сказал Джеймс.
— И чего они пытаются этим добиться? - пожал плечами Сириус.
— Тревоги. Ощущения неуверенности у магглорожденных и, возможно, полукровок. Хотя про полукровок тут ничего не сказано.
— Они еще сами не придумали, как быть с полукровками, - тут же нашел объяснение Сириус.
— Вот ничего не имею против Слага, он неплохой мужик, - раздумчиво сказал Джеймс, - только что же у него Дом-то такой мерзкий?
— Потому что туда идут потомки древнейших и благороднейших родов, - горько бросил Сириус.
— Ладно. Как насчет подловить этих расклейщиков афиш и набить им морды?
— Да не проблема, - ответил Сириус. - Кстати, это вряд ли кто-то старше четвертого курса.
— Откуда ты знаешь?
— Да оттуда, что заклятье Неснимаемости я выучил именно в этом возрасте.
— Ладно, - кивнул Джеймс, - ночью пробежимся по коридорам.
Еще один листок обнаружился на стене напротив библиотеки:
"Список грязнокровок, находящихся в Хогвартсе.
Все, кто перечислен в этом списке, должны немедленно оставить Хогвартс. В этом случае Темный Лорд пощадит их и милостиво позволит стать слугами чистокровных волшебников. Тех же, кто будет упорно занимать места в данном учебном заведении, предназначенном для магов, Темный Лорд прикажет уничтожить."
Дальше шел собственно список.
Прямо под списком стояли и взахлеб рыдали несколько младшекурсниц. Проходящие мимо в основном недоуменно пожимали плечами или морщились, кое-кто довольно усмехался.
Лили подбежала к рыдающим девочкам, сорвала пергамент со стены и присела на корточки перед первокурсницей Бетти Джонсон.
— Ну что вы плачете? Это развлекаются мальчики немногим старше вас.
— Даа, тут написано, что если я не уеду из Хогвартса домой, Сама-знаешь-кто меня уничтожит! - ответила сквозь слезы Бетти. Лили обняла ее, пытаясь успокоить:
— Пусть он до вас сначала доберется. Тебе, Бетти, еще почти семь лет учиться. За это время с Сама-знаешь-кем, я надеюсь, разберутся.
— Если я поеду домой, мама огорчится... Она была так рада, что меня взяли в эту школу... - всхлипнула еще одна первокурсница.
— Еще чего не хватало - поддаваться на их провокации! - возмутилась Лили. - Ну ладно, соберите слезы в кулачок и успокойтесь. - Рыдания начали переходить во всхлипы и шмыгания носом. Лили поспешила закрепить успех: - Послушайте, меня они тоже не забыли, но я не собираюсь ехать домой по этому поводу!
Маленькая девочка из Хаффлпаффа протерла кулачками заплаканные глаза:
— Ты не боишься Сама-знаешь-кого?
— Не боюсь. Это, - Лили тряхнула писулькой, - пишут ученики третьих-четвертых курсов. Они в глаза не видели Темного Лорда.
— Не советую быть такой уверенной, Эванс, - заявил проходивший мимо слизеринец Бертрам Обри. - Думаешь, ты тут самая умная? Мы знаем волю Темного Лорда. И когда он придет к власти, тебе не жить!
Слизеринец внезапно замолчал, вытаращил глаза и схватился за голову. Ее как будто начало распирать изнутри, волосы встали дыбом. Голова начала увеличиваться, раздуваться во все стороны.
Обернувшись, Лили увидела, что на лестнице, ведущей к гриффиндорской башне, стоят Поттер и Блэк и одновременно убирают палочки в карманы.
— Вы правы, это кошмарная гадость, - говорил в преподавательской комнате Слагхорн. - Я знаю, в школе считают, что эти листовки распространяет некая группа учеников моего Дома. Но доказательств нет! - Слагхорн развел руками. - Нет никаких доказательств! Называют имена Мальсибера, Эйвери, Снейпа. Снейпа! Вы подумайте! Да у него заказы на статьи для "Успехов зельеварения" идут, он все свободное время проводит у меня в лаборатории, его даже поесть выгнать невозможно! К тому же он успевает посещать пять предметов! Я уже думаю, не поставить ли ему ТРИТОН по Зельеварению автоматом, чтобы хоть немного его разгрузить. А то смешно получается: постоянный автор "Успехов зельеварения" в одном классе с шестикурсниками. Да у него на тайные группировки нет ни времени, ни сил! - защищал Слагхорн своего лучшего ученика. - И вообще мысль о том, что Снейп может входить в какую-то группировку, не вызывает у меня ничего, кроме смеха. Он принципиальный одиночка!
— Гораций, не горячитесь, - урезонила его МакГонагалл. - Никто не обвиняет Снейпа. Мы знаем факт: кто-то распространяет эти листовки, утверждая, что действует от имени Темного Лорда. Нам надо найти этих людей. Только и всего.
— Нет, Минерва, не "только и всего"! - возразил Слагхорн. - Как только заходит речь о темной магии в Хогвартсе, немедленнно начинают тыкать пальцами в Слизерин, как будто это какой-то рассадник нечисти! А между прочим, Слизерин - такой же Дом, как и все остальные!
— Мы это знаем, Гораций, - успокаивающе произнес Дамблдор. - И поверьте, среди преподавательского состава предубеждения против Слизерина нет. Поэтому давайте искать этих... заговорщиков. У вас есть версии?
— У меня нет версий! С меня хватило того, что я вынужден был сегодня вместе с мадам Помфри приводить в порядок голову Обри!
— А что с его головой? - поинтересовался Флитвик.
— Ее увеличили в два раза!
— Ну да? Кто это сделал? - заинтересованно спросил маленький преподаватель Заклинаний.
— Ну кто же, как не наши местные гении беспорядка - Поттер и Блэк!
— Эти могут, - вздохнула декан Гриффиндора. - Гораций, не волнуйтесь. Я назначу Блэку и Поттеру наказание.
— Будьте добры, Минерва, отдайте их мне, - попросил Слагхорн. - У меня есть для них работа.
— Только не забывайте, - мягко заметил Дамблдор, - что на сегодня Блэк и Поттер - наименьшая из наших проблем.
После занятий Сириус и Джеймс сидели в подземелье и отскребали старые дырявые котлы. У Слагхорна обнаружился целый склад этих котлов, которые он не желал выбрасывать, а планировал изготовить из них на заказ какие-то хитрые приборы для научной работы. Естественно, мыть дырявые котлы никому в голову не приходило, так что остатки ученических экспериментов на их стенках успели схватиться намертво.
Сириусу эта работа казалась просто дурацкой, а Джеймс нервничал, потому что ему пришлось отменить квиддичную тренировку.
— Ну и когда теперь нагонять? - пытался прикинуть он, поглядывая на календарь. - Приближается матч с Равенкло, а у меня бОльшая часть команды - новички!
— Да ладно тебе, - пожал плечами Сириус. - Нагонишь. У Равенкло ведь тоже трое новичков. А зато тебе Эванс улыбнулась.
— Это да, - с идиотской (на взгляд Сириуса) улыбкой вздохнул Джеймс. Вообще-то Сириус не был уверен, что Лили улыбнулась Джеймсу, но убедить в этом друга ему удалось с легкостью.
Влюбленная одержимость Джеймса была для Мародеров такой же частью повседневной жизни, как нервные капризы Сириуса, тупость и трусость Питера и лунные приступы Рема. Еще на втором курсе они заметили, что Джеймс не сводит глаз с подружки Нюниуса. Сириус его тогда высмеял, заявив, что Джеймс с тем же успехом может мечтать о Нюниусовом носовом платке, потому что всем известно, что Эванс Нюниусу сопли вытирает. Джеймс за это дал ему по физиономии, и получилась драка, за которую они потом вдвоем целый вечер вытирали пыль и разбирали бумаги в кабинете МакГонагалл, дуясь друг на друга. Сириус искренне считал себя несправедливо обиженным: по его мнению, влюбиться в Нюниусову подружку можно было только вследствие серьезного засора в мозгах. Вот он и попытался Джеймсу мозги прочистить - а тот полез с кулаками!
Но оказалось, что у Джеймса это серьезно. Друзья все время обнаруживали у него в тетрадях инициалы "Л.Э.", потом у него на тумбочке появилась раздобытая где-то фотография Эванс с оборванным краем, и все чаще друзья перехватывали его мечтательный взгляд, направленный на рыжую однокурсницу. Тогда Мародеры присмотрелись к Эванс и решили, что она симпатичная и не дура, и раз уж Джеймсу взбрело в голову в нее влюбиться, то надо помочь другу ее заполучить.
Еще минут десять Джеймс и Сириус ожесточенно терли котлы. Сириус бормотал себе под нос "Мерлин, ну почему тут нет соляной кислоты или хотя бы уксусной..."
— Знаешь, Сириус, - сказал Джеймс, - я тут подумал, что в ночном отлове расклейщиков мало толку.
— Почему это? - откликнулся Блэк.
— Ну, отловим мы их. Это окажется кто-то из слизеринских третьекурсников. Тот же Бертрам Обри. Ну, начистим мы ему морду. Дальше что? Он нас заложит, и все. Напугать мы его не сможем, потому что он знает, что у него за спиной - Мальсибер и Эйвери.
— Ты прав, - согласился Сириус. - Разве что злость сорвать, но эта слизеринская мелочь нас точно заложит. Но что делать? Сидеть сложа руки и смотреть, как по школе расползается эта дрянь?
— Ну, вот еще! - откликнулся Джеймс. - Но эта дрянь будет расползаться по школе до тех пор, пока не найдется управа на Мальсибера и его дружков.
— Мало мы Мальсиберу морду били?
— Видимо, надо было больше. Для профилактики.
Сириус какое-то время молча драил котел. Потом вдруг тяжело сказал, не поднимая головы:
— Похоже, Регул тоже у них.
— С чего ты взял?
— Видел несколько раз, как он с ними разговаривает. И с Эйвери он в последнее время ходит в обнимку. - Сириуса передернуло. - Он же теперь наследник Дома и все такое. А ты знаешь, как у нас в семье относятся к чистоте крови. Ради этой идиотской чистоты и руки, и душу готовы замарать, - с невыносимой горечью произнес он.
— Ох, Сири... - Джеймс тяжело вздохнул. Взаимоотношения в древнейшем и благороднейшем доме Блэков ставили его в тупик. У них в семье все было просто и ясно: папа любил маму, мама любила папу, и они оба любили Джеймса. Вот и все. Блэкам же нужно было наворотить из семейных отношений Мерлин знает каких сложностей. Но одно Джеймс знал точно: хоть Сириус и ушел из дома, младшего брата он от этого любить не перестал. — Я надеюсь, что у Регула все-таки голова на плечах имеется: пятый курс, не маленький.
Лили лежала в постели, не закрыв полога, и задумчиво смотрела в небо.
После того, как Блэк и Поттер заколдовали нахального слизеринца, она весь день проходила как будто в теплом золотом свечении. Это свечение мерцало еле заметно, но никакая злость, никакое коварство или грубость не могло бы пройти сквозь него. Лили в первый раз в жизни чувствовала себя под защитой.
Филч приобрел кошку. Точнее, подрощенного котенка. Красотой кошечка не отличалась - тощая, лохматая, классического помоечного окраса. Но Филч сиял от счастья, притащил кошку на завтрак в Большой Зал и гордо демонстрировал всем ее родословную, в которой было написано, что зовут животное Миссис Норрис, что мама у нее - наполовину низл, а папа - примерно на четверть. Все, кто имел хоть какое-то представление о племенном разведении животных, разумеется, сделали вывод, что Филчева кошка является классическим ублюдком, не в ругательном, а в самом что ни на есть терминологическом смысле. Но сам Филч был в восторге и всем рассказывал, захлебываясь, о необыкновенном уме и понятливости этой кошки, и о том, что в выслеживании и вынюхивании она не уступает лучшим служебным собакам. Зачем Филчу служебная кошка, стало ясно не сразу.
Зато сразу было видно, что характер у кошечки неприятный. На МакГонагалл, которая во время демонстрации за завтраком попыталась ее погладить, животное зашипело и выпустило когти, видимо, почувствовав соперницу по территории. Правда, МакГонагалл не осталась в долгу и так зашипела на Миссис Норрис, что та прижала уши и больше не пыталась нападать на гриффиндорскую деканшу - явно признала ее старшей кошкой.
Чем занимаются ученики Хогвартса в субботу после завтрака? Конечно, делают что хотят. Самые старательные идут в библиотеку, остальные - гулять или в гостиную. Коридоры наполняются веселым гулом голосов, и даже учителя на время снимают с лиц суровые выражения.
Но Сириус Блэк и Джеймс Поттер с утра были мрачны. Их ждала гора недочищенных котлов. Джеймс заявил, что он умрет, но дочистит котлы к обеду, потому что после обеда он назначил тренировку, и она будет, даже если с неба пойдет снег с градом. На что Питер удивленно спросил, как Джеймс собирается проводить тренировку, если умрет - привидением, что ли? Ремус почесал в затылке и сказал, что если поделить котлы на троих, то на каждого их получится в полтора раза меньше, а не все ли равно профессору Слагхорну, сколько народу моет ту посуду. Питер обрадовался и сказал, что если поделить котлы на четверых, то их будет и вовсе в два раза меньше на каждого. Увы, Слагхорн товарищеской взаимопомощи не оценил и выставил Ремуса с Питером из подсобки, сказав, что с удовольствием возьмет их на отработку, когда будет за что.
Окинув взглядом оставшуюся гору котлов и оценив объем работы, Джеймс еще больше помрачнел и принялся тереть котлы с безнадежным усердием каторжника. Сириус понаблюдал за ним немного и сказал:
— Ладно, Джеймс, не нервничай. После обеда пойдешь на тренировку. Я дочищу, сколько останется.
— Да ты что, Сири! Тогда тебе тут вообще придется возиться до вечера.
— Ну и повожусь, подумаешь. Мы ведь теперь братья, а братья должны друг другу помогать, верно?
— Верно, - усмехнулся Джеймс. Правильно, пусть Сириус думает о нем как о брате. А не об этом мелком негоднике Регуле.
Два часа они ожесточенно оттирали ржавые сосуды. В одиннадцать пришел профессор Слагхорн с подносом, на котором стояли чайник и три чашки и лежала горка пирожных.
— Не хотите чаю, молодые люди? - спросил он, взирая с лестницы на юных каторжников.
— Я хочу соляной кислоты, профессор, - мрачно отозвался Сириус. - Можно уксусной.
— Поверьте старому зельевару, соляная кислота значительно менее приятна на вкус, нежели чай... Так что уж почтите, пожалуйста, меня своим вниманием. Да отложите вы эти котлы, потом дочистите.
— Я не могу "потом", у меня после обеда тренировка, - откликнулся Джеймс, не поднимая головы.
— Я за тебя дочищу, - напомнил Сириус и отложил котел. Если уж на Слагхорна напал приступ навязчивой доброты, от него все равно не отвязаться. К тому же пить и правда хотелось.
Посмотрев, как парни жадно пьют чай, и отпив несколько глотков из своей чашки, Слагхорн сказал:
— А все-таки, молодые люди, удовлетворите мое любопытство. Зачем вы увеличили голову мистера Обри?
— Он грозил смертью одной из наших девушек, - буркнул Джеймс.
— Лили Эванс, - добавил Сириус.
— О! - Брови Слагхорна поползли вверх. - Я не могу отрицать, что защита девушки является рыцарственным поступком и достойна всяческого одобрения. Но не кажется ли вам, что мисс Эванс, девушка серьезная и умная, просто не сочла нужным обращать внимания на детскую выходку мистера Обри?
— Не кажется, - ответил Сириус.
— Я видел ее лицо, - добавил Джеймс.
— Ну хорошо, я вам верю. Но ведь выходка мистера Обри - это всего лишь слова, какими бы обидными они ни казались. В конце концов, ему только тринадцать лет, он просто еще не осознает всей глубины значения этих слов. Вы же, почти взрослые люди, причинили ребенку настоящую физическую боль. Ай-яй-яй, молодые люди, мне было бы стыдно.
Молодые люди молча пили чай и не чаяли, как избавиться от душеспасительных речей профессора. Даже чистка котлов казалась им предпочтительнее.
Нет, им было что ответить. Про расклеенные по школе мерзкие листки, про плачущих первокурсниц, про то, что Джеймсу надоело видеть боль на лице Лили при слове "грязнокровка", которое в последнее время стало звучать слишком часто. Про то, что в тринадцать лет уже пора бы научиться думать, особенно когда за стенами школы идет война. Про то, что Обри, конечно, мелкая сошка, а настоящий источник всей этой грязи - Мальсибер и Эйвери, и вся школа это знает, но учителя бессильны против них.
В том-то и дело. Гораздо проще назначать отработки тем, кто вступается за девушек, чем разбираться с теми, кто творит подлости, укрываясь за спинами малявок.
Поэтому гриффиндорцы молчали. Пусть Слагхорн возится со своими змеями, поит их чаем и ведет душеспасительные беседы. А они будут сражаться за своих девчонок, и им наплевать, сколько за это им дадут отработок.
Вот только бы не подвести квиддичную команду.
Слагхорн, похоже, принял молчание Поттера и Блэка за знак глубокого раскаяния. Он допил чай, улыбнулся и сказал:
— Ладно, молодые люди, дважды по два часа вы уже отработали, так что можете идти. А недочищенные котлы пусть остаются кому-нибудь другому.
— Спасибо, профессор, - разулыбался Джеймс, у которого как будто целая гора грязных котлов с плеч свалилась. Сириус воспринял освобождение более сдержанно - кивнул и элегантным взмахом палочки отправил недочищенные котлы обратно в сундук. Весь перемазанный жирной грязью и ржавчиной, он тем не менее выглядел в этот момент аристократом до кончиков ногтей.
Слагхорн посмотрел на него, вздохнул и покачал головой:
— И все-таки мне очень жаль, что вы не в моем Доме, мистер Блэк.
Сириус молниеносно обернулся. Его тело натянулось, как струна. Лицо у него было белым, а глаза - черными.
— Профессор, - выдохнул он, - я вас очень-очень-очень уважаю, но я искренне рад, что я не в вашем Доме. Даже если мне придется чистить тут эти котлы до мерлинова возвращения.
Слагхорн смерил наглого парня взглядом с головы до ног и махнул рукой.
— Идите, - сказал он. - Буду я тут еще разбираться с вашими идеологическими заморочками.
Квиддич - это не для всех. Для квиддича нужен командный дух, отличная координация движений, отсутствие боязни высоты... и вообще, в квиддичной команде всего семь человек, а в Доме семьдесят, и как быть остальным? Молодые тела требуют движения, энергия ищет выхода.
Поэтому после обеда, когда Джеймс ушел на квиддичное поле, Сириус и Ремус взяли мяч и отправились во двор играть в гандбол.
Мяч был самый обыкновенный, маггловский. Но если его чуть-чуть заколдовать - так, чтобы стал похожим на бладжер, норовил вырваться из рук и треснуть по затылку - это привнесет в обыкновенное маггловское развлечение неповторимую изюминку, и игра станет вполне достойной настоящих волшебников.
Заклинание нашел и переработал Ремус. Большой кожаный мяч не надо было держать в ящике спеленутым ремнями - его заколдовывали перед игрой, а после игры достаточно было сказать "Фините инкантатем", и мяч затихал.
Питера, как всегда, Ремус тоже звал играть, и Питер, как всегда, не пошел. Питер никогда так не стеснялся своего маленького роста, полноты и слабосильности, как во время спортивных развлечений. Он отлично осознавал, как невыгодно смотрится рядом с высоким сильным Сириусом и даже рядом с худеньким, но стройным и мускулистым Ремусом.
Поэтому Питер в одиночку ушел к озеру.
Бродя по берегу, он в который раз думал, почему его жизнь так нелепо складывается. Почему он такой маленький, слабый и смешной. Если бы сильные и авторитетные Поттер и Блэк не взяли бы его под свое покровительство, он наверняка оказался бы их жертвой - такой же, как Нюниус. А так его никто не смеет обидеть, его даже уважают, потому что все знают, кто у него в друзьях.
И никто, даже проницательный Ремус, не догадывается, как же надоело Питеру быть самым маленьким, самым слабым и смешным.
Что - Нюниус? Он - гордый! Сначала Поттер и Блэк над ним смеялись, но он заставил их принимать его всерьез. Доказал, что он - достойный враг. И хотя поле битвы почти всегда остается за Поттером и Блэком, Нюниус даже поражения сносит с достоинством. Они его уже даже почти уважают.
А его, Питера, никто не принимает всерьез.
Нет, над ним не смеются - добродушно посмеиваются; ему помогают в учебе; во время ночных прогулок он сидит у оленя на голове. Но что бы он не отдал, чтобы на него смотрели не с усмешкой, а с восхищением, как на Блэка и Поттера, или хотя бы с уважением, как на Люпина!
От горестных раздумий его отвлекли негромкие голоса.
— Слагхорн сказал, что этой ночью учителя готовят рейд. Когда младшие выйдут на задание, они наверняка попадутся.
— Спасибо за предупреждение, Принц. Значит, отзываем младших. В любом случае, эту операцию нужно считать завершенной, и пора планировать следующую.
Питер остановился, как вкопанный. Огляделся и обнаружил, что он ушел довольно далеко от школы. Берег озера вокруг был пустынным, вдоль кромки воды тянулась неширокая полоска травы, а с другой стороны от тропы все густо заросло кустарником. Оттуда и звучали голоса, и Питер эти голоса узнал.
Мальсибер, видимо, услышал шаги Питера и замолчал. Питер в панике шагнул за куст и превратился в крысу за мгновение до того, как слизеринец вышел на тропу:
— Кто здесь? Homenum revelio!
Никого не обнаружив, он вернулся к собеседнику. Червехвост скользнул через кусты, чтобы разглядеть говоривших. Сердце билось так, что вот-вот готово было выскочить из груди, но кто разглядит в этом нагрожмождении листьев и веток маленькую крысу? А если и разглядит - кто обратит на нее внимание?
— Никого. Видимо, ветер листьями зашелестел.
— Что мне делать? Я могу изготовить зелье дымовой завесы.
— Ни в коем случае. Пойми наконец, Принц: пока твоя наивысшая ценность для организации именно в том, что ты вне подозрений у учителей. А твою руку Слагхорн узнает моментально.
— Хорошо, - неохотно согласился Нюниус. - Просто мне неприятно, что организация действует, а я сижу в резерве.
— Твое время вступить в бой еще наступит. Сейчас действуют младшие. А ты знаешь, что тебе нужно делать, - сказал Мальсибер, и говорившие разошлись.
Червехвост, весь дрожа, перевел дух. Ну ничего себе! Значит, Нюниус, пользуясь тем, что Слагхорн ему полностью доверяет, сообщает Мальсиберу о планах и намерениях учителей. Вот почему Мальсибер и его компания неуловимы!
От страха и возбуждения Червехвост даже забыл, что он крыса, и помчался обратно к замку прямо через кусты. Надо поскорее рассказать ребятам...
Червехвост уперся в землю всеми лапками и превратился-таки в человека.
А если не рассказывать ребятам?
Ну, расскажет он им. Его одобрительно похлопают по плечу. Скажут "Молодец, Питер, круто" - и будут обращаться с этой информацией так, как будто они сами ее раздобыли. Они всегда так делают. А он, Питер, по-прежнему будет ходить в последних. А вот если пока оставить информацию при себе и подумать, как можно ей распорядиться...
А Нюниус-то, Нюниус! Это же надо! Жалкий зубрила Нюниус, с повисшим носом и грязными волосами, в этой "организации" - ни больше ни меньше как Принц!
Вечеринка у Слагхорна не оправдала ожиданий Лили. Из старшекурсников там были только два слизеринца, судя по фразам и выражению лиц - если не из ближайшего окружения Мальсибера и Эйвери, то сочувствующие, и шестикурсник из Равенкло Ланс Старлинг, который пришел со своей девушкой. Да, похоже, свободных молодых людей в Хогвартсе не так уж много. Во всяком случае, приличных. Пока она ходила за ручку с Северусом, другие девушки уже всех разобрали.
К тому же гостья Слагхорна - "молодая, но уже очень известная" журналистка Рита Скитер - оказывается, освещала в прессе конкурс магомодельеров, видела фотографию Лили в зеленой мантии и запомнила. В результате эта Рита с магическим пером наперевес привязалась к Лили с вопросами про ее планы на будущую блестящую карьеру магомодели, а также о том, как относится к ее планам ее молодой человек, и не слишком ли досаждают ей поклонники цветами и подарками. Лили в ответ впала в шок и несколько минут просто молча смотрела на журналистку, извергающую поток вопросов. К счастью, к ней на выручку подоспел Слагхорн, заверивший Скитер, что произошла ошибка, и мисс Эванс собирается не в магомодели, а в колдомедики. Лили опомнилась и добила журналистку сообщением, что молодого человека у нее нет, и поклонников, дарящих цветы и подарки - тоже. Скитер с разочарованным вздохом оставила Лили в покое.
Слагхорн представил новичка: Регула Блэка, наследника древнейшего и благороднейшего Дома Блэков. Того самого, стало быть, Дома, подумала Лили, которому наш гриффиндорский Блэк даже не однофамилец. Только почему-то этот Регул похож на нашего Блэка... как родной брат. Те же точеные черты лица, те же блестящие черные волосы и серые глаза, та же порывистая грация движений. Только Регул выглядит как-то мягче, гибче, и смотрит он собеседнику не в лицо, а мимо. Ну, и ростом поменьше, чем наш Блэк. Ой, что это, спохватилась Лили, я пижона и задаваку Блэка "нашим" стала называть?
Но они с Поттером вступились за меня, думала она, когда этот мелкий нахал раскрыл на меня рот. Мелочь, а приятно. До сих пор на душе тепло становится, как вспомню. А я их даже не поблагодарила.
В воскресенье за завтраком женская часть Хогвартса ахнула, и даже мужская изумилась. В первый раз за последние несколько лет Эдвард МакКиннон и Аврора Синистра вошли в Большой Зал, подчеркнуто не глядя друг на друга.
На четвертом курсе двое незаметных зубрил из Равенкло решили стать королем и королевой Хогвартса. Как и полагается "воронам", они тщательно продумали план достижения цели и немедленно приступили к его выполнению.
Эдвард вступил в квиддичную команду и принялся яростно тренироваться. Аврора, дочь профессора астрономии, вдруг увлеклась танцами и открыла танцевальный кружок для желающих.
Они стали префектами. Каждый получил по одиннадцать СОВ, причем ни одной оценки ниже "Выше ожидаемого". На шестом курсе Аврора, успевавшая совмещать танцы с наблюдениями ночного неба, открыла новую комету, а Эдвард стал капитаном квиддичной команды. Никто не удивился, когда на седьмом курсе их назначили старостами школы.
Два нескладных подростка выросли в удивительно эффектную пару: оба высокие, гибкие, сероглазые, Аврора - черноволосая, Эдвард - золотисто-русый. И все это время они каждый день входили в Большой Зал, держась за руки.
Никто не сомневался, что они поженятся, как только закончат школу. И вдруг - отворачиваются друг от друга! И садятся на разных концах стола!
Прибыла почта. Лили забрала у совы изящный конверт, надписанный почерком матери. Ее родители давно привыкли к совиной почте и пользовались услугами умных птиц так же непринужденно, как потомственные маги.
К Денизе Уолл на стол с глухим стуком упал пухлый пакет. Она взглянула на адрес отправителя, торопливо разорвала обертку, вытащила пергамент и начала читать.
— Урр-раа! - закричала она через несколько секунд, подпрыгивая на стуле и размахивая письмом. - Я прошла в финал, я прошла в финал!
— В финал конкурса магомодельеров! Ух ты! Здорово! Поздравляем! - послышалось со всех сторон. Лили, Мэри и Сильвия пододвинулись поближе к Денизе.
— А там что? - спросила Сильвия, кивая на пакет.
Дениза распотрошила обертку и вытащила толстый журнал и пачку глянцевых бумажных листков:
— Тут каталог и куча рекламы. Вау! Финал конкурса проводится в виде очного показа! Лили, мы с тобой едем в Лондон. Я попрошу МакГонагалл подписать разрешение и выдать портключ!
— А причем тут я? - удивилась Лили.
— Ну как же, это же очный показ! Не мне же выходить на подиум в этой мантии! Ты же помнишь, как она на мне сидит!
Лили покачала головой.
— Дениза, из меня магомодель, как из Поттера староста школы.
— Да брось, у тебя замечательно получается! Вот смотри! - Дениза коснулась палочкой каталога, и он раскрылся как раз на фотографии Лили. Это был один из снимков, которые Дениза сделала неделю назад во дворе школы. Что и говорить, Лили смотрелась на нем замечательно: юная лесная фея под деревом изящно взмахивает палочкой, и вокруг рассыпаются искры.
Заметив, что со всех сторон множество народу вытянуло шеи, пытаясь разглядеть фотографию, Дениза подняла раскрытый каталог над головой и продемонстрировала всему залу. Раздался одобрительный гул голосов.
Но Лили опять покачала головой:
— Одно дело - сфотографироваться в школьном дворе, и совсем другое - демонстрировать вещи на подиуме. Я просто боюсь тебя подвести. Может быть, на конкурсе тебе предоставят профессиональную магомодель?
— Если бы! Это же конкурс непрофессиональных магомодельеров. Правда, школьниц, кроме меня, нету, но все равно. Вот если я займу призовое место, тогда буду считаться профессионалом. А пока я должна сама искать модель.
— Это Мерлин знает что, - заметила от соседнего стола серьезная Джейн Айова. - Не в обиду тебе, Уолл, будь сказано, но какие могут быть показы и конкурсы в такое время? Мама пишет - сторонники Сами-Знаете-Кого бесчинствуют на улицах городов...
— Знаешь, если так думать, то останется только закутаться в черную тряпку, сидеть дома и ждать, когда придут эти сторонники, - не смутилась Дениза. - Во время войны людям особенно нужны радость и красота. И вообще, другой молодости у меня не будет!
— Ну ладно, Дениза, уговорила, - вздохнула Лили. - Не могу же я, в конце концов, тебя подвести, раз уж твое будущее так зависит от моей прогулки по подиуму.
За этой сценой внимательно следили три пары глаз.
От слизеринского стола - черные, безнадежные; от гриффиндорского - карие, восторженные. И от стола Равенкло - серые, заинтересованные.
МакГонагалл, услышав просьбу Денизы, конечно, заявила, что двух несовершеннолетних девушек никуда из школы не отпустит. Лили уже даже расслабилась, но Дениза взмолилась, объясняя, что этот конкурс очень важен для ее, Денизы, будущего, что это шанс попасть в серьезные профессионалы и заработать себе имя, что ей нельзя терять времени... МакГонагалл покачала головой:
— Когда и где этот ваш показ?
— В следующие выходные. На Диагон-Аллее, у Твилфитт и Таттингс.
— Хорошо. Я поеду с вами. И, пожалуй, попрошу еще профессора Дарси.
Лили вздрогнула. Демонстрировать одежду перед незнакомым жюри - это уже невесело, а если в зале будут еще и учителя...
МакГонагалл это заметила и усмехнулась:
— Не дрейфьте, мисс Эванс. Мы с профессором Дарси будем за вас болеть.
Лили с учебником в руках шла вниз по лестнице, намереваясь посидеть на скамейке во дворе и как следует почитать материал по Чарам.
Навстречу ей со всех ног мчались три четверокурсника. Лили попыталась отойти к перилам, чтобы избежать столкновения, но лестница была довольно узкой, а четверокурсники, похоже, целенаправленно этого самого столкновения и добивались. Один из них, крайний, врезался Лили головой в живот. Девушка пошатнулась, потеряла равновесие и упала, ударившись спиной о ступеньку. Книга выпала из рук.
— Ну ты, грязнокровка, смотри, куда идешь! - грубо крикнул сбивший ее с ног мальчик.
— Не забудь сдать мантию в стирку, после того, как эта мразь в нее врезалась, - заботливо сказал ему второй.
— И как следует вымыться, - добавил третий.
Лили сказала себе, что на выходки мелких нахалов не стоит обращать внимание, но помогало это плохо. В глазах защипало, рот невольно начал кривиться.
Рядом прозвучали быстрые твердые шаги - кто-то торопливо спустился сверху. Две длинных сильных руки схватили за шиворот двоих мальчишек и подняли в воздух.
— Я был бы вам весьма обязан, господа, если бы я никогда больше не услышал от вас слова "грязнокровка", - прозвучал голос Эдварда МакКиннона. - А также прочих неприличных слов в обращении к девушкам.
Третий, на которого у МакКиннона рук не хватило, немедленно бросился прочь.
— А что я, что я-то? - заверещал первый, дергаясь на весу. - Она сама в меня врезалась, я что, вот он подтвердит!
— Я видел с верхней площадки лестницы. За попытку солгать старосте школы вы будете отвечать перед вашим деканом, - сказал МакКиннон, отпуская мерзавцев. Те шлепнулись на ступеньки, один удержался на ногах, схватившись за перила, второй плюхнулся на пятую точку. МакКиннон достал палочку. - Сами уберетесь с моих глаз, или мне придать вам ускорение?
Ни слова не говоря, наглецы бросились прочь. МакКиннон подошел к Лили, по-прежнему сидевшей на лестнице, и протянул ей руку:
— Вы не слишком больно ударились, мисс Эванс? Можете встать?
Лили попыталась подняться и почувствовала, что ушибленная спина отозвалась тупой ноющей болью. МакКиннон поддержал ее и помог подняться. Наклонился за книгой, вручил ее Лили.
— Не расстраивайтесь, мисс Эванс. Они того не стоят.
— С-сспасибо, - всхлипнула Лили, не сводя покрасневших глаз с красивого высокого парня.
— Не за что. Это просто мелкие хулиганы, не более того. Вы можете идти? Может быть, вам помочь дойти до больничного крыла?
Лили сделала шаг и поморщилась.
— Пожалуй, мне и вправду стоит сходить к мадам Помфри. Но я могу и сама дойти, вам необязательно... - Она и так уже чувствовала себя обязанной ему.
— Нет-нет-нет. Ни в коем случае. Мало ли что, упасть на лестнице очень опасно. Я не могу вас оставить. Давайте, обопритесь на меня. Вот так. Книгу давайте положим в карман мантии. Идемте.
Из-за тупой боли в спине перед глазами все плыло, но от сильной руки, обнимавшей плечи Лили, по ее телу распространялось приятное тепло.
— О Мерлин, что случилось? - всплеснула руками мадам Помфри, увидев свою ученицу в состоянии, явно требовавшем медицинской помощи.
— Мисс Эванс упала на лестнице. Точнее, ее уронили, - ответил рядом голос МакКиннона.
— Скорее в постель! Спасибо, мистер МакКиннон, можете идти, - сказала врачиха, перехватывая Лили у старосты. Тот запротестовал:
— Нет-нет! Я должен узнать, насколько серьезно повреждение.
— Ну хорошо, подождите тут, - мадам Помфри указала МакКиннону на кресло и увела Лили за ширму.
Потом Лили лежала на животе, и кончик палочки скользил вдоль спины, потом прохладные руки врачихи слегка надавили, и Лили вскрикнула от боли, потом были влажные тампоны с какими-то зельями, и опять прикосновения палочки, и полузнакомые медицинские заклинания.
— Вот и все, - прозвучал голос мадам Помфри. Она помогла Лили повернуться, сесть и накинуть мантию. Спина больше не болела. - Была трещина в диске, я ее залечила. Опасности нет, но тебе нужно до завтра вести себя осторожно и избегать резких движений. Если хочешь, можешь до вечера полежать здесь.
— Да нет, я лучше пойду. Спасибо, мадам Помфри, - ответила Лили, поднимаясь.
МакКиннон не ушел. Увидев Лили, он встал ей навстречу. Мадам Помфри объяснила ему то же, что и Лили, и попросила по возможности присмотреть за мисс Эванс до вечера, чтобы никакие оголтелые сорвиголовы ее с ног больше не сбивали. МакКиннон все выслушал с очень серьезным лицом и кивнул:
— Я понимаю, мадам Помфри. Мисс Эванс, обопритесь на меня.
— Мне уже не нужно, спина не болит.
— Ну тогда хотя бы на мою руку! - воскликнул МакКиннон.
— Конечно, это кошмарная зараза, как она проникла в школу, ума не приложу, - говорил МакКиннон, когда они возвращались в замок. - Я сам потомственный маг, но мы никогда не использовали это слово - "чистокровный"! Так говорят о породистых собаках или лошадях. Ничего не имею против собак и лошадей, но применять это слово к себе - это же себя не уважать!
Лили медленно шла, чувствуя, как от прикосновения его руки к ее руке по телу растекается мягкое тепло. Голова слегка кружилась - от перенесенного лечения или от звучащего рядом голоса?
— Когда я собиралась в школу, мой... друг сказал мне, что не имеет никакого значения, кто у тебя родители, - сказала она. - Оказывается, это не так. Если бы я знала с самого начала, я бы, наверно, отказалась учиться в Хогвартсе.
— Для большинства волшебников это действительно не имеет значения, ваш друг был совершенно прав, - отозвался МакКиннон. - Эти... сторонники чистоты крови просто позорят потомственных магов. Я бы начал из-за них просто стыдиться своего происхождения, если бы не гордился так своими родителями! Моя мама - Марлен МакКиннон, возможно, вы о ней слышали? Она боевой маг, провела множество рейдов против сторонников Я-не-хочу-говорить-кого, а еще она разрабатывает боевые заклинания.
— Да, профессор Дарси говорил нам о ней, - улыбнулась Лили.
— Дарси - старый друг нашей семьи. Я иногда на занятиях забываю называть его "профессором". Дарси сердится, но снимать с меня баллы только из-за того, что я вырос у него на глазах, все-таки не спешит.
Они оба негромко рассмеялись.
— Кстати, та книга, которая у вас в кармане мантии - это ведь учебник по Чарам. Можно узнать, что вы сейчас проходите по Чарам? Я помню, на шестом курсе я долго не мог опомниться от того количества материала, который обрушил на нас профессор Флитвик.
— У нас на дом заданы Завораживающие чары. Их трудно освоить без партнера, но кто же добровольно решится подвергнуться таким чарам, да еще и от неопытного мага? Вот я и пытаюсь заменить недостаток практики избытком теории - может, что и выйдет.
— Пожалуйста, мисс Эванс, вы нашли партнера. Я готов стать вашим подопытным.
— Да что вы! А если у меня получится как-то не так?
— Я верю, что вы владеете "Фините инкантатем"!
Лили прекрасно понимала, что с ней происходит. Ей нравился этот красивый, уверенный, учтивый парень. Ей было приятно находиться рядом с ним, чувствовать его прикосновения, слушать его голос. Она никогда не испытывала таких ощущений, когда с ней рядом был Северус. Там была привязанность, сочувствие, даже нежность, а тут... просто хотелось закрыть глаза и погрузиться в тепло, которое охватывало ее рядом с МакКинноном. И похоже, что сам МакКиннон именно этого и добивается.
Вообще-то он еще вчера ходил под руку с Авророй Синистрой, напомнила она себе. С первой красавицей Хогвартса, с королевой школы. До которой тебе, Лили Эванс, как до неба пешком.
Ну и что, собственно, из этого следует? Ходила же Лили до самых СОВ под руку с Северусом Снейпом. А потом решила поискать ему замену. Если ей можно, то почему МакКиннону нельзя? А главное - почему бы и нет? Пусть Северус Снейп водится со своими поборниками чистоты крови, пусть Джеймс Поттер наконец поймет, что ему с ней ничего не светит. С ней рядом - сам Эдвард МакКиннон!
В обед население Хогвартса постиг новый шок. Эдвард МакКиннон вошел в Большой Зал под руку с Лили Эванс.
Он подвел ее к ее месту у гриффиндорского стола, учтиво отодвинул для нее стул, усадил, поцеловал ей руку и направился к столу Равенкло.
Аврора Синистра усмехнулась. Северус Снейп под столом вонзил ногти в ладони. Джеймс Поттер подавился фасолевым супом.
— Послушай, Джейми, это еще не конец света.
— Да ну? Сири, МакКиннон - это тебе не Нюниус.
— Совершенно верно подмечено, и что?
— А то! - Джеймс отнял руки от лица; на его щеках пылали красные пятна. — Это носатое недоразумение она держала при себе из жалости, это даже флоббер-червю понятно; а в МакКиннона она запросто влюбится, если еще не влюбилась!
— Так, - Сириус прошелся туда-сюда по спальне. - Слушай меня внимательно, Джейми, и не говори, что не слышал. Ты и правда думаешь, что у них вот прямо уже любовь?
— А ты что думаешь? - буркнул Джеймс.
— Я не верю, что парень, который три года был неразлучен с Синистрой, взял и за несколько часов влюбился в Эванс. Это уже был бы даже не кобель, это я вообще не знаю что. Скорее всего, МакКиннон просто хочет досадить бросившей его Синистре.
— И что из этого?
— А то, что это пока еще не роман, а союз двух уязвленных самолюбий. МакКиннон выпендривается перед Синистрой, Эванс - перед Нюниусом. Конечно, у этого союза есть все шансы перерасти в долгую и счастливую совместную жизнь, если только...
— Если только что?
— Если не вмешаешься ты.
— Но как, Сири, как? - Джеймс вскочил с кровати. - Научи меня, если ты такой умный!
— А вот тут мой ум кончается. Думай сам.
Из угла комнаты прозвучал голос Ремуса:
— Джеймс, а ты не пробовал за ней ухаживать?
— Лунатик, ты смеешься? Я несколько раз пытался подарить ей цветы на праздники, приглашал ее в Хогсмид... Она и говорить со мной не хотела! Из-за этого клятого Нюниуса она меня в упор не видит!
— Но теперь Нюниус у нее в прошлом, - Ремус выбрался из своего угла. - Я не отрицаю, что ты упустил время, но, возможно, еще не совсем поздно. Тактика цветов и прочих милых пустяков вполне может дать положительные результаты, особенно если ты не забудешь, что силен в Трансфигурации. Кстати, если мне не изменяет память, первый матч по квиддичу у вас в этом году с Равенкло?
— Точно, - глаза Джеймса блеснули. - Спасибо, Рем, что напомнил. Ох, и задам же я МакКиннону жару на матче!
Ремус Люпин читал запоем. Книг, написанных магами, ему категорически не хватало - в маленьком магическом сообществе талантливых писателей было немного. Приходилось восполнять недостачу маггловскими книгами, заимствованными из маминой библиотеки.
А еще у Люпина была отличная память. Поэтому, глядя снаружи на галерею, ведущую из учебного корпуса в складские помещения - ту самую, где Лили призналась ему, что знает, что он вервольф - он вспомнил некоторые прочитанные в детстве маггловские романы. Угол, под которым стена галереи смыкалась с основным зданием, при взгляде снаружи немного отличался от того же угла при взгляде внутри. А по авторитетным свидетельствам авторов приключенческих романов это означало наличие тайного хода в стене.
Они уже отыскали в замке несколько потайных ходов. Одни из них удавалось открыть очень легко, к некоторым приходилось долго подбирать пароли, в два прохода до сих пор забраться не удалось. Но, конечно, еще один тайный ход обязательно нужно было исследовать. Тем более что вход в него находился так далеко от жилого крыла - наверно, проход ведет куда-то в особенно интересное место!
— Лунатик, у тебя что-нибудь маггловское на почитать есть?
Люпин, не отрывая взгляда от тетради по Защите от темных искусств, сунул руку в тумбочку, нащупал там изрядно зачитанный том с перекошенным переплетом и протянул Сириусу. Тот забрал книгу, растянулся на кровати на животе и принялся читать.
С легкой руки Ремуса, который после каждых каникул притаскивал в Хогвартс очередную "с детства любимую вещь", остальным Мародерам тоже полюбились маггловские приключенческие романы. Сириусу особенно нравились книги про путешествия. Запертый сначала в жестких рамках аристократического дома, а потом в чуть более свободных, но все же рамках закрытой школы, он с наслаждением улетал мыслями вслед за книжными героями, которые куда-нибудь ехали, плыли или летели - просто так, безо всякой там аппарации, каминов и портключей. Перед этими героями разворачивался огромный мир, на каждом шагу происходило что-то новое, они каждую минуту были готовы к неожиданностям... "Ну почему наши так не пишут?" - сердился Сириус. На это ему предлагали почитать кого-нибудь вроде Скамандера, но он махал рукой: "Это не то... Скамандер в любую минуту мог активировать портключ и оказаться у себя дома."
Питер зубрил Трансфигурацию, а Джеймс с головой ушел в изучение каталога фирмы, предлагавшей ювелирные и поделочные изделия.
Сириус открыл книгу. Автором оказался какой-то французский писатель Дюма. Среди Люпиновых книг уже попадались французские. Жюль Верн, например, очень интересно писал про морские путешествия. Начало этого романа тоже сулило паруса над головой, палубу под ногами и морской простор вокруг - главный герой был помощником капитана на торговом судне. Причем, с удивлением отметил Сириус, парню было всего на два года больше, чем ему самому, и этот парень был без пяти минут капитаном!
Но стать капитаном герою не удалось: оказалось, что ему сильно не повезло с приятелями, и Сириус ему от души посочувствовал. Потом начались какие-то маггловские политические заморочки, которых Сириус не понял, но сам герой, похоже, в них понимал не больше, поэтому Сириус их просматривал по диагонали. Тем более что в это время к нему обратился Джеймс:
— Сири, как ты думаешь, вот это подойдет?
Сириус оторвался от описания того, как Эдмон Дантес и жандармы плыли на лодке не пойми куда, и посмотрел в каталог, который изучал Джеймс. На развороте была изображена ониксовая фигурка совы с письмом наперевес, отделанная горным хрусталем.
— По-моему, тяжеловато. Надо что-то поизящнее. Просто и со вкусом.
— Угу, - кивнул Джеймс и продолжил изучение недорогих ювелирных изделий. Сириус вернулся к книге.
Через некоторое время он поднял голову:
— Ремус! Ну как это так?
— Что? - спросил Ремус, по уши погруженный в оборонные заклинания против нежити.
— Ну, тут, в книге. Без суда, без проверки, только потому, что обвинителю так захотелось - сразу в тюрьму! Ну я понимаю, у магглов нет ни веритасерума, ни думосборов, ни легилименции, но какие-то методы подтверждения вины или невиновности у них должны быть?
Ремус со вздохом оторвался от тетради.
— Да все у них есть. Понимаешь, Сириус, Дантес попал в тюрьму не потому, что у магглов нет понятия о расследовании преступления. У них есть и суд, и следствие, и своя криминалистика. Просто в данном случае расследование привело бы к весьма неприятным последствиям для обвинителя. То, что сделал обвинитель, у магглов, как и у нас, квалифицируется как должностное преступление.
— А! Понятно, - кивнул Сириус и опять уткнулся в книгу. На самом деле ему было непонятно, почему на мелкого чиновника Вильфора не нашлось управы, почему дела, которые вел Вильфор, вообще никто не проверял. Но это уже не имело значения. Текст заворожил его и увел за собой - сначала в глубины подземелий замка Иф, потом на головокружительные высоты духа, открытые Дантесу аббатом Фариа... в этот момент его опять выдернул в реальный мир Джеймс, потребовав оценить очередную находку. Шкатулка для драгоценностей из розового мрамора (открывающаяся при прикосновении хозяйки) заставила его заподозрить, что у Джеймса совсем нет вкуса, и дальше будет еще хуже. Поэтому он отложил "Графа Монте-Кристо" в сторону, уселся рядом с Джеймсом и принялся вместе с ним пролистывать каталог.
После получаса ожесточенных споров ("Джеймс, ну ты чего, она тебе этим в голову запустит и будет права" - "Так все равно же запустит" - "И что, ты заранее обеспечиваешь себе провал?") они наконец выбрали три изящные вещицы, и Джеймс принялся писать заказ.
Но вернуться к злоключениям Эдмона Дантеса Сириусу не дали. Питер сообщил, что он "совсем-совсем-совсем ничего не понимает вот тут, вот тут и еще тут", и Сириус отправился ему объяснять. Конечно, материал для Питера пришлось не просто раскладывать по полочкам, а прямо-таки разжевывать, на что ушел почти час. За это время Джеймс успел дописать заказ, собраться в совятню, сообразить, что уже поздно и совятня заперта, и заняться составлением графика тренировок на следующую неделю, а Ремус - выучить все заклинания против нежити.
— И как тебе не жутко такое на ночь читать? - спросил Питер у Ремуса. - Приснится же еще.
— Подумаешь, - усмехнулся Люпин. - Если учесть, что меня самого на Защите проходят, мне нежити бояться не к лицу. Я вот думаю: не пойти ли после окончания школы в учебные пособия, если в авроры не возьмут?
— Дураки будут, если не возьмут, - заявил Сириус.
— Ты же им свою голову не приставишь, - пожал плечами Люпин.
Джеймс отложил график тренировок.
— Так как, ребята, идем в служебный коридор?
Тройка Мародеров притаилась под плащом-невидимкой. Хвостика, как обычно, выслали вперед - узнать, свободен ли коридор. Через несколько минут он вылетел из-за угла весь дрожа, вслепую бросился друзьям в ноги и попытался вскарабкаться по штанам Люпина. Джеймс взял Хвостика в руки, осторожно провел пальцем по шерстке на хребте:
— Да что случилось-то? Там что, МакГонагалл в анимагическом облике? Питер, давай-ка превратись и расскажи толком, - добавил он, опуская крысу на пол и стаскивая плащ-невидимку.
Пока Хвостик дрожал и приходил в себя на полу, Мародеры озадаченно переглядывались. Через несколько секунд Питер достаточно отдышался, чтобы вернуться в человеческий облик.
— Там эта... кошка Филча, - тяжело дыша, пояснил он. Он был бледен, по лбу текли капельки пота.
— О мерлинова борода, Питер, да что ж ты такой трус-то? - пожал плечами Сириус. - Ну, бегает кошка по коридорам, мышей ловит, в замке их полно. Превратился бы в человека, и все.
— Да я з-забыл от стр-раха...
— Так, Питер, сейчас мы сделаем так, что кошка перепугается еще сильнее, — заявил Джеймс. - Мягколап, давай?
— Давай! - усмехнулся Блэк. Джеймс снова обернулся к Питеру:
— Только тебе придется выманить кошку на нас. Собери всю свою храбрость. Станет уж совсем догонять - превращайся в человека. Но лучше, если ты ее выманишь сюда. Мы будем стоять, как сейчас стоим, только под плащом-невидимкой.
— А п-потом что?
— А потом прячься за кем хочешь, только не карабкайся на Сириуса. Ну? Я тебе обещаю, что ей мало не покажется.
Питер посмотрел на друзей, вздрогнул, поежился... превратился в крысу и потопал на четырех коротких лапках обратно навстречу Очень Страшному Животному. Джеймс снова спрятал себя и друзей под плащом-невидимкой.
— Что вы собираетесь сделать? - прошептал Ремус.
— Шоу ужасов по-анимажески, - шепнул в ответ Джеймс.
— Устроить котяре шоковую терапию, - добавил Сириус.
Они не могли бы точно сказать, сколько времени прошло, когда с перепуганным писком из-за угла выскочила крыса. За ней мчалась Миссис Норрис - уши торчком, глаза горят бледным светом. Крыса из Питера получилась хорошая, крупная, кошке было не лень пробежаться ради такой добычи. Крыса, согласно инструкциям, бросилась под плащ-невидимку... и в то же мгновение кошка затормозила всеми четырьмя лапами: там, где только что была добыча, возник громадный пес и с глухим низким рычанием двинулся вперед.
Миссис Норрис с диким мявом развернулась и кинулась прочь со скоростью "Нимбуса-1975" - похоже, прямо к Филчу на руки, жаловаться на ужасы этого страшного места, где вкусные крысы превращаются в кошмарных собак!
Под хихиканье Джеймса и Рема Сириус превратился в человека, а Питер, отдышавшись, опять побежал вперед. Даже по крысиному облику было заметно, как Питер доволен - и друзьями, и собой.
Подозрительная стена изнутри выглядела абсолютно обыкновенно. Specialis Revelio ничего не показывал. Но Мародеры и не ожидали, что тайна древнего замка так легко откроется.
Сириус, приняв собачий облик, задумчиво обнюхивал облицовку. Но древние камни плотно прилегали друг к другу, и никаких сквозняков найти не удавалось.
Джеймс провел руками вдоль стены, проверяя, не сдвинется ли какой-нибудь камень.
— Надо простукивать, - сказал Ремус. - Только слышно будет далеко.
— Вот именно. Поэтому простукивать не надо. Какие еще идеи?
— Порыться в истории Хогвартса. Понимаешь, этот ход, скорее всего - ровесник замка. А значит, какая-то информация о нем, хотя бы косвенная, может сохраниться в исторических хрониках. Особенно если ход открывался не с помощью потайной кнопки или рычага, а заклинанием.
Джеймсу не хотелось рыться в истории Хогвартса, ему было досадно, что где-то прямо перед ним начинается старинный потайной ход, а он не может туда попасть.
— Давайте пока осмотрим окна и плинтусы.
Они приступили к этому увлекательному занятию, но тут из холла раздалось:
— Мяяяяу! Мяя-яяя-ааау!
В холле, на оконном карнизе напротив входа в галерею, сидела Миссис Норрис, смотрела на них и вопила.
— Вот ...! - выругался Джеймс и запустил в Миссис Норрис камешком. Кошка, уворачиваясь, спрыгнула с карниза. Сириус бросился было к ней, чтобы прогнать - но тут послышались шаркающие шаги, и в холл ввалился Филч.
— Говоришь, тут кто-то есть? Давай посмотрим...
Мальчишки быстро спрятались под плащом-невидимкой, причем Сириус не стал принимать человеческий облик.
Но спрятаться - одно дело, а уйти - совсем другое. Из служебного коридора было только два выхода - один вел в служебное крыло, другой в холл. Попытка открыть двери в служебное крыло выдала бы Мародеров с головой. Выбраться в холл и обойти Филча так, чтобы он не услышал шагов и дыхания, тоже не представлялось возможным: вся школа знала, что у завхоза великолепный слух.
Мародеры отступили к дальнему концу коридора. Из-за того, что галерея примыкала к стене замка под углом, из середины холла ее дальний конец не просматривался.
Джеймс посмотрел в окно. Убывающая Луна светила еще довольно ярко, и в кроне одного из деревьев во дворе можно было разглядеть темное пятно. Джеймс точно знал, что это такое - воронье гнездо.
Невербальные заклинания они только начали изучать на Защите, но тут выяснилось, что от их успехов в учебе зависит все. Даже произнесенное шепотом заклинание Филч бы услышал.
С третьего раза удалось. Недовольная сонная ворона сердито попыталась клюнуть Джеймса в руку; он перехватил птицу, встряхнул, повернул головой в сторону холла и выпустил.
В холле началась катавасия. Проснувшаяся ворона летала кругами, недовольно каркала и сводила на нет все дневные усилия Филча по наведению чистоты; Миссис Норрис орала и демонстрировала чудеса прыжкового спорта, пытаясь поймать птицу; Филч вертелся на месте и вперемешку то ругался, то уговаривал Миссис Норрис подойти к нему.
Под такой шум произнесенную шепотом "Алохомору" Джеймса никто не услышал. Окно открылось.
Стены галереи были настолько толстые, что человек легко мог спрятаться в оконной нише от взгляда с противоположного конца прохода. Джеймс потянул друзей к окну и расправил плащ-невидимку так, что он закрывал вход в нишу. Показал сначала на себя, потом на Сириуса, потом на Ремуса. Сунул в карман притихшего дрожащего Питера и спрыгнул вниз.
Галерея шла на уровне второго этажа. Для Джеймса это был пустяк, на квиддиче ему приходилось падать и с большей высоты. Он мягко перекатился, вскочил на ноги и обнаружил, что рядом с ним уже стоит мягко спрыгнувший Сириус.
— Сири, давай в человека, ловим Ремуса, - шепнул Джеймс.
У Ремуса не было ни опыта Джеймса, ни собачьего облика Сириуса. И координация у него была похуже, чем у них. Оставшись в галерее один, он влез в оконную нишу, сложил плащ-невидимку, сунул в карман, быстро вылез в окно и повис на руках. До земли оставалось около трех ярдов.
Ремус посмотрел вниз, увидел протянутые руки друзей и спрыгнул.
Свет в спальне не включили, обошлись Джеймсовым люмосом. Все четверо залезли в постели, но никто не заснул - все были слишком на нервах после неудачного приключения.
— Теперь понятно, зачем Филчу понадобилась служебная кошка, - вздохнул Джеймс. - Нарушителей выслеживать. Вот тысяча горгулий, теперь Питера на разведку больше нельзя высылать - он эту Миссис Норрис прямо на нас будет выводить. Интересно, валерьянки ни у кого нет?
— Зачем тебе? - изумился Питер. - Ты так сильно испугался?
— Нет, я просто хочу устроить Миссис Норрис веселую жизнь.
— Да, задачка, - вздохнул Люпин. - Если бы можно было как-то знать, есть ли кто-нибудь в коридоре, не выпуская Питера вперед!
— И прежде всего, знать, есть ли там эта кошка, - пискнул Питер.
— И вообще, где кошка, - добавил Люпин.
— И где Филч, - подхватил Питер.
— Да, и где Филч тоже.
— Так они где угодно могут быть. Это надо весь замок насквозь видеть, - зевнул Сириус.
— Что-то вроде этого, - согласился Ремус.
— Было бы здорово, но как?
Идей ни у кого не возникло.
Скоро усталость взяла свое, и Мародеры уснули, так ничего и не придумав.
Сириусу снился замок. Замок Иф, наверно. Мрачный замок-тюрьма на острове в холодном штормовом море.
Во сне Сириус точно знал, что в одном из боковых коридоров начинается потайной ход, ведущий на свободу. Но он никак не мог найти этот потайной ход, потому что каждый раз, когда он пытался войти в боковой коридор, перед ним возникал дементор.
— А теперь, - надрывал глотку комментатор, - мисс Дениза Уолл представляет эксклюзивную выходную мантию "Лесная ведьма"! Демонстрирует мисс Лили Эванс!
Накануне они с Денизой все прорепетировали не меньше двадцати раз. МакКиннон после обеда неожиданно заявил, что готов оказать помощь в подготовке, и наколдовал во дворе по указаниям Денизы нечто вроде подиума. Конечно, смотреть сбежалась вся школа, но Лили решила, что и это годится в качестве тренировки. К публичным выступлениям она была непривычна. В результате Лили выяснила, что работа магомодели - очень тяжелое занятие, к вечеру она была выжатой как лимон и упала в постель без сил. Но это и к лучшему, потому что иначе она бы, наверно, не уснула.
Первой на подиум вышла Дениза. Вместо обычной школьной мантии она надела темно-бордовую, которая неожиданно превратила смешную девочку-подростка в элегантную, несмотря на полноту, юную даму. Дениза встала сбоку, взмахнула палочкой, и на подиуме возник иллюзорный лесной пейзаж: деревья, трава, ручей, падающий водопадом с небольшого уступа. На водопаде настояла Лили: так ей на подиуме казалось уютнее.
Зазвучала лирическая композиция.
— Мисс Эванс, сделайте лицо, - напомнила МакГонагалл, которая вместе с Денизой помогала Лили готовиться к выходу. Лили взглянула в зеркало, заставила себя сменить выражение лица с запуганно-нерешительного на загадочно-улыбающееся, взяла в руки палочку и вышла на подиум.
От множества лиц вокруг ей стало не по себе. К счастью, народу в зале было если и больше, чем любопытствующих соучеников накануне, то ненамного. К такому количеству зрителей Лили вчера уже успела немного привыкнуть. А вот того, что ее встретят аплодисментами - не ожидала и замерла. Потом тряхнула головой и заставила себя вспомнить, что они вчера проходили с Денизой: медленный круг по подиуму, поворот лицом к залу, медленный оборот, оборот побыстрее, поднять палочку над головой, рассыпать искры...
— Мисс Дениза Уолл - самая юная участница нашего конкурса! - продолжал комментатор. - Она, а также демонстрирующая мантию мисс Лили Эванс, еще не закончили учебу в школе Хогвартс!
Как бы еще не вздумал выкладывать подробности биографии и оценки за СОВ, подумала Лили, поднимая глаза к потолку. Что там надо сделать теперь? Ах да, проход по диагонали, потом подойти к водопаду и вызвать иллюзию водяного духа. Не умею я по подиуму ходить, думала она, пусть Дениза не сердится. Особенно когда изо всех углов мигают вспышки фотоаппаратов.
Справа у выхода из зала подпирал стену профессор Дарси. Он смотрел на Лили рассеянным взглядом и делал вид, что он тут случайно, обыкновенный посетитель, а вовсе не боевой маг, готовый в любую минуту броситься в сражение. Его присутствие почему-то ободрило Лили, хотя организаторы конкурса заверяли участников, что помещение квалифицированно заколдовано от возможного нападения и тщательно охраняется.
Дальше по программе показа нужно было выполнить три заклинания с движениями рук. Лили выбрала самые простые - подозвать к себе предмет, заставить его взлететь, а затем переместить в заданную точку. В качестве предмета был цветок лотоса, при перемещениях эффектно рассыпавший брызги. Цветок покружился над головой Лили и плавно спланировал в водопад.
Теперь еще один проход по диагонали, поклон зрителям, и можно уходить.
В раздевалке у Лили подкосились ноги, и она, тяжело дыша, упала в кресло. МакГонагалл тут же наколдовала стакан воды и протянула ей.
— Вы все сделали правильно, - сказала она. - Переодевайтесь из этой эксклюзивной мантии во что-нибудь попроще, и пойдемте искать мисс Уолл. Я не хочу, чтобы вы бегали по зданию поодиночке.
Лили поняла, что и МагГонагалл каждую секунду ждет атаки.
Дениза нашлась в фойе, окруженная молодежью. К ней протолкалась уже знакомая Лили журналистка Рита Скитер:
— Пресса, пресса, пропустите, пресса! Мисс Уолл, пожалуйста, как самая молодая участница конкурса, несколько слов для "Ежедневного пророка".
Денизе, в отличие от Лили, явно нравилось быть в центре внимания. Она с удовольствием отвечала на вопросы журналистки - да, на шестом курсе, да, собирается быть магомодельером, да, не хочет терять времени, да, у нее есть разработки нескольких эксклюзивных выходных моделей, да, по окончании школы планирует сразу же запускать свою марку. Модель "Лесная ведьма" она придумала, читая старинные магические легенды. Быстро получив от Денизы ответы на все вопросы, Скитер огляделась и увидела Лили, которая подошла к стойке взять себе стакан тыквенного сока.
— О, мисс Эванс! - журналистка подлетела к Лили. - Как я рада вас видеть на этом показе! А профессор Слагхорн заверял меня, что произошла ошибка и я вас будто-бы с кем-то спутала, и вы якобы собираетесь в эти... не помню...
В этот раз напор Скитер смутил Лили, но не настолько, чтобы у нее отнялся язык.
— В колдомедики, мисс Скитер. Да.
— Но вы прирожденная магомодель! Конечно, нужен опыт, практика, и ходите вы по подиуму ужасно, но...
— Рита, отойди от моей ученицы, - прозвучал голос МакГонагалл из-за спины журналистки. Скитер обернулась, как ужаленная:
— А, профессор, и вы здесь! Я не ожидала, что вы интересуетесь модами.
— Не интересуюсь, - мрачно ответила МакГонагалл. - Меня интересуют мои ученицы. Не могу же я отпустить двух несовершеннолетних волшебниц в Лондон одних. И будь добра, оставь в покое мисс Эванс. Она помогает подруге, и не более того.
Журналистка сморщила нос:
— И напрасно! С такой внешностью - в колдомедики? Глупо. Среди ведьм достаточно серых мышек, которым эта профессия подойдет.
— Рита, твой апломб по-прежнему равен твоей бестактности. Всего хорошего.
После показа надо было дождаться объявления результатов, и МакГонагалл повела Денизу и Лили к Флориану Фортескью обедать. Лили с удовольствием побродила бы по Диагон-Аллее, зашла в несколько магазинов - хотя бы просто посмотреть и поприцениваться. Но МакГонагалл и Дарси решительно запретили.
Портключ перенес двух девушек и двух учителей обратно в кабинет МакГонагалл. Когда Дениза и Лили вышли в коридор, их сразу же окружили любопытные:
— Ну как дела? Как результат?
— Третье место! - радостно закричала Дениза, только что не подпрыгивая, как мячик. - Все в порядке! Теперь я признанный магомодельер!
Поток учениц подхватил Денизу и понес куда-то, наверно, в сторону Большого зала, и счастливая новоиспеченная модельерша сияла, рассказывая всем сразу, как прошел показ, и как у нее брали интервью, и как все было здорово.
Лили выбралась из этого потока и отошла в сторонку. Она устала. У нее уже не было сил на шумные разговоры, на расспросы и поздравления. Ей хотелось уйти куда-нибудь, где тихо и свежо, в идеале - побыть наедине с собой. Но она понимала, что это очень трудно. В Хогвартсе так мало места, там все время кто-то рядом, все время на людях.
Может, попроситься к Хагриду? Грубого лесничего большинство девушек сторонилось, но Лили с ним здоровалась. А однажды он пришел к мадам Помфри с сильно поцарапанной рукой - кто-то из его питомцев вышел из-под контоля, то ли тестрал, то ли гиппогриф. Это было в прошлом году, Лили только начала заниматься с мадам Помфри, но врач, убедившись, что яда в ране нет, доверила Лили оказать Хагриду первую помощь. Хагрид был очень тронут, что "такая малышка" владеет целительными заклинаниями, ласково благодарил и приглашал заходить в гости. Она и заходила. Нечасто, но бывало. Он показывал ей детенышей гигантских пауков - ну правда же, мисс Эванс, они милые? - она соглашалась, чтобы не огорчать одинокого добряка. Весной она помогала Хагриду сажать на огороде рассаду, а в мае по его просьбе залечивала рану одному из тестралов. Выглядело это странно: рана, плавающая в воздухе. Хагрид, судя по всему, тестрала отлично видел, придерживал, чтобы зверь не дергался, гладил по голове и успокаивал.
А после жуткой сцены на берегу озера она именно к Хагриду убежала обливаться слезами. Где-то там остался Северус Снейп, больше не друг и не "ее парень", а чужой, не имеющий для нее значения человек. Нелегко выбросить из жизни такой грандиозный кусок, особенно в шестнадцать лет. И Хагрид, грубый, нелепый и косноязычный, что-то говорил, неуклюже гладил по голове и ставил на стол огромные уродливые чашки с теплым душистым чаем. А потом предложил пойти к единорогам. Лили согласилась просто потому, что ей было все равно, но маленький единорожек доверчиво позволил ей погладить себя по золотистому шелковому боку, а его мать коснулась Лили рогом и лизнула ее в лоб. И когда они с Хагридом шли обратно к его хижине, жизнь уже казалась ей как-то легче.
Решено - она пойдет к Хагриду. Выпьет с ним чаю и, может быть, погладит кого-нибудь из его не очень страшных питомцев.
Лили направилась к выходу из замка и в одном из коридоров заметила знакомую золотистую голову. Сердце сжалось жарко и больно. Нет, подумала она, я сейчас не в форме. Пусть он меня не заметит. Но МакКиннон ее заметил. Шагнул к ней:
— Мисс Эванс! Я слышал, что конкурс прошел благополучно. Поздравляю!
— Спасибо, мистер МакКиннон.
— Устали?
— Да...
— Позвольте, я провожу вас до гриффиндорской башни?
— Нет, нет, - Лили торопливо покачала головой. - Я не в спальню шла. Я шла... - почему-то ей не хотелось говорить этому элегантному парню, куда она собралась. - Просто походить вдоль берега озера, прийти в себя.
— В таком случае, мисс Эванс, прошу вас, позвольте мне пойти с вами? Если вы сейчас не хотите разговоров, я обещаю молчать.
Лили опустила голову, пытаясь скрыть за рыжими волосами резко покрасневшее лицо.
— Пойдемте.
Из окна второго этажа Джеймс Поттер, кусая губы, смотрел, как МакКиннон и Лили идут в сторону озера.
Ну какой же он был дурак! Изводил Нюниуса, считая его своим соперником. Да что такое Нюниус - мелочь, недоразумение. А в результате Эванс досталась такому парню, что Джеймсу только и осталось, что губы кусать.
А на что, собственно, он рассчитывал? Эванс действительно одна из самых красивых девушек Хогвартса. А то, что не придает значения своей красоте, в отличие от той же Синистры, только делает ее еще привлекательнее. Странно, но из-за Нюниуса, в котором Джеймс видел не столько соперника, сколько досадное препятствие, он привык думать об Эванс как о "вечно свободной". Потом просто подарком Мерлина на него свалилась глупость Нюниуса, плюнувшего в Эванс нехорошим словом. Нет, нельзя сказать, чтобы он не "принимал мер", но... что такое его помощь по трансфигурации и даже защита от наглого слизеринца рядом с элегантной галантностью МакКиннона?
Да, рядом с МакКинноном ему рассчитывать не на что. Хотя он и сам - один из самых уважаемых и популярных парней в Хогвартсе. А ведь МакКиннон старше его всего на год! Но он - взрослый, совершеннолетний, сдал тест на аппарацию, а главное - есть в нем вот эта элегантность, галатность, умение заставить девичье сердце замереть. У Сириуса, кстати, они тоже есть, но Сириус ими не пользуется, он с девчонками честный... а МакКиннон что? Ухитрился научиться кружить девушкам головы и теперь пользуется чувствами Лили, чтобы ударить по самолюбию бросившей его Синистры! Да не любит ее вовсе этот МакКиннон, разве кто-то может любить Лили так, как он, Джеймс Поттер?
Нет, надо что-то делать. Надо спасать Лили от коварного МакКиннона. Надо делать для нее подарки, которые они придумали с Сириусом и с Ремом. Надо... поговорить с ней, вот что. Все-таки сейчас она не отворачивается от него при попытке обратиться. Надо набраться храбрости и поговорить.
И обязательно в пух и прах расколотить Равенкло на предстоящем матче.
Джеймс печально покачал головой. Его ловец - третьекурсница, а ловец Равенкло - сам МакКиннон. Конечно, Амели Белл фантастически проворная и верткая, но против МакКиннона у нее шансов нет. Выйти ловцом самому, а Амели поставить нападающим? Нападающих трое, двое поддержат. Ага, как же — из трех нападающих двое новичков. А Амели, наверно, обидится. Надо с Ремом посоветоваться, он такие щекотливые вопросы, как орешки, щелкает. А вообще пусть Амели побольше тренируется. Хотя куда уж больше - сегодня с поля ушла пошатываясь, но довольная.
С озера тянуло прохладой. Воздух был такой свежий, что Лили хотелось пить его огромными глотками - надо же, она только сейчас поняла, как душно было в зале на конкурсе! Лили поправила волосы, отбросив рыжую прядь за плечи, и повернулась к МакКиннону.
— Спасибо вам.
— За что?
— За то, что вы честно молчали эти полчаса.
— Это было совсем не трудно, - улыбнулся МакКиннон. - Я могу и дальше молчать. С вами молчать удивительно хорошо.
— Еще раз спасибо - за доброе слово.
— Знаете, мисс Эванс, вы удивительная девушка. Аврора на вашем месте не пыталась бы уйти от публики, а наслаждалась бы, как говорится, светом софитов. Кстати, я уверен, что Аврора вам очень сильно завидует.
— Нечему завидовать. Я попрошу Денизу для следующего показа взять Аврору в качестве модели, - пожала плечами Лили.
— Ну я же говорю, что вы удивительная девушка. Хотите персик или абрикос?
— Хочу. Персик.
Эдвард взмахнул палочкой и протянул Лили один из двух персиков, возникших на его свободной ладони.
После ужина Лили поняла, что сидеть в гостиной у нее сил нет, и пошла ложиться спать. В спальне она обнаружила Денизу, похоже, уставшую не меньше, но гораздо более довольную.
— Лили, еще раз огромное тебе спасибо, - сказала Дениза, выбираясь из мантии. - Я тебе очень, очень, очень обязана!
— Огромное тебе пожалуйста, - вздохнула Лили. - И у меня к тебе просьба: в следующий раз разработай мантию не для лесной ведьмы, а для озерной. Помнишь, Дева Озера из легенд про Мерлина? А моделью возьми Аврору Синистру. Говорят, она мечтает.
— Чтооо, саму Синистру? А впрочем, почему бы и нет, - кивнула Дениза. - Типаж у нее интересный, образ выйдет хороший. Но все-таки я тебе обязана своим первым профессиональным успехом. Знаешь что? - Она открыла шкаф, вытащила оттуда аккуратно упакованную "Лесную ведьму" и протянула Лили. — Это тебе. Держи.
— Да ты что? - ахнула Лили. - Это же уникальная вещь!
— Поэтому и дарю. Меньший подарок в качестве благодарности за такое дело не годится.
— Ну... тогда спасибо.
Лили невольно прижала сверток к груди. Такой красивой мантии у нее еще никогда не было. А красивой хочет быть любая девушка, неважно, в магомодели она собирается или в колдомедики.
Лили не ждала почту и очень удивилась, когда за завтраком школьная сова сбросила ей небольшой сверток.
Сверток был размером примерно пять на два дюйма, завернут в пергамент, на котором до неузнаваемости каллиграфическим почерком было выведено: "Прекрасной мисс Лили Эванс".
— Вау, подарок от поклонника! - воскликнула сидевшая рядом Дениза Уолл. — Я знала, что после конкурса у тебя от них отбоя не будет!
— Только этого не хватало, - настороженно ответила Лили и принялась разворачивать сверток.
Внутри оказались маленькие искусственные лилии. Изящная вещица из жадеита и белого агата могла бы служить эффектным дополнением к мантии. Но как только Лили взяла украшение в руки, оно сразу же начало увеличиваться. Лили испуганно вскрикнула и выронила каменные лилии. На столе они опять стали маленькими.
— Что это? - испуганно спросила Сильвия Пратчетт.
— А вдруг от злой соперницы? - предположила Мэри МакДональд.
Не обращая внимания на испуганные охи подружек, Лили снова взяла украшение в руки - на этот раз осторожно, чтобы не мешать ему менять размер. Искусственные цветы начали расти, менять плотность, структуру, и через полминуты у Лили в руках оказался роскошный букет настоящих белых лилий. Причем свежайших, будто бы только что срезанных. На полупрозрачных лепестках мерцали капельки воды. Цветы издавали тончайший, еле заметный аромат.
— О Мерлин и Моргана, Лили, какая красота! - восхищенно воскликнула Дениза.
— Да, но на мантию эту красоту не приспособишь...
— И не надо! Они могут лежать в тумбочке сколько угодно, а когда захочешь живых цветов - просто возьмешь их в руки.
— А если кто-то другой возьмет их в руки?
Девушки быстро убедились, что искусственные цветы превращаются в настоящие только в руках у Лили. У остальных они так и оставались украшением.
— Лилии для Лили, - сказала Сильвия.
Лили мечтательно прижалась щекой к цветам. Подарок был в высшей степени непрактичным, но беспредельно очаровательным. Конечно же, это прислал Эдвард. Она повернулась к столу Равенкло и благодарно улыбнулась МакКиннону. Но вместо того, чтобы улыбнуться в ответ, МакКиннон озадаченно развел руками.
— Это не ты? Но кто?
МакКиннон пожал плечами.
— Я же говорю - поклонники, - авторитетно заявила Дениза.
Лили пожала плечами, положила цветы на бумагу, подождала, пока они уменьшатся, и осторожно завернула их.
Ей даже не пришло в голову взглянуть на другой конец стола, где Джеймс Поттер настороженно смотрел, понравится ли Лили чудо мародерской трансфигурации.
Они работали над подарком четыре дня. Основу помог выбрать Сириус, идея заклинания принадлежала Джеймсу, детали доводил до ума Ремус. Потом они втроем полночи зачаровывали украшение, потом Джеймс еще полчаса надписывал сверток, а с утра отправил его со школьной совой через почту. Проще было бы передать через кого-нибудь из младшекурсниц, но Джеймс не был уверен, что посланница не доложит Лили, кто просил ее передать подарок. Это казалось очень важным - хоть ненадолго сохранить "завесу тайны". В какой-то момент Джеймс испугался, что МакКиннон присвоит подарок, и придется его бить; но староста оказался человеком чести.
Очень довольный, Джеймс отправился на Чары.
Лили на занятиях все время касалась кармана, где лежал загадочный сверток. Ей очень хотелось вдохнуть аромат живых лилий, но, конечно, на уроке это было неуместно.
В конце концов она не выдержала и подняла руку.
— Да, мисс Эванс? - спросил профессор Флитвик.
— Скажите, профессор, существует ли заклинание, с помощью которого можно установить, кто зачаровал тот или иной предмет?
Мародеры насторожились. Джеймс перестал дышать.
— Хмм... - Флитвик почесал подбородок. - Вы знаете, что можно установить, получен ли тот или иной волшебный эффект с помощью конкретной волшебной палочки. То есть в вашем случае нужен зачарованный предмет и палочка подозреваемого. Если подозреваемых несколько, можно установить, какая именно палочка была использована. Или этот вариант вам не подходит?
— К сожалению, нет, профессор. У меня просто нет подозреваемых. К тому же волшебник ведь может воспользоваться чужой палочкой, верно?
— Верно, мисс Эванс. К сожалению, установить связь заклинания и волшебника, иначе чем через палочку, невозможно. Если бы такая возможность существовала, многие судебные ошибки никогда не были бы совершены.
— Спасибо, профессор. Извините.
Лили разочарованно села.
Значит, придется выяснять как-то по-другому... Северус? Она оглянулась туда, где на последней парте маячила мрачная тощая фигура. Подарок совсем не в его стиле! А уж кому, как не Лили, знать Северуса Снейпа. Он уж скорее духи какие-нибудь подарил бы. К тому же Северус никогда не отличался особыми успехами в Трансфигурации. А кто отличался? Кто увлекался Трансфигурацией до такой степени, что даже Стюарта МакГонагалла на четвертом курсе читал? Неужели Поттер? Да нет, вряд ли. Он, конечно, может быть вежливым и милым, но он прямолинеен, как брошенный квоффл, и ровно столько же понимает в изяществе и красоте. Может, Люпин? Его вполне можно было представить автором подобной штучки, но вряд ли он стал бы посылать подарок по почте без подписи. К тому же Лили точно знала, что Люпин относится к ней точно так же, как и она к нему: с уважением - и не более того.
Мягкое осеннее солнце прочертило дорожку по воде озера. Лили и МакКиннон медленно шли по тропинке вдоль берега.
— Итак, вам удалось узнать, кто был отправителем этих прекрасных лилий?
— Увы, нет. И даже заклинания такого нет.
— Я бы очень хотел узнать, кто мой соперник.
— Соперник? - удивленно переспросила Лили и вгляделась в лицо МакКиннона. Солнце играло в его волосах и бросало золотые отблески на его лицо.
— Конечно, - улыбнулся он. - Мой таинственный соперник, который посылает волшебные цветы моей даме. Благодаря ему я ощущаю себя героем старинного романа. Помните - прекрасная волшебница, живущая в старом замке, ее жених и таинственный соперник-маг, который присылал волшебнице подарки и письма, но она никогда не видела его?
— Не помню, - вздохнула Лили. - Я же магглорожденная. У нас дома нет таких книг.
— Прекрасно! Я закажу эту книгу и подарю вам.
Лили покачала головой:
— Лучше расскажите, чем там кончилось.
— О! Это очень грустная история. Жених волшебницы был рыцарем-магом, вроде Годрика Гриффиндора. А таинственный незнакомец оказался коварным злым колдуном, который враждовал с отцом героини. Рыцарь-маг вызвал колдуна на поединок. Поединок был длинным и трудным. В конце концов рыцарь победил... но волшебница отдала свое сердце побежденному. Я не хотел бы, чтобы у нас вышло так же! - МакКиннон сорвал с куста шиповника плод и кинул в озеро.
— Ну, мы, в конце концов, не жених и невеста.
— В будущем все возможно.
Лили опять покачала головой:
— Я не хочу загадывать.
Питер ушел на Маггловедение, Ремус - в библиотеку, а Сириус остался в спальне дочитывать "Графа Монте-Кристо". Джеймс, окрыленный успехом своих волшебных лилий, мчался на тренировку, не чуя под собой ног.
Ей понравилось! Ура!
На тренировке он гонял свою команду в хвост и в гриву, так что недовольные новички под конец уже даже начали возмущаться. Джеймс махнул рукой и сказал, что кто устал, может идти, а если кто-то еще хочет позаниматься, то он только за. Остались пятикурсник-загонщик Эндрю Смит, ловец Амели Белл и одна из новеньких - нападающая Кларисса Сноуберст с четвертого курса.
Джеймс посмотрел на них.
— Ну, по крайней мере полкоманды понимает, что нас ожидает на предстоящем матче, - заметил он.
Он объявил перерыв, наколдовал четыре стакана тыквенного сока и раздал ребятам.
После короткой передышки метлы снова взвились в воздух.
Лили сидела на кровати, прижав к груди загадочный букет, и вдыхала нежный цветочный аромат.
Волшебные цветы с каждым часом нравились ей все больше и больше. Своей бесхитростной нежностью, полупрозрачными лепестками, нежными прожилками на листьях. А главное - они наделяли ее, Лили, некоей избранностью. Только ее прикосновение могло пробудить живой букет из каменного сна.
Дениза Уолл присела рядом.
— Ну как, не удалось выяснить, от кого это?
— Нет, - ответила Лили, не отнимая лица от цветов.
— Наверно, это все-таки кто-то из зрителей с конкурса.
— Не знаю. Может быть.
— Ладно, пойдем на ужин. Только девчонки опять будут тебя просить показать букет.
Лили усмехнулась, откладывая мгновенно уменьшившиеся цветы:
— После ужина покажу. Может, среди них найдется какая-нибудь мисс Марпл, которая сможет определить отправителя?
Джеймс после тренировки просто валился с ног. После ужина он быстро принял душ и хотел было сразу же забраться в постель, но Питер сообщил ему, что Эванс спустилась в гостиную и показывает всем свои лилии.
Джеймс быстро надел чистую мантию и выбежал из спальни. Впрочем, он тут же одернул сам себя и в гостиную вошел спокойным, неторопливым шагом. Остальные Мародеры, конечно, последовали за ним.
Лили, сидевшую в кресле у камина, окружали гриффиндорские девушки со всех курсов. Изящное украшение вертели в руках, осматривали, трогали так и этак. Явно многим хотелось превратить каменные лилии в настоящие, но заколдованы цветы были на совесть - ни с кем другим Лили не спутали.
Джеймс подошел, протянул руку - дайте, мол, глянуть на украшение. И через несколько секунд вся гостиная ахнула, увидев в руках Джеймса Поттера букет живых цветов.
Глаза Лили изумленно распахнулись. Джеймс посмотрел в эти изумрудные омуты, и у него опять, как всегда, закружилась голова.
— Значит, это все-таки ты?..
— Все-таки я.
Он осторожно положил букет ей на колени. Лили задохнулась от злости:
— Ты... ты... ты...
— Я знаю, Эванс, - ухмыльнулся он. - Я - Джеймс Поттер, грубый и невежливый. У меня только квиддич в голове. И я тебя люблю.
В глазах Лили полыхало зеленое гневное пламя. Оно обжигало Джеймса, но он не отводил взгляда. Я справлюсь, я выдержу. От этого зависит вся моя жизнь. Лиса, белка, ночной костер у ручья - ты заколдовала меня без магии, рыжая. Так я докажу тебе, что с Джеймсом Поттером такие штучки просто так не проходят. Я не отступлюсь, даже если ты будешь кричать на весь Хогвартс, что ненавидишь меня.
Лили сощурилась. Опустила взгляд на лилии, лежавшие у нее на коленях. Осторожно взяла их в руки и положила на стол. Цветы опять стали каменными. Лили встала и направилась к лестнице в спальни.
Джеймс почувствовал, что у него остановилось сердце. Он был готов к тому, что она швырнет в него этими цветами - но не к такому спокойному, точному, холодному движению.
Гостиная замерла. Где-то позади тихонько присвистнул Сириус.
В наступившей тишине Лили поняла, что что-то не так, и обернулась. Джеймс Поттер смотрел на нее беспомощным взглядом раненого оленя. Что, больно? А Северусу не было больно, когда вы над ним издевались? А мне?
Но она тут же поняла, что от его боли ей лучше не стало.
Как будто бы она в свои шестнадцать лет не знает, что платить болью за боль бессмысленно!
Джеймс медленно потянулся к окаменевшим цветам, чтобы забрать их - но Лили перехватила его руку. Джеймс замер. Лили забрала цветы, придерживая мгновенно оживший букет второй рукой.
— Спасибо, - спокойно сказала она и ушла в спальню.
Джеймс, не думая о том, что вся гостиная на него смотрит, сел там, где стоял. Рядом немедленно оказался Ремус:
— Рогач, тебе нехорошо?
— Мне хорошо, - ответил Джеймс, медленно расплываясь в улыбке. Сириус протянул ему руку, Джеймс уцепился за нее и поднялся на ноги. Оказывается, его шатало от усталости. - Мне замечательно!
По гостиной Лили шла медленно, но дойдя до лестницы, бросилась в спальню со всех ног. В сердцах швырнула лилии на тумбочку - пусть уменьшаются - и плюхнулась на кровать, схватившись за сердце: боялась, что оно вот-вот из груди выскочит.
Поттер! Это надо же! Нахальный Поттер, вечно непричесанный очкарик, квиддичист и презренный негодяй. Столько лет отравлял жизнь Северусу, а теперь упорно продолжает добиваться своего, несмотря на то, что Лили начала встречаться с самим МакКинноном? Сколько раз за последние годы Поттер пытался пригласить ее на прогулку или подарить ей цветы - она каждый раз отказывала, а ему все мало?
А в самом деле, сколько лет он уже за ней пытается ухаживать? С третьего курса? Четыре года, однако. Немаленький срок. Что же получается - презренный нахал Поттер способен на постоянное, упорное, сильное чувство? Странно, что раньше Лили об этом не задумывалась.
Да просто не хотела!
Не хотела видеть в Поттере ничего хорошего, ничего, что могло бы вызвать у нее что-нибудь, кроме возмущения и презрения. Потому что Поттер портил жизнь Северусу. А тот, кто портил жизнь другу Лили, в глазах Лили был недостоин ничего хорошего.
Но теперь Северус для Лили больше не друг. И что, Поттер вдруг на ровном месте стал лучше? Почему это вдруг Лили чувствует к нему что-то похожее на уважение? Неужели из-за этих заколдованных лилий? Лили покосилась на каменный букетик на тумбочке. Неужели она такая же, как те девушки, благосклонность которых можно купить подарками?
Но цветы хороши...
Мрачные мысли Лили прервал визг ворвавшихся в спальню Денизы и Мэри.
— Лили! Это же надо! Значит, это Поттер! Вот это да! - наперебой закричали они.
— Нашли, чему радоваться, - мрачно ответила Лили, выпрямляясь. Надо взять себя в руки. Надо унять бешеное сердцебиение. Надо убрать каменные лилии в тумбочку... а впрочем, пусть лежат. Потому что если она их возьмет, нежный аромат живых цветов снова закружит ей голову, а сейчас у нее нет ни сил бороться с этим головокружением, ни желания ему поддаваться. Как-нибудь потом надо будет аккуратно завернуть их и засунуть подальше. А пока - пусть лежат.
Джеймс Поттер лежал на спине, закинув руки за голову, и что-то насвистывал.
— Я тебе говорил, что она тебя не ненавидит, - произнес Сириус, наблюдавший картину "Усталый, но довольный Рогач".
— Ага, - согласился тот. Душа пела на десять голосов.
— Первая брешь в обороне пробита, - заявил Сириус, садясь на свою кровать. - С чем тебя и поздравляю.