— Господин мэр! Дракон летит!
Палин не сразу понял, что обращаются к нему. Он всего несколько дней как прилетел из Санкции и еще не до конца опомнился от своего неожиданного воскрешения. Буквально через день после его возвращения утехинские старшины обратились к нему с просьбой стать мэром города. Палин, который еще не определился со своим новым положением в мире, ответил "Если вы не найдете никого более подходящего..." Судя по тому, что за последние три дня его все чаще называли "господин мэр", никого более подходящего находиться не собиралось.
Драконы в те дни в Утехе не были новостью. Самого Палина принес в Утеху серебряный дракон. Еще один доставил к Гробнице Последних Героев останки Сильванеша. Поэтому, когда сообщили о прибытии еще одного дракона, Палин подумал только одно: "Надеюсь, что металлический."
Палин быстро вышел из Гостиницы и поспешил на ближайший перекресток воздушных мостов — там кроны валлинов не закрывали небо. Дезра поспешила за ним. На фоне неба Палину и Дезре открылось удивительное зрелище.
Над Утехой заходил на посадку большой бронзовый дракон. Мощное тело сверкало в солнечных лучах, движения были несколько тяжеловатыми. На спине дракона кто-то сидел — похоже, женщина. А следом за драконом, пища, вереща и копируя все его движения, спускались на землю восемь блестящих крылатых крох — каждый не больше четырех футов длиной.
Дракон мудро выбрал в качестве посадочной площадки поляну перед Гробницей Последних Героев — в самом городе такой гигант моментально разрушил бы все. Правда, поскольку предыдущие крылато-чешуйчатые визитеры приземлялись там же, трава на поляне была несколько примята.
Когда дракон пролетал уже совсем низко над кронами валлинов, женщина у него на спине немного наклонилась, видимо, желая получше разглядеть город. Солнце вспыхнуло на коротко подстриженных рыжих кудрях, заискрилось в зеленых глазах...
— Линша! — ахнул Палин. Оглядевшись, он заметил среди собравшихся знакомого парнишку и попросил: — Беги, скажи Аше и Алину, что Линша вернулась!
— А я пойду скажу Лауре, — сказала Дезра и поспешила обратно в Гостиницу. Палин, насколько ему позволяло немолодое и не слишком здоровое тело, поспешил к ближайшей лестнице. За ним помчались все остальные.
Когда Палин вышел на поляну, драконы уже приземлились. Дети, явно усталые после перелета, живописной группой усеивали зеленую траву: одни повалились на спинку и махали в воздухе лапками, другие устроились на боку, вытянув крылья в одну сторону, лапки в другую, третьи лежали на брюшке, а разъехавшиеся лапки торчали во все стороны. Тем не менее все малыши выглядели очень довольными.
Взрослый дракон, судя по его виду, устал едва ли не больше детей. Он явно был не в очень хорошем состоянии: его крылья покрывала целая сеть шрамов, уродливый черный шрам пересекал спину, на задней лапе виднелась недозажившая рана. Дракон тяжело дышал. Но в его огромных янтарно-золотых глазах сияли искорки смеха. Женщина, стоявшая рядом с ним, ласково положила руку на его чешуйчатый бок. На гребне дракона сидела небольшая бурая сова. Рядом на земле лежал тяжелый дорожный мешок.
— Папа! — крикнула Линша и бросилась к Палину.
— Ох, дочка, здравствуй... — пробормотал Палин, чувствуя себя несколько помятым: объятия соламнийского рыцаря, пусть и женского пола, больше напоминали тиски. — Какими судьбами ты к нам?
— Замуж выхожу, — Линша подошла к дракону и положила ладонь на его громадную переднюю лапу. — Папа, познакомься, это Горн, мой жених. — Она широким жестом указала на рассыпанных по поляне драконят. — А это — наши дети.
Палин в ответ на подобное представление только изумленно заморгал. Линша ткнула дракона локтем:
— Превратись, а то папа челюсть собрать не может.
Сова, негромко ухнув, перелетела на подставленную Линшей руку. Гигантское тело Горна окутало мягкое сияние. Оно мерцало, меняло форму, уменьшалось и через некоторое время погасло совсем. Рядом с Линшей стоял высокий человек с бронзовой кожей, золотыми волосами и бородой и янтарно-золотыми глазами, одетый в кожаную дорожную одежду. Человек шагнул вперед, и Палин увидел, что он очень сильно хромает.
— Среди людей я известен как Хоган Байт, губернатор Санкции, — представился дракон, протягивая Палину руку.
— Палин Маджере, — ответил Палин, отвечая на рукопожатие. — Мэр Утехи... кажется. Так это вы Хоган Байт? Человек, который превратил суперказарму в процветающий город, а бесплодные земли вокруг — в поля и цветущие сады? Я много лет хотел с вами встретиться — узнать, какую новую магию вы нашли, чтобы управлять вулканизмом.
— Это очень, очень старая магия, — ответил лорд Байт с добродушной усмешкой. В его глазах по-прежнему играли озорные искорки.
Ситуация понемногу начала укладываться у Палина в голове. Но только до тех пор, пока он не посмотрел вокруг. Солнце блестело на шкурках восьми дракончиков.
— А эти малыши... они ваши дети?
— По крови, конечно, нет, — ответил лорд Байт, глядя на детей с ласковой улыбкой. — Я же бронзовый, а они, как видите, латунные. Но поскольку Линша стала им матерью, я с неизбежностью оказался их отцом.
— Что же получается, — ошалело спросил Палин, — они мои внуки?
Лорд Байт улыбнулся и сказал несколько слов на неизвестном никому из присутствующих языке. Отдышавшиеся дракончики вскочили на лапки и бросились к Палину. Палин невольно отскочил: хотя каждый дракончик и был всего по три с небольшим фута длиной, зубки у них уже выглядели весьма внушительно. Дракончики верещали, пищали, скрежетали, жались к ногам Палина, терлись об него мордочками, пытались лизнуть. Через минуту Палин справился с ошарашенностью, сел на траву и оказался в куче восторженных драконят, гладя их шейки и почесывая за ушками. Собравшаяся толпа с умилением глядела на это невиданное зрелище.
— Что ты им сказал? — спросила, смеясь, Линша.
— "Это ваш дедушка!"
— Вот, мужчины всегда так, — прозвучал женский голос, и из толпы вышла пожилая женщина с серебряными волосами и золотыми глазами. Линша бросилась к ней. — Только бы гладить и чесать. А ты куда смотришь, дочка? Это же дети! Усталые и голодные. Их накормить надо.
— Я был бы вам очень обязан, — заметил лорд Байт. — Вряд ли я смогу до завтра раздобыть им что-нибудь поесть, а они, конечно, голодны после перелета.
— И вы сами на ногах еле держитесь, — добавила Аша, прижимая к себе Линшу. — Давайте-ка сначала как следует устроим наших гостей, а потом уже будем разговоры разговаривать. — Один любопытный дракончик оставил Палина в покое, подлетел к Аше и обнюхал ее. Она протянула к нему руку. — Ну, пойдешь ко мне на ручки? Если этот... гм... почтенный человек ваш дедушка, то я, никуда не деться, ваша бабушка.
Линша расхохоталась в голос.
— Горн, переведи им!
Через несколько секунд уже Аша оказалась в куче ласкающихся драконят.
— Ну хватит, хватит, — проворчала она через пару минут, снимая с шеи одного дракончика и осторожно отпихивая второго. — Пойдемте все в гостиницу.
— Почему в гостиницу? — удивился Палин. — Лучше ко мне.
— Потому что я хочу иметь возможность общаться с дочерью и внуками, господин мэр! — отрезала Аша.
Глядя в глаза Аши, Палин вздохнул. Это неимоверное золото глаз. Рейстлин, Аша, Алин. Любимые, потерянные. Между прочим, у лорда Байта тоже золотые глаза. Почему судьба все время связывает его с золотоглазыми?
— Ты сможешь это делать. Я никогда не закрывал перед тобой дверей, — ответил он.
Аша фыркнула.
"Мы можем попробовать помирить твоих родителей," — услышала Линша голос Горна у себя в голове. — "Если окажемся у твоего отца."
— Как ни мила мне Гостиница, — улыбнулась Линша, — все-таки мне хочется оказаться в гостях у папы.
Когда семья Маджере, включая драконов и встреченных по дороге Алина и Люси, поднималась по лестнице к дому Палина, случилась неприятность: у Горна очень сильно разболелась раненая нога. Поскольку понятие "пожалеть себя" Горну было неизвестно, да и мысль о том, чтобы сдаться какой-то лестнице, глубоко возмущала дракона, он продолжал идти, с каждым шагом бледнея и все больше опираясь на Линшу. Долететь ему наверняка было бы легче, но в драконьем облике он был слишком велик, чтобы летать между валлиновых ветвей.
— Еще десять ступенек, и мне придется тебя нести, — негромко предупредила Линша. Лорд Байт, обнаруживший, что веселым голосом отвечать не получается, помотал головой. — Не изображай героя на ровном месте... то есть на лестнице.
Палин, услышав это, остановился.
— Мы с Алином можем донести вас, — предложил он. Палин понимал, что это будет нелегко: лорд Байт был высоким, крепко сложенным человеком, а в семье Маджере не осталось никого, кто унаследовал бы физическую мощь Карамона. Тот бы и дракона в человеческом облике по лестнице затащил.
— Нет-нет. Достаточно будет минутку отдохнуть, — выдохнул Горн. Линша сердито сжала его плечо:
— Я сказала, не геройствуй на лестнице! Нести так нести. Давай в кота.
— В кого? — удивилась Аша. Палин улыбнулся:
— Драконы могут превращаться в кого угодно. Хоть в канареек.
Тело лорда Байта засветилось, мягкие переливы света покатились по лестнице, словно вода. На месте человека возник крупный рыжий кот. Линша решительно подхватила его на руки, прижала к груди и пошла дальше по лестнице.
— Хорошо быть драконом, — заметил Алин, пыхтевший под тяжестью Линшиного дорожного мешка.
— Ооо, если бы ты знал! — отозвалась его сестра. — Особенно этим драконом, — добавила она, слегка прижимая пальцами пушистый кошачий загривок.
Горн сердито мяукнул.
— А что я такого сказала? — пожала плечами Линша на ходу. — Горн, интересно, ты хоть понимаешь, куда попал? Начиная с поколения моего деда, каждый представитель клана Маджере считает своим долгом отмачивать такие корки, что всех свалившихся на твою голову приключений едва хватит, чтобы сойти за своего. Хотя, если подумать, Ваша Светлость Лорд-Губернатор, в нашей безумной семейке тебе самое место!
Сова, летевшая над головой Линши, насмешливо ухнула.
— Так, — сказала Аша, глядя на дракончиков, столпившихся перед камином. — Люси, дорогая, пожалуйста, сбегай, поспрашивай своих подруг, у кого есть ненужные детские кроватки.
— Кроватки им необязательны, — усмехнулся Горн. Снова приняв человеческий облик, он сидел за столом и изо всех сил изображал достойное лорда Байта поведение, мелкими глотками отпивая воду из бокала. Линша точно знала, что он бы сейчас выпил целую бочку, не задумываясь о приличиях. Палин предложил ему вина, но Горн отказался, объяснив, что в таком состоянии моментально опьянеет, а пьяный дракон, даже в человеческом облике, может оказаться не самым приятным гостем в древесном доме. — Достаточно постелить на полу, например, солому.
— Детей, на солому? — возмутилась Аша. — Не знаю, что вы, драконы, стелете им у себя в логовах, но я внуков на солому класть не буду! Палин, у тебя хоть какие-нибудь тюфяки остались?
— Должны остаться, — кивнул Палин.
— Пойдем посмотрим, что у тебя есть в кладовке. Чего не хватит, принесем из гостиницы.
Через некоторое время пол в комнате, которую Палин отвел под "детскую", был застелен тюфяками и одеялами. Тем временем Алин и Люси накрыли на стол, и вся семья Маджере собралась за столом — впервые за очень долгий срок. Драконята, заинтересовавшиеся человеческой едой, полезли было на стол, но короткая команда Горна заставила их вернуться к камину.
— Хватит с них на первое время, — объяснил он. По дороге они зашли к мяснику и купили несколько козлиных и бараньих туш, которые дракончики тут же на месте и употребили. Мясник смотрел с некоторым ужасом, как небольшие крылатые ящерки без труда разгрызают кости и заглатывают здоровенные куски мяса. Он пробормотал что-то насчет "хорошо, что они людей не едят", на что Линша только усмехнулась. Зачем пугать мясника рассказом о том, что эти малыши, как только появились из яиц, сожрали человека?
— А почему они в людей не превращаются? — спросила Аша.
— Не умеют пока, — ответил Горн. — Им же всего месяц.
— Как месяц? — изумилась Аша. — Они же ходят, летают... разговаривают даже! Правда, на вашем языке.
— Наши дети рождаются со знанием драконьего языка, — объяснил бронзовый. — И летать начинают на следующий день после появления из яйца. Сейчас я учу их человеческому языку, но их врожденные магические способности пока не проявились.
— А как их зовут? — спросила Люси.
— Один, Два, Три, Четыре, Пять, Шесть, Семь и Восемь, — сообщила Линша.
— Эээ... какие-то не очень интересные имена... — вымолвила изумленная Люси. Горн опять улыбнулся, в глазах плясали озорные искры:
— Не в наших обычаях давать детям имена. Когда молодой дракон вырастает, он сам называет себя. Мы можем дать только временные прозвища, а они могут быть какими угодно. Числительные ничем не хуже любых других слов.
Семья Маджере разошлась по домам. Лаура, Дезра и Аша вернулись в гостиницу, Алин и Люси ушли к себе. Дракончиков уложили в "детской" — они явно были не слишком довольны отсутствием большого дракона, к которому можно так удобно прижиматься во сне, но усталость и каминное тепло скоро взяли свое, и дети притихли. Сова Варья улетела на охоту. Палин пожелал Линше и Горну спокойной ночи и ушел.
Линша и Горн забрались под одеяло и прижались друг к другу. Это была их первая ночь вот так, наедине, в человеческом облике. Оба понимали, что в эту ночь между ними не будет ничего, кроме нежности, потому что ни у Линши, ни у Горна не было сил ни на что другое. Оба совершенно не огорчались. После всего, что им пришлось пережить, после предательств Иэна и Лантера, после ревности, обиды и непонимания, после того, как они столько раз думали, что потеряли друг друга... спокойная ночь в теплой постели была для них счастьем.
Горн почти моментально заснул. Все-таки после трех тяжелых ранений путь от Санкриста до Утехи дался ему нелегко. Сначала Линша пыталась уговорить его не спешить, пролетать меньшее расстояние за день, но Горн говорил, что нагрузка полезна его крыльям, и детям тоже надо тренироваться. Линша понимала, что он хочет как можно быстрее попасть в Санкцию, и в конце концов решила, что пусть он сам выбирает темп перелетов. В конце концов, если они прибудут в Утеху на два дня раньше, значит, они смогут пробыть в Утехе на два дня больше.
Линше не приходило в голову, что это была первая причина, по которой Горн торопился.
Она бы с удовольствием осталась в Утехе на месяц-другой. Она очень устала от работы в Ордене, устала шпионить за человеком, которого уважала (и, как потом выяснилось, любила), устала метаться между требованиями Ордена и зовом собственного сердца. Нет, совсем не так представляла она себе службу в Ордене Розы! "Моя честь есть моя жизнь", так гласил Кодекс, но какая же это честь — пытаться дискредитировать человека, который сделал из бывшего гнезда драконармий процветающий город, только для того, чтобы соламнийцы могли захватить этот город для себя? "Нам не нужен лорд Байт!" Если бы ее погибшие дядья, Танин и Стурм, знали, какой гнусной работой занимается их племянница, что бы они про нее подумали?
Она с восхищением посмотрела на спящего Горна. Он сумел справиться со всеми бедами — и с магической эпидемией, и с политическим жонглированием, и со злобным Громом. Он спас ее, спас маленьких драконов, отразил вторжение тармаков. Он заставил позабывших собственные идеалы соламнийцев вспомнить, что их честь действительно есть их жизнь. Не сумел он только оказаться в Санкции, когда ее захватила армия темных рыцарей под предводительством Мины, и Линша знала, что это глубоко огорчает его. Захватившие-таки Санкцию соламнийцы с радостью отдали правление городом лорду Байту, как только узнали, кто он такой. Но примут ли его теперь жители города — или сочтут, что он их предал, бросив в самый кошмарный час?
Линша знала, что преданность и благодарность городских жителей не слишком глубока. Агентам Иэна Дурна удавалось без труда настраивать население Санкции против лорда Байта во время магической эпидемии. И хотя губернатор в те дни работал без устали, организовывал карантин, сжигал зараженные здания и корабли, гасил пожары, находил припасы и так далее — все равно толпа не раз готова была обернуться против него. Что они скажут теперь, после того, как за короткое время побывали сначала под железной пятой рыцарей Такхизис, а потом под властью соламнийцев?
"Не надо сейчас думать об этом," — сказала себе Линша. — "Не примут — вернемся сюда. По крайней мере, у нас есть чем заняться. Драконята потребуют много времени и сил — огорчаться из-за Санкции будет некогда."
Она осторожно, чтобы не разбудить, поцеловала Горна, прижалась к его боку и закрыла глаза. Завтра предстоял важный день. А сейчас можно поспать...
Когда Линша проснулась, солнце уже вовсю светило в окно. Горн еще спал. "Ура! Мы в Утехе!" — подумала она и села в постели, разглядывая спящего. Минут через пять этого увлекательного занятия золотые глаза дракона открылись.
— Как ты?
— Лучше всех, — улыбнулся он.
— Давай, пока мы не встали, я тебя еще немножко полечу, — предложила Линша.
— Ну разве что немножко... — он протянул к ней руки. — Линша...
— Горн... Хоган...
Дальнейшее, наверно, никто из них не мог бы потом описать последовательно.
С утра нужно было накормить Горна. Палин предложил просто приобрести у мясника коровью тушу, но лорд Байт несколько смущенно сказал, что предпочел бы живую корову. Палин понял. Он видел, сколько шрамов на драконе, и понимал, что тот пережил огромную кровопотерю. Неудивительно, что Горн нуждался в свежей крови.
Поэтому Дезра быстро нашла пару спокойных лошадей, и Палин с лордом Байтом отправились на ферму к Сейджам. Линша тоже хотела поехать, но не решилась оставлять дракончиков одних в доме — все-таки они еще плохо соразмеряли свои возможности.
Хотя был не сезон забоя скота, Сейджи с радостью согласились продать одну из своих коров. Они даже предложили отдать ее бесплатно, если господин дракон покатает их детей. Но Горн, который терпеть не мог возить кого-либо, кроме Линши, сказал, что для детей это слишком опасно, так что корову просто купили. Свидетелей драконьей пирушки не было, но лорд Байт после нее выглядел гораздо лучше и заметно меньше хромал.
На обратном пути два градоправителя разговорились. Лошади шли спокойным шагом, не мешая беседе. Горн кратко рассказал Палину о Затерянном Городе, о вторжении тармаков, об Адском Копье и о том, как они с Варьей нашли Линшу посреди океана. А Палин рассказал Горну о том, что происходило в Санкции, о собственной смерти от руки Мины, о возвращении богов и как боги по просьбе Рейстлина вернули Палину жизнь.
— Какой удивительный человек, — заметил Горн. — Я слышал о Рейстлине Маджере в основном плохое, но ваши слова буквально переворачивают мое представление о нем.
— Иногда, когда я думаю о дяде, мне начинает казаться, что слова "хорошее" и "плохое" весьма условны, — задумчиво ответил Палин. — Его боялись даже маги Черных Мантий, но он пять раз спасал Кринн. Надеюсь, что они с отцом теперь счастливы... где бы они ни были.
Лорд Байт кивнул.
— Кстати, эта Мина и вас искала, — сказал Палин. — Потребовала арестовать вас и, в случае сопротивления, убить. Ее агенты обшарили весь город.
— А я плавал за вашей дочерью на другую сторону Кринна, — печально улыбнулся Горн. — Мне и в голову не могло прийти, что именно в это время мой город понадобится этой дрянной шайке! Будь я там, я бы устроил этой Мине и ее армии несколько веселых минут.
— Вы бы не выстояли, — покачал головой Палин. — Ваши соплеменники прибыли далеко не сразу, а в одиночку вас бы уничтожили.
Лорд Байт только пожал плечами. Палин понял, что дракон сильно раздосадован из-за того, что во время сражения за Санкцию оказался вдали. Но Горн был слишком горд — или слишком высокомерен — чтобы говорить о том, что он считал своей неудачей.
— Знаете, — мягко сказал Палин, — я думаю, что городу повезло. Вы нужнее Санкции живой, чем мертвый. В последнее время я думаю, что есть два героизма: один — умереть во имя великой цели, второй — жить, ради, возможно, не очень великих целей. Почему-то в последнее время второе стало куда сложнее. Слишком много появилось великих целей, за которые приходится умирать. Но жить тоже надо, иначе все смерти оказываются напрасными.
Дракон посмотрел куда-то вдаль.
— В любом случае, — сказал он, — если бы я все знал заранее, я все равно помчался бы спасать Линшу. Я бы не вынес, если бы она умерла.
— Кстати, Горн... — Палин обернулся и посмотрел на собеседника, ехавшего рядом. Лорд Байт выглядел намного моложе Палина, хотя на самом деле Палин даже не хотел задумываться, насколько дракон его старше. — Пройдет десять-пятнадцать лет — для вас это один миг — и Линша состарится, а вы останетесь таким же. Что вы думаете об этом?
Горн пожал плечами.
— Я могу принять облик старика. Могу сделать так, что лорд Байт состарится вместе с ней, если она захочет. В конце концов, хоть соламнийцы и знают теперь, кто я, всему миру об этом сообщать необязательно. Слишком долгая молодость лорда Байта и так вызывала подозрения.
Палин кивнул.
— Я не сомневаюсь в этом. Но... вы говорите, что не вынесли бы Линшиной смерти. И понимаете, что через несколько десятилетий она неизбежна. Что будет с вами?
— Я доращу детей до взрослого состояния, у нас это около пятидесяти лет, — спокойно ответил лорд Байт. — Потом, если Линша к этому времени умрет, я умру. Если нет — я умру вслед за ней.
Сердце Палина екнуло.
— Но это... Я не знаю, сколько вам лет, но вам же еще жить и жить!
Дракон усмехнулся.
— Вы знаете, что синие драконы, служившие вместе с людьми в армиях Такхизис, после гибели всадника зачастую бросаются в пропасти или ищут смерти в сражении. Если даже цветные способны на подобную преданность, то чем я хуже?
Днем семья Маджере решительно занялась подготовкой свадьбы. Праздновать решили через день в Гостинице, поскольку именно там традиционно устраивались все утехинские праздники. Лаура и Дезра начали готовить, а Алин и Люси отправились приглашать друзей и хороших знакомых. Друзья и хорошие знакомые хватались за головы и спрашивали "что дарят на свадьбу драконам???" Видимо, считали, что Алин, поскольку он маг, в таких вопросах компетентен. Были и такие, кто сдуру вполголоса поминал Хуму и Гвинет. Таким умникам Алин рекомендовал не каркать, а Люси говорила, что судьба бывает очень разной.
Палин, решив, что если вся Утеха называет его "господином мэром", то это неизбежно, дал официальное согласие утехинским старшинам. Те немедленно завалили его разными документами, письмами, указами и прочей подобной макулатурой, а сами побежали готовить инаугурацию. Прекрасно помня свою административную и дипломатическую деятельность в качестве главы Конклава — тогда и похлеще приходилось — Палин быстро просмотрел выданные документы, после примерно часа чтения научился по первым трем строчкам определять, важен документ или нет, а еще через час притащил примерно девять десятых всех этих бумаг в Гостиницу и выдал Лауре в качестве растопки.
Еще два часа ушло на то, чтобы разобраться с оставшейся одной десятой — с немногочисленными толковыми документами. Ответив на накопившиеся письма от правителей Гавани и еще кое-каких окрестных городов, написав резолюции на нескольких прошениях и проинспектировав состояние городской казны, Палин решил, что хватит с него на сегодня мэрства. Голова уже немного болела. Решив, что стоит пройтись и подышать воздухом, Палин направился к озеру.
Пройдя некоторое расстояние от Утехи, Палин увидел идущую впереди женщину. Узнал ее, и сердце пропустило три удара. Но он не замедлил шага.
Услышав его шаги, Аша обернулась.
— А, это вы, господин мэр. Решили прогуляться перед сном?
— Да. Слишком много новостей и перемен за последние дни.
Аша усмехнулась.
— Как тебе идея чувствовать себя дедушкой восьми драконов?
Палин несколько секунд помолчал.
— У Линши своих детей не будет, — сказал он. — Почему бы не продолжить свой род среди драконов?
— Восемь латунных драконов по фамилии Маджере?
— Байт-Маджере. Впрочем, это им самим решать. Мы можем только предложить.
Аша несколько секунд молчала. Потом сказала:
— Знаешь, это все, конечно, прекрасно. И дети очаровательны, мы с Линшей играли с ними целый день. — Палин удивленно посмотрел на нее. — Да, да, у тебя дома. Ты же сказал, что не закрываешь передо мной двери?
— Да, но я не ожидал, что ты послушаешь меня и придешь. Пусть даже в мое отсутствие.
— Куда бы я делась, господин мэр... — пожала плечами Аша. — Но вот что меня тревожит. Пока что все случаи, когда дракону и смертному случалось полюбить друг друга, кончались плохо. Что неудивительно: слишком уж разные сроки жизни, масштабы личности, взгляды на жизнь. Поэтому я беспокоюсь за Линшу. Удастся ли ей найти счастье с этим Горном?
— По-моему, уже удалось, — улыбнулся Палин. — Понимаешь, Аша, много ли мы знаем таких пар? Всего две: Хума и Гвинет и Гилтанас с Сильварой. Хума и Гвинет были избранными, предназначенными в жертву для спасения Кринна. У таких созданий обычно не бывает счастливой личной жизни — вспомни хотя бы моего дядю. Что до Гилтанаса и Сильвары, то там все проблемы в голове у Гилтанаса. Линша и Горн, к счастью, оказались в стороне от всех этих эпохальных дел. И с головой у Линши все в порядке. Что до Горна, то в его преданности Линше я не сомневаюсь. Во всяком случае, они совершенно точно первые человек и дракон, которые настроены пожениться. Кстати, возможно, что не единственные, — добавил он, вспомнив, как улетали из Санкции Зеркало с Одилой. — В конце концов, все когда-то бывает в первый раз.
— Знаешь, — задумчиво сказала Аша, — может, ты и прав. В конце концов, мы слишком привыкли оглядываться на прошлое. Что было, чего не было и так далее. А если все время смотреть в прошлое, совершенно невозможно увидеть будущее.
— Думаешь, будущее за драконами?
— Думаю, что будущее за тем, чего еще никогда не бывало. Главное — вовремя увидеть.
Когда они дошли до озера Кристалмир, солнце уже садилось. Палин и Аша вышли на берег — и замерли, не решаясь даже громко вздохнуть: так красива была открывшаяся картина.
От закатного солнца по озеру протянулась широкая блестящая дорожка. На фоне потемневшей вечерней воды она казалась сделанной из расплавленного золота. У самой воды, обнявшись и позабыв обо всем на свете, стояли двое. Волосы мужчины в лучах солнца сверкали темным золотом, волосы женщины пылали пламенем и медью. От мужчины на траву легла тень гигантского дракона.
А над ними, над черно-золотым озером, на фоне темных гор и пламенеющего закатного неба, кружились и играли в воздухе восемь блестящих маленьких дракончиков.
— А вот и будущее, — прошептал Палин.
— Я непременно это нарисую, — прошептала в ответ Аша и сжала руку Палина.