Часть 1

Лилит на мотоцикле

Я уже оделась и проверяла карабины, когда позвонил Крис:

— Лилит, ты готова? Я подъезжаю.

— Спускаюсь. — Я отключилась. Мы с Крисом условились, что он звонит мне
  за три минуты до появления около нашего подъезда. 
  
  Я открыла дверь в комнату Рэя:

— Крис позвонил. Мне пора.

Брат обернулся. Его лицо, в обрамлении подсвеченных гигантским настенным
монитором волос, показалось мне очень бледным. Нужно будет чаще ездить с
ним на Крышу, вот что.

— Удачи. Не забудь, что я накопал сегодня ночью.

— Такое забудешь, как же! Спасибо.

Крис появился в конце улицы, когда я выводила байк из
гаража. Мне как раз хватило времени, чтобы запереть гараж и завести
байк, и мы помчались к точке встречи — на пятачок за кафе «Глазированная
лилия».

На пятачке уже ждали Нат и еще двое наших, не глушивших
моторы. Через десять секунд подъехали еще двое, еще через три —
последний, Джейк, и Нат рванул в сторону Лифта-Три.

По дороге к Лифту нас попробовал было остановить кордон полиции, типа,
документы проверить — ну как же не проверить документы у мчащейся во весь
опор восьмерки байкеров? Нат пропустил меня
вперед, и мне понадобилось притормозить ровно настолько, чтобы
полицейские разглядели мой значок. После чего нам немедленно отдали
честь и пропустили без дальнейших вопросов.

Это удобно. Был случай, мы таким способом благополучно ушли от
Громовиков. Кордон при виде моего значка нас пропустил, а вот у
Громовиков документы проверили по полной. 

Мы благополучно въехали в Лифт-Три. Выходной день, народу немного:
несколько разноцветных машин, два мотоциклиста, один велосипед и полтора
десятка пеших. Я привычно прикинула — пешие наверняка в Среднее Метро,
яркие дешевые машины с прильнувшими к окнам детскими мордочками — в
Адвенчур-лэнд, велосипед туда же, три машины посерьезнее принадлежат
людям, для которых выходных не существует, а мотоциклисты, которые не
байкеры, наверно, едут в гости.

Нат нажал на панели кнопку «0», и лифт тронулся.

Как я и думала, мотоциклисты оставили Лифт где-то между десятым и пятым
уровнями, машины с семьями и велосипед выехали на третьем, серьезные
машины — на втором. Остались только мы и пешие, недоуменно поглядывавшие
на нас: никак, байкеры решили в Среднее Метро прорваться?

Ага, как же. Мы, может, и отмороженные, но не больные. 

— Нулевой уровень.

Спокойный голос синтдиктора, двери лифта открываются, мы выходим. Нет,
не рвем с места — на Нулевом это бессмысленно. Мы выходим спокойно,
аккуратно выводя мотоциклы. 

Я спиной чувствую, как у пеших отваливаются челюсти. Что байкером надо
на Нулевом? Да еще среди бела дня?

Пешие не хуже нас знают, что все лифты на Нулевом окружены карантинной
зоной. Здесь мой значок уже не поможет — будет проверка документов по
полной, и потребуется подробно объяснить, что и кому вдруг понадобилось
на этом уровне. Полегче только у лифтов, которые ведут в Музей, там
карантин для других целей: продажа билетов, стоянка машин, прокат
велотранспорта и фотовидеотехники. Но из Музея попасть на остальной
Нулевой — задачка та еще. Вроде бы можно как-то через коммуникации.
Я не умею.

Лифт уходит вниз, к Среднему Метро, и увозит озадаченных пеших. Нам
навстречу выходит офицер охраны:

— Документы, цель прибытия на Нулевой уровень?

— Код задания, — Нат предъявляет лазерную пластинку. — Группа из восьми
человек, ведущий Натаниэль Дрейк.

Офицер вставляет пластинку в считыватель, смотрит, что там у него мигает
на дисплее, и выражение лица у него из непреклонного сразу меняется на
уважительное.

— Да-да, вас уже ждут. — Он набирает что-то на коммуникаторе, и через
сорок секунд из малозаметной двери появляется Связной. Связной и Нат
пожимают друг другу руки, и Связной выводит нас из карантинной зоны. С
той стороны у него машина, и через десять минут мы уже у цели.

Цель огорожена бетонным забором, у которого мается дурью пара охранников. 
Связной объясняет им, что у вверенного им контрольно-пропускного пункта 
будут ближайшие несколько дней находиться наши мотоциклы, каковые тоже
необходимо стеречь.

Ворота открываются, мы просачиваемся на территорию. Ворота
закрываются.

У ворот с внутренней стороны на расчищенной площадке нас дожидаются
знакомые контейнеры. Связной вскрывает их, мы разбираем оборудование 
и припасы, расписываемся в получении.

— Значит так, ребята, напоминаю задачу, — говорит Связной, доставая
карту верхнего уровня базы. — Первичная рекогносцировка верхних уровней бывшей военной базы «Фиалка-5». — Он тычет пальцем в здание посередине карты. Задача: 
войти, спуститься настолько, насколько это не представляет трудностей,
все увиденное отснять и закартографировать, контролировать температуру и
уровень радиации, если таковой будет. Если обнаружите какие-то
труднодоступные места — отмечайте на карте, фотографируйте подходы,
включайте описание в отчет, замеряйте все, что можете замерить, но сами
туда не лезьте. На каждом уровне посылайте мне сообщение. Если связи не
будет — смотрите по обстоятельствам. Ожидаем вас завтра к вечеру. Если
выберетесь раньше, отправьте мне сообщение. Все. Удачи!

Он выходит. Мы остаемся одни на территории «Фиалки-5», не считая наших
байков. Но вот их, пожалуй, стоит действительно оставить у КПП. 

— Ну и заросли, — выдыхает Джейк. — Прямо как на Поверхности.

— А ты ее видел, ту Поверхность? — усмехается Чарли.

— В кино видел. И в Окнах.

— А мы и есть на Поверхности, — замечает Нат. — Какой уровень-то тут,
  забыли? Нулевка. Потопчитесь — у вас под ногами земля не насыпная,
  настоящая. Она всегда тут была. Мы на поверхности Земли.

— Да, ради такого стоит шкурой рискнуть, — вздыхает Марк.

— Подумаешь, нашел невидаль — поверхность, земля не насыпная, —
  усмехнулся Педро. — В Музее, что ли, ни разу не был? Там, конечно,
  асфальт, брусчатка всякая, но в тамошних парках земля точно такая 
  же настоящая. 

— Там только земля и настоящая, — заявляет Колин. — Все остальное —
  «памятник, представляющий историческую и художественную ценность», —
  гнусаво передразнивает он голос лектора-экскурсовода. — А здесь да,
  серьезно. Как будто и вправду сто лет никого не было.

— Так и есть, — поясняет Нат. — С тех пор, как во время Реформации
  военные эту базу бросили, сюда никто не ходил. Запрещено, режимная
  зона, то да се... А потом, когда VLZ эту зону с молотка купила,
  выяснилось, что военные и сами позабыли уже, что тут было, а все
  архивы утеряны во время Реформации. Понятно — может, утеряны, а может,
  позаботился кто-то. Но это так, лирика. Важно вот что. Рэй с вами со
  всеми сегодня связался?

Все кивают.

— Отлично. Значит, вы знаете, что он нарыл, но я повторю. На этой базе
  разрабатывали биологическое оружие. Имелось два направления:
  бактериологическое и биоэнергетическое. Причем бактериологическое
  засекречивали скорее для порядка — потому что так положено было; а вот
  с биоэнергетикой сложнее. Поскольку к ней никто серьезно не относился,
  засекречивали это направление мама не горюй, а иначе над ними бы
  хохотали все — от коллег до свободной прессы. 

— А почему Связной нам об этом не сказал? — возмутился Педро.

— Безопасники, — пожал плечами немногословный Крис.

— Угу. Решили, что чем меньше мы знаем, тем лучше. Так или иначе,
  если там и летают споры каких-то зловредных бактерий, защитный костюм
  с фильтром должен от этого защитить. А вот что касается биоэнергетики,
  то может, там ничего нет, а может, все есть. Тут вся надежда на Лилит.

  Я киваю. Угу, я мутант, я знаю. Значок на лацкане — тому
  подтверждение.

— Пошли, — машет рукой Нат.

От ворот вглубь зарослей ведет асфальтовая дорога. Точнее, вела
когда-то. Что останется от дороги, по которой сто лет никто не ездил и
которую сто лет никто не чинил? Взбугрившиеся, потрескавшиеся осколки
асфальта среди проросшей травы и кустов. Через кусты идет тропинка, проложенная
первопроходцами из VLZ. Мы следуем по ней за Натом.