Тайная аудиенция ---------------- На рассвете 25 июля 1802 года дворецкий разбудил Ричарда Уэлсли, и доложил, что в саду его резиденции находится некая *мэм-сахиб*, которая желает немедленно видеть господина генерал-губернатора. Удивленный таким неординарным сообщением, губернатор быстро оделся и вышел в сад. В шезлонге рядом с садовым столиком сидела девушка в богатом европейском платье и модной шляпке. Подойдя ближе, Уэлсли с удивлением опознал в ней Ясмину. — Ваше величество, Вы... — Да, Ваше превосходительство. Я полагаю, что нам с вами было бы неплохо обсудить судьбу Пуны и всей остальной Махараштры. Чтобы не возникало таких печальных недоразумений как с Аудом. — Я не понимаю вашего намёка. — У меня есть интересы в Махараштре. У вашей Компании есть интересы в Махараштре. Баджи Рао совершенно не способен к руководству этой страной. Он сбежит к вам в Бомбей, как только полевая артиллерия Холкара снимет орудия с передков, если уже не сбежал. Я с пониманием отношусь к тому, что ваша Компания не захочет позволить мне присоединить к моим владениям все земли Маратхов до границ Хайдарабада и Майсура. Но по-моему, очевидно, что независимыми им не быть. Давайте договоримся, где будет проходить граница между вашими и моими приобретениями. — Кстати о Холкаре. Что у вас было с Яшвантом Рао? Колбрук мне доказывал, что этот амбициозный юноша будет главным препятствием вашим экспансионистким планам. А он вдруг чуть ли не в день коронации приносит Вам вассальную присягу. Ясмина в демонстративном смущении потупила глаза: — Лорд Морнингтон, а не находите ли вы, что это несколько бестактно вот так, в глаза, спрашивать даму о том, является ли некий молодой человек её любовником? Но вам я отвечу, — она вновь устремила свой взгляд в лицо собеседнику. — Да, было. Вы видите в Яшванте только амбициозного полководца и политика, Но он ведь ещё и прекрасно образован, с безукоризненными манерами и вообще очень обаятелен, — девушка довольно улыбнулась каким-то, видимо, очень приятным, воспоминаниям. — Конечно, одних моих женских чар было бы недостаточно, чтобы привести его в мои вассалы. Но я предложила ему то, о чём больше всего мечтает хороший специлист — инструмент. Независимому радже маленького Индура никогда не получить такой армии, которой может распоряжаться не самый важный военачальник Империи Моголов. * * * — А может быть, вы продадите мне Сурат? — как бы между делом поинтересовалась Ясмина. — Вам он всё равно не нужен, вы все торговые операции переносите в Бомбей. А Индуру нужен выход в море. Бхаруч не слишком удобен в качестве крупного торгового порта. Ну и земли по берегам Тапти я в любом случае заберу при разделе маратхских княжеств между мной и вами. А у вас, с тех пор как прекратились поставки опиума из Ауда дефицит в торговом балансе с Китаем. Моя цена лакх рупий. Тонна серебра, думаю, лишняя не будет. — Лучше бы мы с вами договорились о возможности покупки у вас опиума. — Это исключено. Во-первых, у меня есть отношения с Юнъянем, а он совершенно не в восторге от того, что вы подсаживает его подданных на опиум. Во-вторых, хотя мои подданные переносят опиум как-то лучше китайцев, он для них всё же более вреден, чем табак или виски для европейцев. Поэтому я ввела жесткую монополию на торговлю опиумом. Только для целей обезболивания в полевой медицине и госпиталях, контролируемых государством. Ну и посевы сокращены до уровня, достаточного чтобы удовлетворить потребности этой самой медицины. Так что лучше подумайте насчёт Сурата. — Но лакха мало на то, чтобы выплатить компенсации за собственность всем частным английским торговцам, имеющим недвижимость в Сурате. — Зачем платить им какие-то компенсации? Их собственность пусть остаётся их собственностью. Англичане уже успели убедиться что у меня в Империи частная собственность уважается не менее, а то и более, чем в Англии. Так что ничто не мешает продолжать торговать по моим законам. Насколько я знаю, те английские купцы, которые оперируют в Ауде законными товарами, совершенно не расстроились от того, что Ауд теперь не связан субсидиарным договором с Компанией, а входит в мою империю на правах субы. * * * — Делийская пантера сидела у тебя в саду? Одна, без охраны? И ты... — Артур, когда же ты наконец, повзрослеешь. Генерал уже всё-таки. Пора уже понимать что галантность вообще себя окупает, а в данном случае... Есть одна вещь, которую никогда нельзя делать в Северной Индии. Это обижать женщину воина. Не важно, мусульманского, индуисткого, сихкского. Вазир Али — тряпка, он позволил Шору сместить себя с трона и сидел в Бенаресе как мышь под веником. Но Черри назвал его жену шлюхой, и моментально лишился головы, а Компания - Ауда. Теперь подумай, есть ли смысл делать гадости любовнице сразу Ранджита Сингха, Рихарда Беринга и Яшванта Холкара. Да любого из этих трёх отморозков бы хватило. Они до сих пор не попробовали на прочность форты Калькутты только потому что их сдерживает Ясмина, которая резонно полагает, что торговать с нами выгоднее, чем воевать. А если что-нибудь с ней случится и не где-нибудь, а в Калькутте, сколько времени потребуется паровым канонеркам Беринга, чтобы спуститься от Бенареса? Полагаю, что дня за три они управятся, даже учитывая сложный фарватер Хугли. А в бухте Карачи сидят трое сыновей Типу Султана. При двадцати майсурских линкорах. И от того чтобы раскатать Бомбей по камешку из своих тяжелых морских пушек делийскими разрывными снарядами и залить «драконьим огнём» их удерживает только то что Ясмина с Англией не воюет. В общем, гораздо выгоднее для нас сдать ей Сурат и получить полторы тонны серебра, чем потратить примерно тонну на оборону и всё равно его сдать, потеряв сколько-то людей и дав Муизу-уд-Дину поиграть в Ушакова. Он, говорят, большой поклонник этого русского адмирала.