Типуабад -------- В начале декабря «Надежда» и «Нева» добрались до Кейптауна. Несмотря на ремонт в Фалмуте, «Нева» безбожно текла. Крузенштерн надеялся найти в Капской колонии возможности ремонта. Но тут русским мореплавателям не повезло. Над городом вместо английского развевался голландский флаг. Как выяснилось, буквально пару недель назад англичане по условиям Амьенского мира оставили город, и теперь здесь опять обоснавались голландцы. Генерал-губернатор Янсенс был сама предупредительность, но ничем не мог помочь. Уходя, англичане вычистили склады судоремонтной верфи до дна, а кое-какое оборудование, которое не смогли взять с собой, испортили. Единственное, что мог посоветовать Янсенс смог посоветовать, это пройти еще тысячу миль вдоль побережья, до могольской колонии Типуабад. Там, по его словам, недавно пригнали из Татты какой-то плавучий док, так что возможно было усторить не кренгование, а полноценный доковый ремонт. Путь до индийской колонии занял почти десять дней. Но вот, наконец, корабли вошли в долгожданную бухту и Михаил Илларионович в первый раз увидел поселение той державы, в которую был направлен послом. Над построенным по последнему слову фортификации земляным фортом бастионного типа развевался штандарт Великих Моголов, зелено-белый со львом и солнцем. А на мачтах кораблей, стоящих в бухте были подняты белые с пятью красными кружка́ми военно-морские флаги бывшего майсурского флота. В бухте суетились три паровых буксира и возвышалось странное сооружение, которое, похоже и было тем самым плавучим доком. Две огромные плоские коробки, поставленные на большую, размером больше любого линкора, баржу. На берегу вовсю кипело строительство города. Тут и там поднимались чёрные угольные дымы, видимо и на суше тоже работала какая-то паровая техника. Русских радушно встретили, тут же договорились о ремонте «Невы», после чего предложили Кутузову отправиться в Карачи не дожидаясь окончания ремонта, на одном из стоявших в бухте пароходо-фрегатов, который должен всё равно был туда отправиться послезавтра. Это сильно облегчало жизнь Крузенштерну, который теперь мог отправляться сразу к Малаккскому проливу, не углубляясь в Аравийское море. Тем временем на Неву в небольшой шлюпке прибыл доковый мастер. Он осмотрел судно и прокричал в рупор на док: — Ставьте кильблоки на стофутовый шлюп лондонской постройки. После того как кильблоки были поставлены, мастеровые быстро-быстро полезли по вертикальным лесенкам на конструкции образующие стены дока, а баржа, служащая его основанием, стала постепенно погружаться в воду. Когда половина стен оказалось под водой, погружение прекратилось. К борту шлюпа подошёл паровой буксир и упершись специальными конструкциями на носу в корму «Невы» начал заталкивать её в док. С вершины стен, возвышавшихся над палубой чуть ли не до половины высоты нижних мачт, подали швартовы, с их помощью разместили шлюп точно по центру этой странной конструцкии. Потом запыхтели паровые насосы, расположенные на всех четырех углах и вся эта конструция стала подниматься из воды. Вот «Нева» грузно села на кильблоки, вот её ватерлиния поползла вверх от поверхности воды, обнажая заросшую ракушками и водорослями подводную часть. Наконец из воды показалась палуба баржи. Еще немного, и насосы прекратили свою работу. Буквально за пару часов вокруг корпуса выросли леса, собранные из железных труб и заранее подготовленных дощатых щитов, по ним полезли рабочие со скребками и работа закипела. К Кутузову, наблюдавшему за этим процессом с берега, подошёл Крузенштерн. — Споро работают, Михаил Илларионович, — заметил он. — Ни у нас, ни в Англии такого не увидишь. Пока откачают воду из дока, пока сколотят леса из обычных досок. А тут на каждую мелочь приспособа есть. Кутузов решил, что он уже достаточно налюбовался на док и корабль в нём и решил прогуляться по городу. Благо, губернатор колонии обещал предоставить ему верховую лошадь для осмотра города. От набережной до дома губернатора было буквально два шага, и тут, как заметил русский генерал, даже самые важные вельможи не стеснялись ходить пешком. Улицы в городе, несмотря на его явную молодость, были отсыпаны щебнем. Чувствовалось, что здесь устраиваются всерьёз и надолго. Резиденция губернатора располагалась на берегу небольшой речушки, впадающей в бухту неподалеку от входа в неё. Она была окружена чем-то вроде сада из чуточку облагороженных ножницами садовника местных диких кустарников. Михаил Илларионович ещё раньше обратил внимание на молодость губернатора. Тот был пожалуй, не старше Феди Толстого, о чём генерал не приминул попенять своему ординарцу. Ты, мол, тут на дуэлях дерёшся, да над корабельным священником злые шутки шутишь, а вот смотри, парень уже целой колонией рулит. Но при второй встрече оказалось, что Федор не такой уж разгильдяй, и кое-что из уроков, данных ему во время плавания усвоил. Кутузов совершенно не обратил внимание на имя губернатора. Но Фёдор имя запомнил и когда они втроем проезжали по городу, спросил у гостеприимного хозяина: — Мухи-уд-Дин, а расскажите как вы брали Гуждарат. Тот с готовностью согласился. Пожилой генерал подумал, что и он бы в молодости, если бы его ровесник попросил бы рассказать, скажем об отражении алуштского десанта, тоже разливался бы соловьем. А ведь майсурскому принцу явно меньше, чем было ему тогда. А он уже успел поучаствовать в нескольких серьёзных делах. Теперь Кутузов припомнил, что этот парень сражался и чудом уцелел при штурме англичанами Серигнапатама, потом участвовал в разгроме гуджаратских пиратов в низовьях Инда, потом командовал паровыми канонерками при присоединении к Империи Гуджарата. — А этот город вы назвали в честь вашего отца, — продолжал пытать молодого губернатора Федя. — Не я. Место расположения и название города предложил Рихард Беринг, прямо в Карачи ткнув в карту. У нас были очень неплохие карты этого побережья. Мы потом прошлись по нему с целью уточнения карт, так почти ничего править и не пришлось. А с таким названием согласились все. Ведь у нас до сих пор в военном флоте майсурцев — большинство. Была, правда, мысль назвать это Новым Майсуром, но Беринг нас отговорил, сказав, что пусть это англичане от бедности фантазии называют свои колонии новое то, новое сё. А у нас в Индии есть достаточно достойных людей, память которых можно таким образом увековечить. Англичане, конечно, будут скрежетать зубами, особенно Бэйрд, но туда им и дорога. У них уже сейчас выбор — заходить по пути в Индию либо к голландцам, либо к нам. И с теми и с теми — старые счёты. На улицах города кроме типично индийских лиц и одежд, попадались и явно местные жители. Рослые негры в чем-то вроде кожаных юбочек, украшенных хвостами антилоп. — Это местные жители, зулусы, — объяснил Муиз-уд-дин. — Это довольно большой народ, среди них много храбрых воинов, но организация оставляет желать лучшего. Земледелия не знают, живут пастьбой коровиьих стад. С ними надо держать ухо в остро. Но зато задружившись с ними, мы оказываемся неплохо защищены от других туземных племён. Мы поставляем им ружья и порох, а в итоге все попытки что-то пограбить натыкаются на войска короля Сензангаконы. А к нам они сами не лезут, потому что знают, что у нас есть пушки и огнемёты.