Наместник Ирландии ------------------ *28 августа 1798, Дублин* Приземлились в Дублине мы в предрассветной дымке в Филлипс-парке. Это было ближайшее к центру место, где можно было незаметно приземлиться дракону. Несмотря на усталость после трёхсоткилометрового ночного перелёта, Ясмина торопила нас с Нур, хотя мы не понимали, что изменят эти несколько минут. Когда мы подошли к Дублинскому замку, колонна войск уже вытягивалась из ворот на Касл-стрит. То ли Ясмина что-то заметила на подлёте, то ли у драконов какое-то особое чутьё, но она была права. Мы чуть-чуть не упустили Корнуоллиса в Дублине. Но вот и он. Грузный седой генерал на гнедой кобыле ехал вдоль колонны, пристальным взглядом осматривая новобранцев. Ясмина бросилась ему наперерез, отделившись от толпы зевак, жавшихся к стенам домов, несмотря на ранний час. — Сэр Чарьлз, сэр Чарльз! Генерал придержал лошадь и наклонился к ней: — Ясмина, откуда ты здесь? — Сэр Чарльз, ответьте мне на один вопрос: когда вы вводили Перманент Сеттльмент[^11] в Бенгалии, вы понимали, что это вызовет голод и смерти сотен тысяч райатов? [^11]: Permanent Settlement (постоянное урегулирование) - налоговая система, введенная в Бенгалии в 1793. Корнуоллис отчётливо смутился: — Нет, Ясмина. Я был уверен, что эта система ограничит произвол заминдаров[^12], и наоборот, защитит райатов, а попутно создаст в Бенгалии земельную аристократию, подобную нашей, британской. [^12]: *заминдар (перс)* землевладелец Я же не Адам Смит, способный теоретически вывести законы о богатстве народов. Я обычный офицер, мои знания в экономике исчерпываются тем, сколько продовольствия и снабжения нужно собрать для армии такой-то численности на марше. Но, увы, отменить эту систему было гораздо сложнее, чем её ввести. — Я понимаю. Но хотя бы здесь, среди людей, которых вам понять гораздо легче, чем нас, индийцев, не повторите подобной ошибки, прошу вас. Генерал уже совсем не знал, куда деть глаза. Ясмина хлопнула его лошадь по шее и та медленно пошла вперёд, вдоль колонны марширующих солдат. Ясмина вернулась к нам с Нур. — Ну что, получила свой ответ? — спросил я её. — Получила. И вот теперь не знаю, что с ним делать. Идея людоедов-европейцев, которым наплевать на бенгальцев всё замечательно объясняла. Кроме того образа доброго и мудрого лорда Корнуоллиса, который я помнила из своего детства. А теперь я вижу что мудрый лорд тоже мог ошибаться. Причем как — с истинно королевским размахом, — она тяжело вздохнула. — Знаешь во Франции сейчас сидит министром иностранных дел Шарль де Талейран. Очень умная и совершенно беспринципная сволочь, этакий современный Макиавелли. Так вот у него одна из любимых поговорок: «Это хуже, чем преступление, это ошибка». Вот похоже, что Перманент Сеттльмент был именно такой ошибкой Корнуоллиса. И именно это, а вовсе не Йорктаун, он, похоже, считает величайшим провалом в своей жизни. Судя по тому, как он отреагировал на твой вопрос, ты ударила его со всего маху по самому больному месту. — И что теперь? Бежать за ним прощения просить? — с вызовом в голосе спросила принцесса. — Ничего. Он старый солдат, переживёт как-нибудь и этот удар. Тем более, что ему сейчас некогда терзаться угрызениями совести, надо сражение с Гумбертом выигрывать. А вот потом, когда он будет пропихивать Акт об Унии через ирландский парламент, может быть он твои слова и вспомнит. — Ладно, — встряхнула волосами Ясмина. — Пойдем, найдем какой-нибудь паб посидим, отдохнем перед межмировым переходом. Тем более ещё рассчитать надо когда у нас там подходящий момент. В пабе к нам подошла женщина примерно лет 25 и обратилась к Ясмине: — Кто вы юная леди, что вы можете позволить себе при всем народе обвинять главнокомандующего английскими войсками? — Его старая знакомая, ещё по Индии, Ясмина Аздахак. Тут дело в том, что если сказать джентльмену в лицо то, что он и сам про себя знает, он не сможет не согласиться. А вы кто? — Я Мэри-Энн МакКракен из Белфаста. Сестра казненного два месяца назад Генри Джоя МакКракена. Мэри-Энн как-то ненавязчиво присоединилась к нам. Вместе с ней образовались двое мужчин, один постарше, по имени Томас, второй — примерно ровесник Ясмины, по имени Роберт. Через некоторое время я сообразил, что это два будущих героя восстания 1803 года, причем Роберт Эммет ещё интересен тем, что раньше Конгрева начал применять в Европе клоны майсурских ракет. Хм-м, а мне ведь ракетчик с европейским бэкграундом не лишним будет. С ним, пожалуй, проще будет договориться, чем с майсурскими мастерами. Да и Мэри-Энн засветилась в истории Ирландии как просветитель и организатор. Как бы отговорить этих двух упёртых патриотов от влезания на английскую виселицу? Корнуоллис опять же спасибо скажет, если я этих двух смутьянов из Ирландии уберу. — Как вы оцениваете перспективы восстания? — спросил у меня Томас Рассел, пока Ясмина с Мэри-Энн что-то там обсуждали по поводу женского образования. — Крайне негативно. Месяц, максимум два, и Корнуоллис утопит его в крови. — Почему вы так думаете? Ведь не далее как позавчера Лейк с позором бежал из Кастлбара? — возмутился ирландец. — У Лейка практически не было приличных войск, только милиция. От силы эскадрон конницы и батальон пехоты. А против него было две тысячи регулярных французских войск. А сейчас англичане высадили здесь уже несколько дивизий прилично обученных войск. И высадят ещё. Французы Гумберта через пару подобных побед просто кончатся, и ирландцы останутся один на один с регулярными войсками. А ваши повстанцы — это та же милиция. Сражаться с регулярными войсками милиция может при трёх-пятикратном превосходстве, не меньше. И ирландцам неоткуда взять подкрепления, а в Дублин и Белфаст будут прибывать и прибывать транспорты с войсками. Англичане нагонят сюда пятьдесят, а то и сто тысяч солдат, сотни пушек, и просто задавят массой. Причем скорее всего при первом же серьёзном поражении Гумберт просто сдастся. Ему-то что, он комбатант. Посидит несколько месяцев в комфортабельном плену, а после подписания какого-нибудь очередного перемирия поедет себе во Францию. А членов Общества Соединенных Ирландцев, взятых с оружием в руках — повесят. Для того чтобы серьёзно бороться за независимость, нужны во-первых деньги, во-вторых нормальные офицеры с боевым опытом. Корнуоллис вот сражался с Вашингтоном в Америке, сражался с Типу-Султаном в Майсуре и ещё много где. Где у повстанцев генералы со сравнимым опытом? Только французский десантный корпус. Много ли ирландцам толку променять британскую оккупацию на французскую? Ну и деньги, где деньги? Вам Мэри Энн на своей фабрике заработает на пушки и порох? А на флот? Если вы не перекроете подвоз подкреплений, в ирландские порты, то шансов никаких. Независимость САСШ выиграл не столько Вашингтон, сколько Пол Джонс. В общем, будь я на месте ирландских борцов за независимость, я бы сейчас поехал куда-нибудь подальше от Островов — в Россию там или в Индию, нанялся там на службу какому-нибудь местному королю, и делал бы военную карьеру. Глядишь, заодно и разбогател. Опять же все британские генералы учатся воевать именно в Индии. Так что там вполне реально встретить на поле боя того, кто повесил твоего старинного друга, и иметь под командой достаточно сил, чтобы раскатать его в блин. А лет через десять, когда у вас будет боевой опыт, будут взятые на шпагу богатства, знакомства среди поставщиков оружия, можно и подумать как всё это применить на пользу родине. А здесь и сейчас, увы, борцов за независимость вешают быстрее, чем они успевают вырасти в приличных полководцев. Я сделал паузу. Ирландцы молчали, задумавшись, и мы все трое услышали как Мэри-Энн спрашивает Ясмину: — Ясмина, а что это за ткань, из которой сшито ваше платье? Ну вот приехали. До сих пор мы общались в основном с мужчинами, которым неприлично слишком внимательно разглядывать платье юной девушки. А тут Ясмина столкнулась с собеседником своего пола, тем более с владелицей ткацкой фабрики. И платье, пошитое в XXI веке было моментально опознано как что-то странное. — Мэри-Энн, я, пожалуй не смогу удовлетворить ваше любопытство, — как ни в чём ни бывало ответила принцесса. — Вы понимаете, я — наследница престола. Меня воспитывали почти как мальчика. Учили фехтовать, разбираться в статях кавалеристских лошадей, вести войско в атаку, сводить бюджет государства. А рукоделие... Индия — страна ткачей, поэтому в тканях я, конечно, немного разбираюсь. На уровне «муслин приносит Империи столько-то лакхов рупий в год, а парусина — столько-то». Но когда мне нужно платье, я просто приглашаю старшину столичных портных и говорю: «Эфенди, мне нужно европейское платье для поездки в Европу». Он приносит образцы тканей, я выбираю, трачу время на примерки и это всё. Сколько там стоило это платье, десять рупий или тысячу, наши это ткани или привозные из Китая, меня как-то не волнует. — Наследная принцесса... — задумчиво пробормотал Эммет. — И вы, её спутник, нам тут битый час соловьём разливаетесь про прелести службы у неевропейских государей? Да вы вербовщик! — Ну да, — кивнул я. — Я вам обоим место найду. И Мэри-Энн тоже, если вдруг, вы, Томас, уговорите её ехать с вами. Там, где на троне сидит женщина, женщина на посту управляющего фабрики или там главы Академии, как княгиня Дашкова у русской императрицы Екатерины, никого не удивит. — Мэри, если я поеду в Индию, ты поедешь со мной? — спросил Рассел. — Конечно! — с готовностью откликнулась та. — Если ты останешься здесь, ты разделишь судьбу брата[^16]. А так может быть господин Беринг и прав, мы когда-нибудь вернемся с умениями и силами, и не будем как они, бросаться с голыми руками на колесницу Джаггернаута. [^16]: Брат Мэри-Энн, Генри Джой Мак-Кракен, был казнен за полтора месяца до этого разговора.